С окончанием холодной войны Москва рассчитывала установить с Западом прочный мир путём взаимных уступок. В 1990 году был заключён Договор об обычных вооружённых силах в Европе (ДОВСЕ), в 1991 и 1993 годах — соглашения о сокращении стратегических наступательных вооружений (СНВ-I и СНВ-II).
Суть данных соглашений сводилась к уменьшению численности вооружённых сил, количества летальных вооружений, а также к выработке новой архитектуры безопасности, которая была призвана сменить биполярную систему международных отношений.
Важнейшим условием стало поддержание паритета в военной сфере, но не за счёт гонки вооружений. Бывшие противники анонсировали модель отношений, которая позволяла бы контролировать процесс сокращения наступательных потенциалов и одновременно укреплять сотрудничество в сфере безопасности.
Не противники
В 1994 году Россия наряду с другими постсоветскими государствами начала участвовать в программе НАТО «Партнёрство ради мира». Однако было очевидно, что отношения с РФ как преемницей СССР и ядерной сверхдержавой требовали отдельного договора и механизма, который регулировал бы сферы военно-политического сотрудничества.
27 мая 1997 года результатом дипломатических усилий Москвы и альянса стал «Основополагающий акт о взаимных отношениях, сотрудничестве и безопасности». Спустя пять лет, 28 мая 2002 года, был учреждён Совет Россия — НАТО, заменивший Совместный постоянный совет.
Заключённый 20 лет назад договор излагал принципы отношений между Россией и странами НАТО, области сотрудничества и механизм консультаций. В первую очередь акт провозглашал отказ от конфронтации и агрессивных мер по отношению друг к другу. Бывшие противники обязывались выстраивать равноправное и прозрачное сотрудничество.
Документ ограничивал размещение войск вблизи границы РФ, но не оговаривал расширение альянса. Примечательно, что вопрос о включении восточноевропейских стран в НАТО встал на повестку дня как раз весной 1997 года, когда все параметры акта были предварительно согласованы.
Генсек блока Хавьер Солана объявил о старте переговоров с Чехией, Венгрией и Польшей, а госсекретарь США Мадлен Олбрайт в апреле, выступая перед конгрессом, подчеркнула, что натовская политика будет проводиться «в одностороннем порядке».
Характер диалога Москвы и НАТО напрямую зависит от ситуации в российско-американских отношениях. С момента основания блока США остаются его главным спонсором и ведущей военной силой.
После подписания акта отношения между Россией и странами альянса развивались скачкообразно. Проблемы возникали из-за расширения НАТО (1999, 2004), интервенции в Югославии (1999), выхода США из договора по ПРО (2001), вторжения в Ирак (2003), заигрывания альянса с Украиной и Грузией, югоосетинского конфликта (2008) и украинского кризиса (2014).
Несмотря на это генералитет и политическое руководство РФ и НАТО регулярно встречались и консультировались в экстренных случаях по телефону. Кроме того, в 2000-е годы Россия провела несколько совместных учений с альянсом и оказала западной коалиции помощь в переброске грузов в Афганистан.
Разрыв отношений
В 2008 году, в преддверии «перезагрузки», президент РФ Дмитрий Медведев предложил реформировать существующую архитектуру евроатлантической безопасности. В представлении российского лидера новая система международных отношений должна была связать единым договором военные блоки и межнациональные организации (НАТО, ОДКБ, ЕС, ОБСЕ, СНГ).
По мнению экспертов, инициатива Медведева могла бы помочь урегулировать в Европе этнополитические конфликты, решить вопросы контроля вооружений, улучшить энергетическую безопасность и согласовать политику в Арктическом регионе. Москва предложила Западу начать новый этап отношений, который простирался бы далеко за рамки акта 1997 года. Однако Россия требовала равноправного диалога, что практически всегда воспринималось Вашингтоном в штыки.
С крахом «перезагрузки» предложение президента РФ перестало вызывать интерес у западных лидеров. А в 2014 году после госпереворота на Украине между Москвой и НАТО разразился самый масштабный с 1980-х годов кризис, который привёл к разрыву отношений.
В 2015 году обе стороны подтвердили, что все консультации по военной линии и совместные проекты прекращены. При этом основополагающий акт, который предусматривает постоянную координацию и отказ от любых недружественных шагов, аннулирован не был.
Российские и зарубежные СМИ заговорили о возвращении холодной войны, хотя большая часть экспертов с этим не согласилась. Охлаждение отношений между Москвой и НАТО стали называть конфронтацией. Сложившуюся ситуацию как в РФ, так и на Западе не считают чем-то нормальным, но взгляды на разрешение противоречий по-прежнему кардинально различаются.
В феврале 2016 года на Мюнхенской конференции по безопасности премьер-министр РФ Дмитрий Медведев констатировал, что все механизмы, которые помогали «своевременно снимать взаимные озабоченности», парализованы.
«Наш интенсивный диалог о будущей архитектуре евроатлантической безопасности, о глобальной стабильности, о региональных угрозах сейчас особенно необходим. Считаю ненормальным, что по многим направлениям он почти полностью оборвался», — подчеркнул Медведев.
Преждевременная мера
Опрошенные RT эксперты отметили, что в течение последних лет акт 1997 года по факту не выполняется. Однако заключение какого-либо нового договора, который бы зафиксировал иной характер отношений между Москвой и альянсом, они считают преждевременной мерой.
Заместитель директора Института США и Канады РАН Павел Золотарёв отметил, что Россия формально придерживается пунктов акта 1997 года. Он напомнил, что в 2014—2015 годах на разрыв отношений пошло НАТО, объявив РФ «агрессором» и «противником».
«С 1993 года у нас были приняты четыре военные доктрины и везде зафиксировано, что у России противника нет. Разделительные линии создаёт НАТО. Альянс не в первый раз закрывает двери вместо того, чтобы сесть за стол (переговоров. — RT) и разобраться в ситуации», — сетует Золотарёв.
Эксперт убеждён, что акт 20-летней давности имеет исчерпывающий характер для России и НАТО. Собеседник RT не считает нужным разрабатывать какие-либо дополнительные соглашения по контролю за вооружениями, потому что они только увеличат количество разделительных линий.
«Если договариваться, то только на основе идеи, которая была высказана в период президентства Медведева, — разработка документа о едином пространстве безопасности. Нужен договор, который исключил бы развёртывание вооружённых сил в случае какого-либо спора. Текущая ситуация позволяет сформулировать конкретное наполнение инициативы Медведева», — заявил Золотарёв.
Кандидат исторических наук американист Тимур Нелин солидарен с коллегой. «Я думаю, что не стоит заключать новый договор с НАТО. Сейчас Москва и Брюссель действуют в одностороннем порядке. То есть Акт не работает, и нет гарантии, что новый документ будет исправно выполняться», — отмечает он.
По мнению эксперта, нужно строить другую систему международных отношений, по-другому выстраивать диалог с западными странами и уже на этом фоне договариваться с НАТО.
«Сейчас любой документ по поводу альянса будет трактоваться по-разному. В новой правовой форме отношений России и НАТО нет необходимости», — сказал RT Нелин.
Слово — за НАТО
Доктор юридических наук, профессор НИУ ВШЭ Александр Домрин скептически относится к реализации какой-либо формы равноправного сотрудничества с НАТО и западным миром. По его мнению, России не стоит пытаться возобновить диалог с альянсом и предлагать новый всеобъемлющий договор.
«Это сотрудничество не во имя партнёрства, а во имя НАТО. Разбомбили Югославию — и никакое партнёрство не помогло России. Акт 1997 года бессилен что-либо изменить, и нет смысла заключать новый договор. В любом случае об инициативе с нашей стороны речи идти не может», — заявил собеседник RT.
«НАТО придерживается двухтрекового подхода, то есть на одном треке — сдерживание России, на втором, параллельном, — они не сжигают мосты. То есть фактически сотрудничество заморожено», — пояснил начальник сектора проблем региональной безопасности Центра евроатлантических и оборонных исследований РИСИ Сергей Ермаков.
Эксперт призвал воспринимать акт 1997 года как гарантию от «сваливания в по-настоящему серьёзную конфронтацию». Ермаков полагает, что все необходимые механизмы урегулирования спорных инцидентов были созданы ранее, сейчас важно их сохранить, но слово — за НАТО.
«Только после реанимации акта могут появиться новые правовые формы наших отношений с НАТО. Конечно, рано или поздно нам придётся выстраивать архитектуру гарантированной безопасности в Европе. Скорее всего, основой станет концепция взаимного сдерживания, но с определёнными правилами и определённой степенью надёжности и предсказуемости», — прогнозирует Ермаков.