RT: После того, как Дональд Трамп одержал победу на выборах в США, президент Франции Франсуа Олланд сказал, что это станет началом «периода неопределённости в мире». Что он имел в виду?
Марион Ле Пен: Я думаю, что это не первый и, к сожалению, не последний раз, когда наш президент допускает большую дипломатическую оплошность. Мне кажется, это говорит о том, что он не смог скрыть своего разочарования. Ведь он открыто поддержал Хиллари Клинтон во время предвыборной кампании, так же как он всегда поддерживал на международной арене её воинственную политику, политику вмешательства в дела иностранных государств, особенно в отношении стран Ближнего Востока. Это действительно большая ошибка, и я надеюсь, что президент Франции всё-таки сможет наладить диалог с новым президентом США, чтобы сделать возможным создание многополярного мира.
RT: Мы слышали, что Вы получили предложение о сотрудничестве от Стива Баннона — главного стратега Трампа. Так ли это на самом деле?
Марион Ле Пен: Я получила от него дружеское сообщение в социальной сети, и я ему ответила. Но мы пока не общались напрямую.
RT: Представители почти всех французских политических сил во время избирательной кампании выступали против Трампа — как они теперь будут разговаривать, работать с ним?
Марион Ле Пен: Хороший вопрос. Впрочем, таким же точно образом, как вся политическая система и все СМИ выступали против брексита. Так как в действительности они не хотят замечать вспышки народных волнений, которые то и дело возникают в разных европейских странах, сейчас уже и в Америке, что в конце концов доказывает несостоятельность проводимой ими политики. Я не считаю, что они смогут найти общий язык с новыми властями. Именно поэтому необходимо как можно быстрее вырастить новую политическую элиту как во Франции, так и в других странах. Эта элита должна предложить новый политический проект для Европы, новые способы экономического взаимодействия с США и, естественно, с Россией.
RT: Вы много раз говорили о том, что Франция должна проводить независимую от США политику. Получается, Вашингтон сейчас влияет на французскую политику? Это прямое влияние в каких-то вопросах и делах?
Марион Ле Пен: Не совсем. Здесь следует отметить два момента. Первое: некоторые французские политики были назначены делегатами в Еврокомиссию, которая, напомню, не является выборной, а потому не может считаться законной демократической организацией. Это было хорошо видно на примере Украины. Все действия осуществляла ЕК, а вот французская дипломатия была совершенно бессильна. Проблема в том, что Евросоюз объединяет 28 стран, и это означает, что у каждой страны своё представление о России, и у всех разные интересы, связанные с Россией, — нет единой и четкой политической линии. Как бы то ни было, американское влияние здесь совершенно очевидно. Второй момент касается НАТО. К сожалению, Франция возобновила сотрудничество с альянсом, который, как известно, нацелен на расширение в сторону границ стран бывшего СССР. По отношению к России это является своего рода провокацией и проявлением агрессии. А Франция выступает в роли жертвы и одновременно в роли соучастницы этой политики расширения, создающей напряжённость в отношениях с Россией, — в силу того, что НАТО во многом подчиняется интересам американской политики.
RT: С избранием Трампа Франция сможет обрести большую независимость?
Марион Ле Пен: В избирательной кампании Дональда Трампа для Национального фронта имело значение то, какие сигналы он посылает на внешнеполитической арене: он высказал желание работать с Владимиром Путиным, пересмотреть политику, проводимую до сих пор на Ближнем Востоке. Поэтому я считаю, что с приходом Трампа у нас появится возможность изменить своё отношение к многополярному миру, в котором Россия тоже будет иметь влияние. Как мне кажется, он был настроен критически по отношению к НАТО: он придерживается мнения, что это сопряжено с неподъёмными для Америки бюджетными тратами. Я надеюсь, что у нас появится шанс уравновесить этот военный альянс и Франции удастся частично вернуть себе независимость.
RT: Да, он действительно раскритиковал НАТО и говорил, что надо пересмотреть отношения Америки с этой организацией. Он считает, что Европа недостаточно инвестирует в альянс. Как вы думаете, должна ли Франция больше вкладываться в НАТО?
Марион Ле Пен: В любом случае, надо стремиться оказывать как можно больше влияния на Североатлантический альянс. К сожалению, до сегодняшнего момента всё французское правительство всего лишь подстраивалось под американские интересы и под стратегические планы НАТО: я имею в виду новую политику расширения, а также актуальную стратегию противоракетной обороны, которая создает сложности в отношениях с Россией. Но главное для Франции — это возобновить капиталовложения в собственный военный бюджет, чтобы обеспечить себе поле для манёвров и большую независимость. К сожалению, сегодня просто невозможно проводить операции за пределами своей страны без определённого участия США, а это препятствует осуществлению независимой политики.
RT: Председатель Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер заявил, что создание европейской армии неизбежно. Сможет ли эта армия стать альтернативой НАТО?
Марион Ле Пен: Я так не считаю, и мне бы этого не хотелось. И тому есть простая причина. Конечно, можно осуществлять военное сотрудничество с какими-то странами, при наличии общих интересов можно обмениваться информацией, но при этом необходимо сохранять суверенитет государств. Помимо того, что поставлен вопрос о создании единой оборонной армии, мы не должны забывать, что у каждой страны своё представление о мироустройстве, и что все они отстаивают разные интересы. Пример России очень поучительный: вы видите, что сегодня у Греции, Болгарии, Польши или Франции могут быть абсолютно разные отношения с Россией. Мы можем столкнуться с такими же трудностями. У Франции сейчас имеются особые интересы, характерные для старой колониальной державы, — у нас есть по-своему уникальный опыт, например особенные отношения с некоторыми африканскими странами. Если бы у нас была европейская армия, мы не смогли бы войти в Мали — как мы это сделали, когда хотели оказать поддержку президенту Мали в его борьбе с исламистами. Европейская армия — это гарантия нашей беспомощности и неэффективности.
RT: Никто не верил в брексит и почти никто не думал, что Трамп сможет победить. Сможет ли Национальный фронт одержать победу на предстоящих выборах?
Марион Ле Пен: Определённо, это хороший знак, и это вселяет в нас надежду. И брексит, и избрание Дональда Трампа свидетельствуют о том, что победу можно одержать, даже если вся политическая система и все средства массовой информации ополчились против одного кандидата, даже когда финансовая система и артистическая элита поддерживают другого кандидата. Я надеюсь, что в психологическом плане это окажет положительный эффект на наших избирателей.
RT: Кого вы считаете своим главным соперником?
Марион Ле Пен: Наш самый сильный противник во Франции? Все примерно на одном уровне. Но вот что удивительно: во Франции разделение на левую и правую партии является иллюзорным. Потому что, когда речь идет об основных вопросах, они проводят абсолютно одинаковую политику. Так, разные партии поддерживали массовую иммиграцию, вместе внедряли мультикультурализм, одинаково подстраивались под политику США, защищали европейский федерализм и выступали за отказ от суверенитета. Эти «противники» находятся в одной упряжке. Настоящий раскол мы наблюдаем между защитниками национального суверенитета и национальной идентичности, с одной стороны, и глобалистами, атлантистами и евроцентристами — с другой.
RT: Ваши политические соперники часто берут на вооружение лозунги и идеи вашей партии — не боитесь ли вы, что они могут переманить на свою сторону часть вашего электората?
Марион Ле Пен: Это уже не первый случай, когда наши противники пытаются позаимствовать у нас прогнозы и предложенные нами решения. Они так уже делали в 2007 году и, к сожалению, имели успех. Между тем, они все сумели прийти к власти, но все потерпели неудачу: сильно повысили налоги и внешний долг, запутались в военных операциях за пределами страны, которые обернулись катастрофой, — я говорю о Николя Саркози и его ливийской кампании, которая спровоцировала ужасный миграционный кризис. Я думаю, французы ничего не забыли. И это придаёт сил Национальному фронту, помогает нам стать реальной альтернативной силой.
RT: Известно, что Национальный фронт поддерживает идею фрексита — выхода Франции из Евросоюза. Каким образом ваша партия предполагает это сделать?
Марион Ле Пен: Мы порицаем европейскую систему и хотим выйти из ЕС, так как считаем, что эту систему невозможно реформировать. Все эти условия и договоры в итоге создают слишком большие препятствия для проведения реформ. Чтобы вернуться к истокам, к тому, что было положено в основу всей этой европейской конструкции, к свободе передвижения людей, капитала и товаров, нужно, чтобы страны Евросоюза были единодушны. Сегодня такое невозможно себе представить. Если мы окажемся у власти, нашей целью будет проведение переговоров с Еврокомиссией о предоставлении Франции особого статуса по примеру Великобритании, но в более подробном варианте, что позволит восстановить финансовый и экономический суверенитет или даже урегулировать миграционный вопрос. Если такой статус не будет предоставлен, мы предлагаем французам провести референдум о выходе Франции из ЕС. При этом мы не отказываемся от идеи построить другую Европу, основанную на принципах национального суверенитета и на сотрудничестве в рамках общеевропейских проектов.
RT: Вы много критикуете политику Франции и ЕС в отношении беженцев. В Кале недавно были снесены «Джунгли» — палаточный лагерь беженцев. Что вы предлагаете делать с этими людьми?
Марион Ле Пен: Во Франции население бессовестно обманывают: им внушают, что весь поток нелегальных мигрантов, которые оказываются на территории страны, состоит исключительно из сирийских беженцев. Это ложь. В действительности, большинство нелегальных мигрантов — это «экономические» мигранты из Северной Африки, которые выдают себя за беженцев и просят убежища. Мы хотим восстановить наши границы, ведь мы, будучи государством Шенгена, уже их не контролируем и потому страдаем от нелегальной миграции. И во вторую очередь мы должны отказаться от политики поощрения мигрантов. Во Франции сейчас проводится социальная политика, которая создает самые благоприятные условия для иммигрантов, легальных и нелегальных. Сегодня тот, кто незаконно проникает на территорию страны, имеет право на полный спектр медицинских услуг, которые при этом недоступны французам. Это чудовищная несправедливость. Прежде всего надо отменить такую политику и перестать лгать собственному населению. Конечно, не нужно поднимать вопрос об отмене права на предоставление убежища, но надо как-то ужесточить условия и предоставлять его только тем, кто в действительности является политическим беженцем, а не всему народу, потому что у нас просто нет на это средств.
RT: Франция стала жертвой целого ряда террористических атак. Почему такое произошло именно здесь?
Марион Ле Пен: Потому что в «Исламском государстве»* бытует представление, что Франция — это в каком-то смысле страна безбожников. Мы иногда свысока смотрим на институт церкви, так как в нашем государстве существует светская традиция, которая оскорбляет чувства некоторых приверженцев радикального ислама. По этой причине мы для них приоритетная цель. В то же время не стоит забывать, что Франция сегодня — это главный поставщик джихадистов для ИГ, так как в течение 40 последних лет мы проводим совершенно безрассудную миграционную политику. В разных частях нашей страны есть некоторое количество закрытых общин, что поспособствовало распространению радикального ислама. К сожалению, представители молодого поколения иммигрантов стали кандидатами на вербовку в ИГ. У нас растёт количество джихадистов.
RT: Наибольшее беспокойство вызывает тот факт, что большинство людей, совершивших эти теракты, — это такие же французы, как вы. Они родились и выросли в Париже.
Марион Ле Пен: Необязательно. Есть два типа джихадистов. Это могут быть иностранцы, как в «Батаклане», которые были внедрены в мигрантское сообщество, — на самом деле это люди, незаконно проникшие в зону Шенгена и получившие статус беженцев. Но среди них были и французы. Трагедия Франции в том, что мы можем констатировать сосредоточение огромной массы таких иммигрантов на своей территории. Мы видим, что в закрытых сообществах распространяется радикальный ислам, который также является объектом влияния иностранных государств, например, Катара, Саудовской Аравии, которые сейчас действуют на территории Франции. Мы обязаны пересмотреть эту миграционную политику.
RT: Есть мнение, что ситуация может ухудшиться, если Франция станет навязывать свою культуру. Если кому-то говорят, что нельзя носить паранджу, — это только провоцирует злобу.
Марион Ле Пен: Этот аргумент звучит так, будто единственный возможный выход — просто сдаться. Я с этим не согласна, потому что на самом деле мы даже никогда не пытались занять твёрдую позицию. Единственная стратегия, которая последовательно осуществлялась до сих пор, — это систематические уступки под предлогом того, что каждый имеет право на индивидуальность и Франция не должна навязывать свои культурные ценности вновь прибывшим. Я утверждаю, что такая бесхарактерная политика, проводимая десятилетиями, привела к тому, что мы имеем проблемы с безопасностью, к распространению радикального ислама и терроризму.
Французы страдают от того, что больше не чувствуют себя как дома в своей стране, будто они всего лишь одно из многочисленных культурных сообществ. Это создает напряжённость, особенно у молодого поколения. Вот в чём состоит вся эта лживая политика гуманизма и толерантности: под предлогом терпимости создаётся невероятно напряжённая и опасная для всех ситуация.
RT: В ответ на теракты Франция начала бомбёжки ИГ в Сирии. Должна ли Франция принимать в сирийском конфликте такое активное участие?
Марион Ле Пен: Я считаю присоединение к международной коалиции правильным решением для Франции. Мне бы хотелось, чтобы как можно больше стран, особенно европейских, считали необходимым участие в борьбе против «Исламского государства». Я думаю, что французская дипломатия, к сожалению, частично несёт ответственность за создавшуюся ситуацию. Национальный фронт говорил об этом ещё во времена афганской и ливийской кампаний, когда Франция была под управлением Николя Саркози и поставляла оружие исламистам, которые противостояли Каддафи, — и точно так же они сначала хотели вооружать сирийских повстанцев, воюющих с Асадом. Пришло время исправлять ошибки и смириться с тем, что в Сирии сейчас стоит выбор между Башаром Асадом и исламистами, — других там просто нет, как ни печально. Реальная политика, отстаивающая интересы Франции, должна наконец заставить нас осознать тот факт, что исламисты угрожают нашей безопасности, а Асад — нет.
RT: Вы называли французскую политику в отношении России «абсурдной». Вы также поддержали резолюцию Национального собрания за отмену антироссийских санкций. Почему эта резолюция не возымела никакого действия на правительство?
Марион Ле Пен: Да, это удивительно. Французскую внешнюю политику определяет президент республики. Мнение Национальной Ассамблеи носит скорее рекомендательный характер и не является решающим. Дело Украины, например, рассматривалось исключительно Еврокомиссией, Франция ничего не решала. Но в то же время некоторые европейские страны с маленьким населением, такие как Швеция и Польша, имеют решающий голос. В итоге мы опять пошли на поводу у американской дипломатии. Мы это говорили с самого начала, и до сих пор считаем, что эти санкции не только оказались неэффективны — так как не заставили Россию уступить вообще ни в чём, — но, напротив, послужили поводом для раздражения, после чего Россия только упрочила свои позиции. Россия сейчас страдает от этих санкций гораздо меньше, чем Европа. Для нас контрсанкции, введенные Россией, оказались очень ощутимыми. Как следствие, в нашем сельском хозяйстве сложилась катастрофическая ситуация.
RT: Великобритания и Федерика Могерини, которая по сути является министром иностранных дел Евросоюза и говорит от лица всей Европы, заявляет, что по отношению к России и в будущем будет проводиться всё та же политика конфронтации. Вы тоже так думаете?
Марион Ле Пен: Великобритания проводит своеобразную политику, у неё особые отношения с США, это обусловлено историческими факторами и островным положением государства. Важно понимать, что это совершенно точно не отражает стремления народа. Я убеждена, что во властные структуры наконец придет новое поколение политических руководителей, этому будет способствовать стремление народов к миру. Мы уже устали жить по старой схеме, которая по сути представляет из себя давно отжившую концепцию холодной войны; это анахронизм, противоречащий интересам народа.
RT: Лидер вашей партии Марин Ле Пен назвала президента Олланда «вице-канцлером Меркель».
Марион Ле Пен: Да, это правда. Сегодня мы нередко наблюдаем, что именно Ангела Меркель управляет Европой, потому что Германия инициирует принятие всех важных решений. Но доминирование Германии угрожает самому существованию блока и получает всё меньше одобрения. Миграционная политика Меркель стала поворотным моментом.
Надо поставить под сомнение работу европейской системы. Сейчас стал очевидным тот факт, что Евросоюз и сама европейская валюта — евро — с самого начала создавались в интересах Германии. В основу европейских денег была положена немецкая валюта. Как следствие, немецкая экономика смогла идеально адаптироваться к евро, и это выгодно для Берлина. Но европейская валюта совершенно не адаптирована к французской экономике, она слишком устойчива, а это делает нас неконкурентоспособными на международной арене в плане экспорта. Это также создало большие проблемы в нашем сельском хозяйстве и в промышленном секторе.
Я не вижу другого решения, кроме как оспорить целесообразность всей европейской системы.
* «Исламское государство» (ИГ) — запрещённая в России террористическая организация.