— Мы хотели бы прояснить ситуацию, что произошло, почему в некоторых изданиях вас представляют чуть ли не агентом Кремля? Браудер, один из главных лоббистов закона Магнитского, считает, что вы вместе с Генпрокуратурой координируете персональную атаку на него.
— Я прояснять ситуацию готова в сегодняшней массовой истерии только в правовом поле. Либо через адвокатов, либо в качестве показаний в сенате.
— Вы готовы поехать в сенат?
— Да, я готова, если мне будет обеспечена безопасность. Сегодня я должна думать прежде всего о своей безопасности, о безопасности своей семьи, своих четырёх детей. О которых, как оказалось, и сегодня об этом говорят средства массовой информации, господин Браудер собирал информацию, его команда собирала информацию о моей семье, о моём семейном положении — замужем я, не замужем, есть у меня дети, нет у меня детей. Они находили фотографии моего дома, отправляли это Кайлу Паркеру. Это известный человек в палате представителей, который многие годы работает исключительно на господина Браудера, а не на конгрессменов и не на конгресс. Дальше это всё делилось с представителями Государственного департамента.
— Зачем?
— Я не знаю, зачем ему это, могу лишь предполагать, что сегодняшняя ситуация, которая раскручивается последние дни, — это хорошо срежиссированная история конкретного манипулятора.
Господин Браудер — величайший технолог манипуляции средствами массовой информации. У меня нет никаких сомнений, что вся эта информация подкручивается и подпитывается этим человеком в качестве мести за тот проигрыш, который он потерпел в суде южного округа штата Нью-Йорк по делу Prevezon.
Он не смог через прокуратуру США, через правительство не смог легализовать свою лажовую историю про историю его общечеловеческой трагедии, которой никогда не было, и битвы за судьбу человека — умершего, о котором он узнал вообще после его смерти.
— Не могли бы вы прояснить роль Генпрокуратуры?
— Генпрокуратура России в силу федеральных законов и конституции осуществляет надзор за расследованием уголовных дел, и в этой ситуации не надо искать никакой истории и раздувать из мухи слона. Эта история вообще яйца выеденного не стоит.
— Изначально всё это формулировалось, как будто вы вместе с генпрокурором…
— Где я, где генпрокурор? Скажите, если бы вам стало известно, что кто-то совершает преступление против ваших близких, против вашей страны, то вы бы сидели «моя хата с краю, ничего не знаю»? Или всё-таки, обладая определённым профессиональным опытом и аналитическим складом ума, проанализировали и представили — по крайней мере в вашем ракурсе журналистики — на суд общественности? А в моей профессии я что должна сделать в ситуации, когда человек придумал абсолютно ложную историю об истязаниях, убийстве, каком-то адвокате, которого он в глаза не видел, но представляет своим лучшим другом? Я устала об этом говорить, а это никому оказалось не интересным.
Именно с этой историей я приходила к господину Трампу-младшему — рассказать, как конкретный человек, который отказался от гражданства США, сегодня манипулирует рядом людей, работающих в конгрессе. Сегодня, исходя из той информации, которую мы можем прочитать в СМИ, мы уже знаем этих людей. Господин Паркер в прошлом году в Вашингтоне на показе фильма Андрея Некрасова «Закон Магнитского за кулисами» больше всех возмущался этим фильмом.
А на следующий день мы с Некрасовым пришли на показания, чтобы просить конгресс начать расследование о деятельности Браудера, почему он, так ловко манипулируя какими-то возможностями лоббистских кампаний, своими отношениями с сотрудниками аппаратов ряда конгрессменов, включая господина Паркера, получил вот такое вот счастье. При этом 20 лет он не живёт в этой стране, не платит ни цента налогов, не делает ничего полезного — кроме того, что преследует тех людей, которые вставляют ему палки в колёса, и пытается сделать из себя огромную политическую фигуру. Это просто месть конкретного человека, который решил таким образом переключить внимание с собственной персоны, придумав вот эту очередную лажовую историю. В этом ему равных нет.
— Могли бы вы опровергнуть письмо, опубликованное младшим Трампом, в котором Голдштейн указывает на то, что это была какая-то…
— Я вообще не знаю этого человека.
— Откуда же он тогда…
— Я понятия не имею. Судя по тому, что он всего лишь музыкальный продюсер, как оказалось, я сразу же высказала предположение ещё вашим коллегам из NBC, когда мне это показали, что это абсолютный бред. Покажите мне этого человека, я хочу посмотреть ему в глаза. Это бред. Я могу это просто объяснить с человеческой точки зрения, что это человек, который привык продавать, продвигать какую-то идею, какой-то товар.
Он решил сделать меня таким товаром и продвинуть. Как ему можно было заставить или убедить кого-то организовать. Я вообще понятия не имела, что какие-то будут ещё посредники. Это была частная просьба частного характера, не более и не менее. И пожалуйста, я вас очень прошу, перестаньте, хотя бы вы перестаньте эту историю раздувать.
Я не хочу ничего сказать в адрес всей журналистики, вашего канала. Я человек не политизированный, не публичный, я вообще не смотрю телевизор. Я не знаю, какой вы придерживаетесь политики, какой придерживается какой-то другой канал. Я оказалась сегодня в такой ситуации, что вот вы ко мне подходите — не знаю, как вы узнали, где я нахожусь. Настойчиво подходите, это ваша профессия, я это понимаю и уважаю и прошу уважать и меня.
Это преследование, поэтому в этой ситуации я буду общаться в публичном пространстве только в правовом поле. Захочет сенат услышать действительную, реальную историю — я с большой готовностью расскажу обо всём, что хотела рассказать господину Трампу, о чём я хотела сказать в прошлом году в конгрессе — и повестку изменили.
О том, что мне известно, как огромные миллионы денег заходили в мою страну сюда. И уходили миллиардами, при этом с них не платились налоги, а вот куда они шли, это вопрос уже к <...> системе США.
— А вот The Wall Street Journal опубликовала с вами интервью, в котором указывает, что вы…
— Это тот случай, после которого я решила не общаться с прессой. Не знаю, почему я с вами говорю, может быть, потому что вы русский. Этот тот случай, когда я разговаривала с парнем Б. (неразборчиво), которого я знала по работе в Нью-Йорке. Я не знаю, что с ним произошло за два дня, которые прошли после этого интервью. Каждое моё слово было перевёрнуто, представлено в ином значении. В этой ситуации я вынуждена, чтобы не использовали меня для разжигания чьих-то политических амбиций, сохранять молчание и говорить исключительно вопросами фактов и права.