Бойкот исламистами выборов в Иордании не достиг цели

Несмотря на бойкот со стороны «Братьев-мусульман» и других оппозиционных групп, явка на первых парламентских выборах в Иордании с начала «арабской весны», по словам избирательных комиссий, была достаточно высокой: более 56% из 2,3 млн зарегистрированных избирателей. Это больше, чем на предыдущих выборах. Однако «Братья-мусульмане» и оппозиционные активисты называют результаты голосования нелегитимными и заявляют, что власти сильно завышают показатели явки.

Руководство Иордании ставит себе в заслугу то, что оно само называет «успешными, хоть и осторожными демократическими реформами». На участки впервые были приглашены сторонние наблюдатели, а парламент отныне получит право избирать премьер-министра. Кроме того, у законодателей появится возможность в большей степени влиять на решение повседневных вопросов.

Но контроль над органами безопасности и внешнеполитическим курсом остается в руках короля. Более того, своим указом он может в любой момент распустить новый парламент. И некоторые иорданцы в связи с этим считают реформы слишком незначительными и запоздалыми.

Оппозиционные группы называют новый парламент нелегитимным в том числе и потому, что новое избирательное законодательство, по их словам, сильно перекошено в пользу кандидатов от провинциальных племенных организаций, которые в большинстве своем считаются сторонниками монархии. Из 150 мест в новом парламенте лишь 27 отдано кандидатам от национальных партий, самая сильная, влиятельная и популярная из которых – «Братья-мусульмане».

Они собираются и дальше отвергать результаты выборов как нелегитимные и, по-видимому, попытаются вывести людей на новые уличные протесты, чтобы продолжить бойкотировать голосование.

В конечном счете, стабильность в Иордании во многом зависит не от политической, а от экономической ситуации. Здесь высокий уровень безработицы, государственный долг составляет $22 млрд. Иорданскому парламенту придется проводить новые реформы, направленные на ужесточение режима экономии, и это может значительно пошатнуть стабильность в стране. Будущее «арабской весны» в итоге может оказаться связано не с политикой, а с экономикой.