Губернатор Синьцзян-Уйгурского автономного района Шохрат Закир, выступая на открытии новой сессии регионального собрания народных представителей, заявил, что в этом году будут усилены меры контроля на границах провинции с соседними странами. Об этом сообщает китайское официальное издание China Daily. По словам чиновника, это позволит создать «великую стену» протяжённостью 5700 км и не допустить проникновения в провинцию экстремистов, террористов и сепаратистов из-за рубежа.
«Мы не позволим сепаратизму вернуться и добьёмся того, чтобы религиозный экстремизм никогда не возрождался из пепла, а террористические атаки были бы обречены на провал», — заявил Закир.
Синьцзян, или Восточный Туркестан — самый западный регион Китая, граничащий с Россией, Монголией, Казахстаном, Киргизией, Таджикистаном, Афганистаном и северными территориями индийского штата Джамму и Кашмир, в настоящее время находящимися под контролем Пакистана. Эта китайская часть Центральной Азии традиционно является одним из наиболее проблемных регионов КНР. Основное население здесь составляют тюркоязычные уйгуры-мусульмане.
В регионе действует сепаратистское и исламистское подполье, борющееся за отделение от Китая. Местное Исламское движение Восточного Туркестана, возникшее в 1993 году, совершило более 200 терактов, жертвами которых стали около 160 человек. В настоящее время уйгурские боевики участвуют в боевых действиях также на территориях Сирии и Афганистана на стороне различных джихадистских структур, в том числе «Исламского государства»*. Так, по данным посла Сирии в КНР, против официального Дамаска в мае 2017 года воевали 5000 уйгуров.
Говоря о «великой стене», китайцы не имеют в виду какие-то новые крупные сооружения, речь идёт о комплексе мер по защите границ. Так считает президент российско-китайского аналитического центра Феликс Санакоев.
«На мой взгляд, «великая стена» — это метафора. Это не та стена, которую Трамп собирается возводить на границе с Мексикой. В данном случае это название комплекса мер по предотвращению попадания террористических сил на территорию Синьцзяна и Китая в целом», — отметил он в беседе с RT.
Против террора
После поражения ИГ в Сирии китайские власти столкнулись с проблемой задержания возвращающихся террористов и переброской исламистов с Ближнего Востока в соседний Афганистан. Это привело к усилению мер пограничного контроля в 2017—2018 годах. Ранее на некоторых участках, особенно в горных районах на границе с Афганистаном и неспокойным таджикским Бадахшаном, граница была слабо защищена заградительными сооружениями. Теперь здесь устанавливаются заборы с колючей проволокой, камеры слежения. Для охраны стали использоваться беспилотные летательные аппараты.
«Количество джихадистов, пойманных на китайских границах (в 2017 году. — RT), было в 10 раз больше, чем в прошлом году», — отметил на страницах South China Morning Post результаты этой политики глава Китайского института современных международных отношений Цзи Чжие.
Особое внимание было уделено юго-западной части Синьцзяна, где провинция соседствует со странами Средней Азии. В населённых пунктах автономного района была создана сеть пунктов полиции для оперативного реагирования на вызовы безопасности. Западные медиа сообщают также о сборе биометрических данных всех жителей региона и массовой установке камер слежения в автономном районе, что, однако, не подтверждает официальный Пекин.
В регионе присутствует крупная группировка Народно-освободительной армии Китая, которая в феврале 2017 года провела показательный «антитеррористический» парад в столице Синьцзяна Урумчи. В нём участвовали 10 000 военных, были задействованы вертолёты и бронетехника.
Западные правозащитные организации и СМИ неоднократно обвиняли Пекин в создании полицейского государства в Синьцзяне и ущемлении прав уйгуров. Однако, по словам экспертов, эти обвинения голословны.
«Если полицейское государство — это когда этнические или иные меньшинства подавляются, то в этом смысле никакого полицейского государства ни в Синьцзян-Уйгурском районе, ни в Китае в целом нет», — отмечает Санакоев.
Более того, по словам политолога, местное население позитивно воспринимает усиление мер безопасности, поскольку люди не хотят стать жертвами терактов.
Как отметил губернатор Синьцзяна, в 2018 году будут введены дополнительные меры пограничного контроля. Кроме того, по его словам, предполагается улучшить технологическое оснащение границы и развивать инфраструктуру в приграничных районах, в частности дорожную сеть.
Почувствовать заботу партии
Ещё в марте 2017 года с призывом создать «великую стальную стену» в Синьцзяне выступил глава КНР Си Цзиньпин. По его словам, это позволит защитить «национальное единство, этническую солидарность и социальную стабильность». Лидер КНР, общаясь с депутатами Всекитайского собрания народных представителей от Синьцзяна, не разъяснил, что именно он имел в виду, говоря о стене, однако в своём выступлении он коснулся прежде всего мер, направленных на улучшение положения жителей региона.
«Пусть все этнические группы почувствуют на себе заботу партии и теплоту родины», — заявил Си Цзиньпин.
«Я думаю, что это одно из тех образных выражений, политических формул, на которые так щедр Си Цзиньпин, которые производят впечатление в мире», — прокомментировал в беседе с RT идею «великой стальной стены» кандидат исторических наук, китаевед Александр Ларин.
По мнению эксперта, эта формула многозначна и, скорее всего, определяет направление государственной политики в отношении беспокойного региона. Когда в Китае говорят о «великой стене», то подразумевают не изоляцию от остальных стран, а обеспечение безопасности и стабильности, пояснил политолог.
Пекин пытается активно развивать окраины страны, чтобы уменьшить сепаратистские тенденции, считают эесперты.
«Сегодня экономических оснований для сепаратизма в Китае не существует, есть только внешние угрозы провокаций и подхлёстывания экстремистских настроений, особенно после возникновения ИГИЛ», — подчеркнул Санакоев.
Как отметил в марте 2017 года Си Цзиньпин, Синьцзян сам по себе является важным «барьером безопасности», занимающим стратегическое положение. Для КНР это ворота в Центральную Азию и Пакистан, отмечают эксперты.
Региональное измерение
«Китайская внешняя политика в Евразии описывается формулой «Один пояс, один путь», — подчёркивает Ларин. — Экономический пояс Шёлкового пути пролегает через Синьцзян и Центральную Азию. И Синьцзян в нём играет важную роль».
Китай намерен охранять этот пояс, а также развивать его, чтобы размыть почву для терроризма, поднять жизненный уровень населения автономного района, сделать его более лояльным к центральному правительству, утверждает эксперт.
По мнению Санакоева, очередное заявление о строительстве «великой стены» со стороны китайских чиновников свидетельствует о том, что, с точки зрения Пекина, политика США на Ближнем и Среднем Востоке привела к дальнейшему разрастанию конфликтов.
«Поэтому делается новое заявление: раз вы собираетесь разжигать этот огонь, то мы будем возводить «великую стену», — подчеркнул эксперт.
«Кирпичами» в этой постройке могут стать проекты в сфере региональной безопасности и экономического сотрудничества, стабилизирующие обстановку в регионе. Так, Китай сотрудничает в области охраны границы с Пакистаном в Кашмире и Афганистаном в афганском Бадахшане. В декабре 2017 года на переговорах между министром обороны Афганистана Тариком Шахом Бахрами и заместителем председателя Центральной военной комиссии Сюй Циляном была достигнута договорённость о том, что КНР возьмёт на себя строительство афганской военной базы в Бадахшане. Именно эта провинция граничит с китайским Синьцзяном и является потенциальным источником террористической угрозы.
«Эта формула адресована и внутрикитайской аудитории, и региональным партнёрам Китая, в первую очередь государствам Центральной Азии и России, — прокомментировал возможное наполнение идеи «великой стены» Ларин. — Она может послужить основой для каких-то совместных действий против терроризма».
Эксперт отмечает, что продуктивное взаимодействие в этой сфере идёт в рамках Шанхайской организации сотрудничества, куда входят и Китай, и Россия, и страны Центральной Азии.
«Сейчас нужно внимательно изучать китайский опыт, что и как делает Китай, потому что, я уверен, это пригодится многим странам Центральной и Юго-Восточной Азии и, естественно, Ближнего Востока», — подытожил Санакоев.
* «Исламское государство» (ИГ, ИГИЛ) — организация признана террористической по решению Верховного суда РФ от 29.12.2014.