— Вот уже два с половиной года наша страна находится под давлением беспрецедентных санкций Запада. Хотели бы узнать, как за это время изменилась структура нашей внешней торговли. Удалось ли полностью перестроить логистические маршруты и цепочки или у нас всё ещё сохраняются какие-то проблемы?
— Попытки наших недругов затруднить нашу жизнь, в том числе в части внешней торговли, продолжаются и набирают активность. Нельзя сказать, что уже полностью перестроились цепочки и найдены выходы из сложившихся ситуаций, поскольку какие-то традиционные пути движения товаров и финансирования были полностью остановлены. Но в целом за эти годы, безусловно, произошла та перестройка логистики и финансового контура, которая поддержала нашу внешнюю торговлю.
Торговля не рухнула, а по отдельным показателям в предыдущие годы она даже росла. Структура, конечно, поменялась с точки зрения географии. Состоялся, что называется, разворот на восток: страны Азии сейчас наш основной партнёр.
Если говорить о товарной структуре, то она сильно не изменилась. Традиционные товары нашей внешней торговли — энергоносители — составляют примерно 60% (экспорта. — RT). На втором месте идёт продовольствие, которое в этой части подросло где-то до 10%. Далее: 9% — это металлы (чёрные и цветные) и 8% — это различные продукты химической промышленности, в том числе удобрения.
— Как сейчас выглядит список наших главных торговых партнёров?
— Первое место традиционно уже много лет занимает Китай, но в последние годы его доля, конечно же, сильно увеличилась. Сейчас это уже 34% в нашей внешней торговле. На второе место уверенно вышла Индия, обогнав Турцию: доля Индии 9%, а Турции — 8%. Следом идёт Белоруссия, которая тоже хорошо укрепилась в этом рейтинге (8%), затем Казахстан (6%).
Остальные страны занимают где-то от 2 до 4%. Это в том числе и Армения, которая тоже состоит в Евразийском экономическом союзе. То есть все страны ЕАЭС входят в десятку наших крупнейших торговых партнёров. Там же присутствуют Республика Корея, Германия и Италия.
— Как в целом изменился объём внешней торговли России с начала текущего года?
— Пока мы фиксируем небольшое снижение: в физическом выражении оно составило где-то 4,5%, а в стоимостном чуть меньше, около 2,5%. Но цифры небольшие, и мы считаем, что это абсолютно не критично.
Конечно, нельзя сказать, что это некая статистическая погрешность. Действительно, на определённых треках уменьшение есть, но оно создано не нами. Это как раз те направления, по которым наши недруги предпринимают усилия, чтобы разорвать традиционные внешнеэкономические связи.
У нас очень сильно упала торговля с Евросоюзом и другими странами Запада, например с США, а также с Японией. Поэтому в данном случае не думаю, что наблюдаемое снижение товарооборота — это какая-то отрицательная характеристика нашей торговли. Здесь не мы виноваты, это был выбор наших партнёров.
— На какой уровень товарооборота мы можем выйти по итогам 2024 года?
— Я думаю, что, если мы превысим значение $700 млрд и 1 млрд т, это будет хороший год.
— Хотелось бы отдельно остановиться на российском несырьевом экспорте. На какие объёмы мы можем выйти по итогам текущего года?
— Президент поставил задачу увеличить несырьевой неэнергетический экспорт (ННЭ) до 2030 года на две трети (по сравнению с 2023-м. — RT). Поэтому здесь предпринимаются общие усилия, чтобы выполнить данное поручение, и таможенная служба также принимает в этом посильное участие.
В рамках нашей системы рисков экспортное направление (особенно что касается несырьевых товаров) отнесено к наиболее нерисковым. Это сделано для того, чтобы уменьшить количество различного рода контрольных процедур, которые затрудняют выход нашей продукции на зарубежные рынки. То есть содействие несырьевому неэнергетическому экспорту — это для нас приоритет.
Что касается тенденций, то с начала года в физическом выражении ННЭ вырос примерно на 2%, но в стоимостном наблюдается определённое снижение — где-то до 4%. Однако я бы не стал подавать это как отрицательный результат, и вот почему.
Традиционно в нашем несырьевом неэнергетическом экспорте значительную долю составляют товары, которые напрямую торгуются на бирже либо ценообразование которых формируется с помощью биржевых механизмов. Это и зерно, и металлы, и изделия из них, и минеральные удобрения — все они в той или иной степени подвержены влиянию общемировой конъюнктуры. Если брать, например, экспорт зерновых (а это первое место в нашем ННЭ), то в тоннах он вырос, но из-за снижения цен на мировых рынках общий объём в долларах при пересчёте получился меньше.
Такая же тенденция, к сожалению, касается очень многих товаров, которые составляют основу нашего несырьевого неэнергетического экспорта. Поэтому я считаю, что здесь лучше обратить внимание именно на физические объёмы, а они выросли на 2%.
— В последнее время российские компании столкнулись с проблемами при расчётах за импорт и экспорт, поскольку наши внешнеторговые партнёры опасаются введения вторичных санкций со стороны Запада и либо не проводят, либо блокируют эти платежи. Насколько остро сегодня стоит эта проблема? Или же она касается лишь небольшого перечня товаров?
— Проблема эта, безусловно, пока ещё есть. Не могу сказать, что таможенная служба напрямую вовлечена в её решение (то есть оценить степень нам сложно), но здесь могу добавить следующее. Основу нашего экспорта, импорта во многих отраслях составляют крупные предприятия промышленной направленности Сибири, Урала, Приволжья, Дальнего Востока. Им сложнее выстроить свои цепочки прохождения оплаты (за поставленный товар либо за купленную продукцию) по каким-то обходным технологиям, поскольку данные компании предпочитают работать по прямым механизмам.
В этом отношении мы, общаясь с ними, знаем, что они продолжают испытывать определённые трудности и пытаются найти разного рода решения. Судя по всему, находят, потому что товары продолжают идти за границу и завозиться оттуда — как сырьё, так и комплектующие.
По заявлениям самих компаний, проблема действительно до конца не решена. И то уменьшение товарооборота, о котором я уже упомянул, в определённой степени вызвано как раз этими сложностями. Поэтому мы надеемся, что их удастся преодолеть и товарооборот будет увеличиваться.
— Какой объём средств Федеральная таможенная служба перечислила в бюджет с начала текущего года?
— Мы закрыли девять месяцев со значением 5,1 трлн рублей, и это практически на 11,5% больше, чем за аналогичный период прошлого года. Платежи по импорту составили 74%, а по экспорту — 16%.
Почему подчёркиваю эти цифры — потому что все предыдущие годы ситуация была обратная, то есть экспортные платежи традиционно преобладали. Но в этом году уже завершился налоговый манёвр. Поэтому экспортные платежи, которые мы взимаем, составляют уже вот такую небольшую долю, а основное таможенное администрирование направлено как раз на обеспечение полного и прозрачного взимания платежей при импорте.
Мы считаем, что это органично соответствует тем целям и задачам, которые поставил президент. То есть направление экспорта должно быть подвержено меньшему регулированию. Импорт при этом, как правило, представляет больше рисков с точки зрения и ухода от налогов и попадания на территорию РФ товаров, которые не имеют оснований быть ввезёнными. Поэтому мы как раз и выстраиваем нашу таможенную деятельность, усиливая администрирование импортных платежей — соответственно, со взиманием того, что положено при экспорте.
В сумме на долю платежей от импорта и экспорта приходится 90% всех поступлений. Остальные 10% — это иные платежи, прежде всего утилизационный сбор.