21 августа глава военного ведомства Южной Кореи Сон Ён Му на заседании комитета по обороне южнокорейского парламента заявил, что Сеул планирует демонтировать около 10 пограничных постов на границе с Северной Кореей.
«Мы сначала уберём один или два поста, а потом и остальные», — рассказал он.
По словам министра обороны, первыми будут ликвидированы те опорные пункты на границе, которые находятся на расстоянии до одного километра от аналогичных постов погранстражи Северной Кореи. Однако никаких конкретных сроков Сон Ён Му не назвал.
КНДР же в ответ будет убирать свои посты пограничной охраны. Как отмечает южнокорейское новостное агентство «Рёнхап», цель этих действий — снижение уровня напряжённости на границе. В апреле в ходе встречи в Пханмунджоме северокорейский лидер Ким Чен Ын и президент Южной Кореи Мун Чжэ Ин договорились превратить демилитаризованную зону (ДМЗ) в «зону мира».
Шаг к разоружению?
Демилитаризованная зона на границе двух стран, вопреки своему названию, является одним из районов наиболее плотного сосредоточения военной силы на Земле.
Согласно перемирию 1953 года, окончившему Корейскому войну, она должна была служить буфером, разделяющим социалистический север и капиталистический юг Кореи, но за прошедшие 65 лет превратилась де-факто в границу двух стран.
На границах демилитаризованной зоны (длина которой составляет 250 км, ширина — 4 км) с обеих сторон расположились наблюдательные пункты, заборы с колючей проволокой и минные поля. Южнокорейцы даже построили железобетонную стену для защиты от танкового вторжения с севера. Северяне, в свою очередь, сосредоточили на границе большую часть своей дальнобойной артиллерии, ведь Сеул находится всего в 40 км.
31 июля высокопоставленные представители военного командования Северной и Южной Кореи на переговорах в Пханмунджоме договорились о сокращении пограничных постов. Как заявил в интервью RT ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований Института Дальнего Востока РАН Евгений Ким, следующий шаг — их полная ликвидация, о чём заявляла ещё 24 июля 2018 года южнокорейская сторона.
«Северяне и южане договорились также, что в демилитаризованной зоне, а конкретнее — в Объединённой зоне безопасности в районе Пханмунджома, военные обеих стран будут разоружены и, возможно, даже будет введено совместное патрулирование», — отметил эксперт.
В свою очередь, заведующий Центром российской стратегии в Азии Института экономики РАН Георгий Толорая отметил, что в условиях разрядки напряжённости, наступившей после Пханмунджомского саммита, необходимость в наблюдательных постах не столь велика.
«Это явно демонстративный жест, и, очевидно, он связан с попыткой южнокорейцев добиться отвода северокорейских войск, особенно артиллерии, подальше от 38-й параллели, — добавил эксперт. — Ведь именно северокорейская артиллерия, которая держит на прицеле Сеул, является тем фактором, который позволяет Северной Корее чувствовать себя в безопасности, а Южной — нет».
С другой стороны, профессор Университета Кунмин в Сеуле Андрей Ланьков отметил в беседе с RT, что для Южной Кореи сокращение даже большего количества наблюдательных постов в ДМЗ, чем заявленные 10, не повлечёт ухудшения ситуации в области безопасности.
«Даже серьёзное сокращение количества наблюдательных постов в демилитаризованной зоне вряд ли что-то изменит, поскольку южан во многом заменяют электроника и средства технического контроля», — пояснил Ланьков.
Дроны вместо солдат
В июле южнокорейские СМИ сообщили о масштабных планах по реформированию вооружённых сил, предложенных президентом Мун Чжэ Ином и одобренных Минобороны. Однако, как отмечают эксперты, несмотря на то что Сеул сообщил о планах сокращения вооружённых сил, в том числе уменьшении количества дивизий, находящихся на границе КНДР, с одиннадцати до девяти, это не стоит расценивать как жест доброй воли по отношению к северокорейцам.
План реформ предполагает сокращение личного состава вооружённых сил с 618 тыс. до 500 тыс. человек к 2022 году. При этом существенно уменьшатся лишь сухопутные войска (более чем на 100 тыс. человек) — с 483 тыс. до 365 тыс.
Генералов тоже сократят — на 18% (с 436 до 360). Таким образом, к 2022 году (последнему году правления Мун Чжэ Ина) соотношение численности южнокорейских вооружённых сил к северокорейским составит 39%. Снизится и срок обязательной военной службы — с 21 до 18 месяцев.
Как подчеркнул 28 июля сам Мун Чжэ Ин, условия четвёртой индустриальной революции требуют существенной модернизации вооружённых сил. Место людей должны занять роботы, дроны, автоматизированные системы и комплексы высокоточного оружия.
Как подчёркивает Андрей Ланьков, главный фактор, заставляющий южнокорейцев уменьшать численный состав вооружённых сил, — демографический, связанный с сокращением количества призывного контингента.
«Республика Корея стоит на одном из последних мест в мире по уровню рождаемости», — подчеркнул эксперт.
В прошлом году общий индекс рождаемости в Южной Корее (количество детей, которых одна женщина рожает в течение жизни) упал до значения 1,05, тогда как для простого воспроизводства населения он должен быть выше двух детей на одну мать.
По мнению экспертов, показателем того, что реально отношение южнокорейских военных к северянам не меняется, является включение в пакет предполагаемых военных реформ планов ударов по КНДР.
По словам Георгия Толорая, сокращения в армии вызваны в том числе противостоянием президента Мун Чжэ Ина и консервативно настроенного армейского руководства.
«Ему хочется несколько ограничить власть военных», — отметил эксперт, подчеркнув, что в июне — июле 2018 года вскрылись доказательства планирования южнокорейской военной разведкой (Командованием оборонной безопасности — КОБ) военного переворота в пользу президента Пак Кын Хе в марте 2017 года. Для того чтобы предотвратить импичмент проамериканского президента, КОБ предлагал ввести в стране военное положение.
В начале августа по результатам проверки деятельности военной разведки Мун Чжэ Ин приказал расформировать её и создать новую структуру с ограниченными полномочиями.
По мнению Георгия Толорая, южнокорейскому лидеру было бы выгодно преподнести результаты своей борьбы с правой оппозицией в армии как следствие разрядки на Корейском полуострове.
«Мун Чже Ин считает, что это хорошо продастся как результат политики примирения с Северной Кореей», — утверждает политолог.
Символические жесты
После проведения двух саммитов лидеров Северной и Южной Кореи в апреле и мае 2018 года переговоры высокопоставленных представителей двух стран в Пханмунджоме стали проводиться регулярно. На одной из таких встреч 13 августа 2018 года стороны договорились о визите в сентябре в Пхеньян Мун Чжэ Ина. 19 августа начались встречи членов семей, разделённых Корейской войной.
Ещё один пример демонстрации взаимного доверия, о которой договорились ранее военные двух Корей, — эксгумация останков солдат, погибших во время Корейской войны и захороненных в пределах демилитаризованной зоны.
Кроме того, ещё в июле министерство обороны Южной Кореи заявляло о намерениях превратить де-факто существующую морскую границу двух стран в «мирное море», где бы могли добывать рыбу и морепродукты рыбаки как Севера, так и Юга. Ранее были демонтированы громкоговорители, вещавшие на северокорейскую сторону пропагандистские передачи и популярную южнокорейскую музыку.
Как отметил Георгий Толорая, все эти жесты идут в рамках «процесса примирения и возобновления сотрудничества» двух Корей, активизировавшегося после саммита Мун Чжэ Ина и Ким Чен Ына в Пханмунджоме.
Однако Андрей Ланьков полагает, что пока все действия по примирению, которые предпринимают Пхеньян и Сеул, — лишь игра на публику.
«Сейчас обе Кореи ведут игру, цель которой — создать впечатление, что на Корейском полуострове всё хорошо и что ситуация движется, предположительно, к ядерному разоружению Северной Кореи», — отмечает эксперт.
На самом деле, считает он, КНДР вряд ли полностью откажется от своего ядерного арсенала, но такое признание может быть «использовано консервативно-правыми силами в Соединённых Штатах» для возвращения к жёсткой линии».
«А она чревата даже вооружённым конфликтом», — полагает эксперт. Поэтому стороны предпринимают символические шаги, которые должны продемонстрировать улучшение ситуации. Однако, по мнению Ланькова, ничего плохого в этом нет.
«Обмен символическим жестами лучше, чем символическим угрозами. Игра в дружбу лучше, чем игра в войну», — резюмирует политолог.
Американский фактор
Как отмечают южнокорейские СМИ, заявления военного ведомства в Сеуле о сокращении наблюдательных постов в демилитаризованной зоне совпали по времени с переговорами между Южной Кореей и США о перезаключении Соглашения между Соединёнными Штатами Америки и Республикой Корея о специальных мерах 1990 года, регламентирующего присутствие 28-тысячного американского военного контингента на юге полуострова.
Текущая версия документа истекает в конце 2018 года, и, чтобы продлить его на пять лет, нужно договариваться уже сейчас.
22 августа в Сеуле начнётся очередной раунд американо-южнокорейских переговоров по этому вопросу. Главная проблема в том, что американцы намереваются поднять для Сеула плату за нахождение в Южной Корее своих солдат.
Сейчас южнокорейцы платят за присутствие американских войск $856 млн ежегодно, частично или полностью возмещая расходы США на зарплаты военным, строительные работы и материально-техническое обеспечение.
Однако Вашингтон намеревается выставить счёт ещё за одну услугу — «оперативную поддержку», размещение в Южной Корее стратегических бомбардировщиков, американских авианосцев и ядерных субмарин. Сеул же платить категорически не согласен.
В интервью RT эксперт фонда «Народная дипломатия» Владимир Киреев отметил, что так Соединённые Штаты лишь невольно подстёгивают стремление Южной Кореи создать атмосферу разрядки на Корейском полуострове, чтобы в размещении американских стратегических вооружений на Корейском полуострове не было необходимости.
«Прагматичный подход Трампа мог бы сработать несколькими годами раньше, но не сейчас. Сейчас союзники США, включая Южную Корею, сталкиваясь с требованиями платить больше денег, всё чаще задумываются об укреплении своих структур безопасности, — считает эксперт. — Складывается ситуация, в которой Южная Корея заинтересована в минимизации американского влияния».
Тем временем в Пхеньян едет Майкл Помпео — ещё 20 июля советник президента Трампа по национальной безопасности Джон Болтон анонсировал в интервью каналу ABC, что госсекретарь США «скоро посетит с визитом КНДР».
Как считает Андрей Ланьков, переговоры корейцев с американцами и жесты, символизирующие разрядку в отношениях двух Корей, в частности сокращение наблюдательных постов, связаны напрямую.
«Главным объектом спектакля, который здесь разыгрывается, являются Соединённые Штаты. Им хотят показать, что нет необходимости беспокоиться, усиливать давление на Северную Корею, тем более говорить о вооружённых акциях», — подчеркнул учёный.