— Почему вы решили отправиться в Сирию?
— Новостное агентство Anna News предложило мне сотрудничество, меня пригласили в качестве военного корреспондента. Я долго думал, в итоге где-то через месяц решил поехать в качестве волонтёра. Я не получаю никакого денежного вознаграждения. Моя цель — рассказать, что на самом деле происходит в Сирии. Я побывал в Алеппо, на линии фронта в двух местах (в Ханасере и под Эль-Бабом). Там я снимал, делал репортажи. Половина города стёрта с лица земли — и это ад. Вторая половина живёт и очень быстро восстанавливается. Местные жители много работают, они очень веротерпимы, меня это поразило.
Общее заблуждение, которое прослеживается в материалах различных СМИ и звучит из уст многих политологов, что этот конфликт — противостояние шиитов и суннитов. Это неправда. На стороне правительственных войск сражаются и шииты, и сунниты, и христиане, и марониты, и католики, и православные. Их противники — радикальные исламисты. Эти люди по-своему интерпретируют ислам. Около недели назад они казнили порядка 300 человек, им просто отрезали головы.
Моя задача показать, как дела обстоят на самом деле: там русские не Асада отстаивают. Российская армия выполняет задачу борьбы с терроризмом. Если их сейчас там не придушить, они зайдут в каждый дом. По самым скромным оценкам, на той стороне до 10 тыс. выходцев с территории бывшего СССР. Они все с прекрасным боевым опытом, они прекрасно воюют, они заточены под террор, под теракты, взрывы. Если их там не остановить, они вернутся обратно или поедут в Европу. Справиться с ними можно только сообща: России надо объединиться с США. Надо консолидировать военные, разведывательные и гуманитарные усилия. Люди страдают ужасно. Я был в лагерях беженцев. Это ад на земле. Бедные дети при температуре +2 ходят в одних футболках. На это страшно смотреть.
Я принял решение, что это будет не одна поездка — я буду несколько раз сюда приезжать, снимать, рассказывать. При этом я не в официальном пуле, никто мне не диктует, что снимать. Я снимаю то, что считаю нужным. Это, конечно, достаточно опасно, но я уже привык.
— Что вам помогает справляться с тем, что вы видите?
— Если я скажу, что справляюсь, то я, наверное, совру. Это сложно любому нормальному человеку. Сердце сжимается, когда смотришь на всё это.
На самом деле Сирия — богатейшая страна. Они собирали по пять-шесть урожаев. Средняя зарплата была $1500 в Алеппо. Это прекрасный город, люди смогли сохранить одну из улиц, там кажется, что войны вообще не было. Такое ощущение, что это Париж: дорогие магазины, красиво одетые люди. И тут же рядом — град пуль, обстрелы. Просто Сталинград, живого места нет.
— Кого же всё-таки поддерживает многоконфессиональное население Сирии: легитимного президента или оппозицию, которая тоже борется с терроризмом?
— То, что сообщают об оппозиции и десятках организаций, которые в неё входят, далеко от истины. Эти группировки ведут боевые действия, атакуя местное население, ничуть не меньше, чем радикалы. Местные жители понимают, что если Асад уйдёт, то их всех вырежут. Другой вопрос, что с некоторыми оппозиционными группами, действительно, можно вести переговорный процесс, а с ИГ* нельзя. Я не силён в дефинициях, но вижу, что они ведут войну, взрывают всё, стреляют, атакуют.
На поле боя там всё рядом. Стреляет «Фронт ан-Нусра»*, а через 1200 метров — ИГ. И те и другие обстреливают. И те и другие бьют по мирным кварталам. Что касается мирного населения, то я нигде не слышал, чтобы кто-то что-то говорил про Асада. Они просто устали от войны.
— А какое к вам отношение?
— Хорошее. Когда собираюсь ехать на передовую, отговаривают.
— Пересекаетесь ли вы с российскими военными?
— Да, конечно. Пересекаемся, общаемся. С российскими ребятами общался в Алеппо: это сотрудники военной полиции, которые выступают инструкторами сирийских военных. Они прекрасно выполняют свои задачи.
— Какой настрой у российских ребят в Сирии?
— Они прекрасно понимают, кто с той стороны. Морально-боевой дух у них очень высокий. Держатся все бодро, одеты аккуратно, следят за собой. Никакой расхлябанности нет, они понимают, что представляют Россию. У них строгая дисциплина. Общался с их командирами. Я всегда был высокого мнения о наших военных, сам в прошлом военный. А сейчас, честно скажу, меня распирает гордость за нашу армию. Я горд абсолютно каждым офицером и солдатом, с которым я общался за это время. Я могу сказать, что это высокоморальные, хорошо подготовленные люди, которые выполняют свою задачу, иногда ценой своей жизни. Это мужественные люди. Надо каждому из них дать медаль только за то, что он приехал, потому что там реально идёт война, и война жестокая. Ребята выполняют интернациональный долг.
Я от всего сердца хотел бы поздравить весь наш контингент в Сирии с праздником. Я в них верю и знаю, что они все с достоинством выполнят свою задачу — от рядовых до генералов. Я сам бывший участник боевых действий, поэтому знаю, каково им приходится.
— Вы сами служили в горячей точке?
— Да, я участник боевых действий.
— Вы могли себе представить, что снова окажетесь на войне?
— Не думал. Понимаете, для меня это было очень сложное решение. Честно говоря, даже страшно было ехать. Страшно находиться здесь. Но я принял это решение, и это уже личное. Не хотелось бы делиться ни с кем. Я эту работу делаю и буду делать.
*«Исламское государство» (ИГ), «Фронт ан-Нусра» — террористические группировки, запрещённые на территории России.