— Хотелось бы узнать ваше мнение, с позиции вашего опыта, почему Соединённые Штаты, похоже — использую это слово, и, если в данном случае оно неуместно, скажите, — сочинили, или вбросили эту недавнюю историю (речь про публикации американских СМИ о якобы причастности Украины к подрыву «Северных потоков». — RT). Почему они так делают?
— Потому что Соединённым Штатам известно, кто это сделал. Они знают, что это сделал президент. Вопрос можно поставить и иначе, и никто из репортёров на пресс-конференции его не задал. Мы взорвали трубопровод, а у Байдена всё в порядке. Была сформирована группа сотрудников ЦРУ и других ведомств, и год назад трудную часть плана осуществили в Норвегии. Я об этом писал.
И если ты входишь в пресс-корпус Белого дома, всё, что требуется, — это однажды спросить президента или пресс-секретаря, ставил ли когда-либо президент задачу (в военном, в разведывательном сообществе используют такую формулировку: Белый дом, президент ставит им задачу) всесторонне изучить, кто устроил этот взрыв, кто взорвал бомбу. У нас, знаете, невероятные разведывательные возможности: и радиоэлектронная разведка, и источники, с нами работает большинство стран Европы — мы могли бы получить ответ по этой истории в течение нескольких дней! Но вопроса, конечно, никто не задал. И Белый дом заниматься этим не будет, поскольку знает, кто это сделал. Зачем запрашивать такую работу? Зачем всё [где-то] фиксировать? И история разваливается на куски.
— Судя по всему, освещать эту историю намерены очень немногие из нас. Меня невероятно увлёк написанный вами материал. А лучшее, на мой взгляд, в нём то, насколько он подробный. Вы приводите данные о разговорах, встречах, сроках и так далее. В этом сложно усомниться. И всё же, по-видимому, у людей много времени уходит на то, чтобы признать: «Боже правый, мы сделали это вновь. Наши власти, ЦРУ сделали то, чего, вероятно, делать не следовало».
— По распоряжению президента. Причём последняя фраза в моём материале, если не ошибаюсь... То был первый мой материал [о взрыве на «Северных потоках»] — для платформы Substack я начал писать не так давно и знал о ней немного. Это довольно мощный инструмент донесения информации: если не ошибаюсь, в течение 20 часов эта статья набрала 1 млн просмотров.
Всё потому, что большое количество журналистских материалов сейчас нигде не выходит, не публикуется. Многие — не только в Америке, это характерно и для других стран, — многие люди во всём мире понимают, что не видят в американской прессе (от The New York Times, The Washington Post) того [качества] освещения событий, которое должны были бы видеть, особенно в том, что касается войны [на Украине]. Если читать [материалы] The New York Times, можно подумать, что у ВСУ дела идут неплохо. Но [в итоге] решение принимать будет Путин. И это не значит, что я ему симпатизирую.
Про ЦРУ я могу вам сказать одно: когда там замышляют что-то недобросовестное, они умеют не привлекать к этому особого внимания.
Понимаете меня?
— Да.
— Круг посвящённых очень невелик. Президента не особо информировали, всё шло через директора ЦРУ, людей на местах. Чем меньше знают в Белом доме, тем лучше, поскольку народ там весьма словоохотлив.
— Вы, кстати, пишете о том, как они изменили свои планы, и это невероятно. Изначально они планировали осуществить взрыв в течение 48 часов. Но затем им поступила какая-то информация, что не надо. Судя по всему, поскольку буквально накануне мы проводили в том районе военные учения, весь мир, наверное, заметит: «Так-так, только окончились манёвры — и тут же что-то взорвалось...» В этом причина? Если можете, расскажите подробнее.
— Вся проблема заключалась в сложности этой миссии. Кстати, весьма впечатляет, какую работу здесь проделало разведывательное сообщество, пусть им и не понравилось то, как всё обернулось. Была поставлена задача: «Придумайте способ, как взорвать трубопровод, но сделать это так, чтобы нас потом не смогли в этом обвинить». Понимаете?
Был страх того, что в какой-то момент на фоне продолжения войны Украины с Россией и несмотря на все эти оптимистичные статьи в The New York Times — газете, где проработал лет семь-восемь... В то время, надо сказать, это была отличная газета — не знаю, как они оказались на том пути, по которому идут сейчас, выступая кем-то вроде мальчика на побегушках у демократов и Белого дома. Хотя так оно и есть по большому счёту...
К сентябрю, когда Байден сказал «давайте» и отдал приказ [взорвать трубопровод], война совершенно точно застопорилась. Но мы уже вложили в неё $115—120 млрд, причём Западную Европу просили всё больше увеличивать объём помощи, и существовали опасения, что в Западной Европе, в Германии, увидят то, о чём нам особо и не рассказывали: что эта война зашла в тупик...
— То есть существовали опасения, что если трубопровод взорвётся сразу после того, как в том районе находились наши корабли и проходили наши военные учения, то всем станет очевидна причастность США к этому, верно?
— Абсолютно верно. Согласно плану, нужно было выждать какое-то время. Но почему Байден решил выжидать именно три с половиной месяца — вот что меня интересовало. Так вот, произошло следующее. Моё наилучшее предположение — моё и тех людей, кто был причастен и крайне разочаровался во всём этом, — состоит в том, что Байден боялся, что Европа, а особенно Германия, начнёт пасовать. После Второй мировой войны Германия не заинтересована в большой военной мощи, а тут их просят производить всё больше танков... Так вот, есть трубопровод, который контролирует Шольц и который в полную силу качает газ, приближается зима — так уж получилось, что она не была суровой и всё обошлось, но всё же, — на Европу надвигается зима, и существовали опасения, что Шольц откроет газопровод и выполнит свои обязанности как канцлер: люди будут согреты, бизнес доволен. И мы не дали ему такой возможности. Лишили его этой возможности.
Это, пожалуй, единственное разумное объяснение, почему Байден взорвал трубопровод, — по моему мнению и мнению многих других причастных людей. Знал ли тогда об этом Шольц, мне неизвестно, однако он уж точно не входит в круг людей, требующих расследования, — [наоборот], делает всё возможное, чтобы его застопорить. Что касается Западной Европы, то там нет [своих запасов] нефти и газа, и поэтому мы всегда выручали и поддерживали её.
— Но разве Америка своими действиями не бросает их на произвол судьбы, буквально заставляя замерзать?
— Более того, ситуация там сейчас отчаянная. Беспрецедентная инфляция. Они пытаются справиться при помощи СПГ, сжиженного природного газа, который в достаточных количествах не производится и обходится втрое-вчетверо дороже. У них не будет достаточно газа, чтобы поддерживать жителей своих стран в тепле. Не только в Германии, но и в Западной Европе. Российского газа было так много, что Германия была в состоянии его перепродавать: были компании, продающие избыток российского газа другим компаниям. Всё это сейчас ушло.
Во Франции кое-где плата за электроэнергию выросла в пять раз — потому что у них всегда был газ из Германии, а турбины, производящие электричество, работают на газе, а не на угле. [Ранее] они закрыли ряд атомных объектов, и их могут открыть повторно, но ведь закрыли их по причине их опасности.
— Не могу не спросить: как нечто подобное может потенциально грозить нашему существованию? У меня, как у американца, это вызывает беспокойство. Я не хочу третьей мировой войны! Я не хочу войны с Китаем, не хочу войны с Россией. Но меня пугает даже мысль, что США могут уничтожать инфраструктуру другой страны, тем паче той, чьи запасы ядерного оружия превосходят наши. Какими последствиями это может обернуться? Ведь зачастую первый шаг в войне — это [как раз] разрушение инфраструктуры [противника]. Так, боже мой, если это действительно наших рук дело, как вы говорите в вашем расследовании, то именно так и есть. Насколько это должно нас тревожить?
— Вы отлично выразили мою мысль, потому что именно это мы и сделали. И я не думаю, что Байден продумал последствия ненависти к России и ненависти к коммунизму. Не забывайте, вначале война для него была… Ведь все были за неё: «Пойдём покажем этим коммунистам!»
Но получается как-то не очень. Санкции не сработали.
Возможно, Макдоналдс и ушёл, но гамбургеры там продают по-прежнему. Страна не умирает, люди там живут себе. Экономика, уверен, немного просела, она не получает тех же денег, но справляется.
— Вы натолкнули меня на одну мысль. Как вы считаете: если бы американцы знали, что это наших рук дело, а не пребывали в неведении, поскольку смотрят CNN, MSNBC, Fox и читают The New York Times... Они никак не могут знать. За исключением разве что очень небольшой прослойки людей. Так вот, как вы думаете: если мы, американцы, знали бы, что сделала наша страна, — мы бы сейчас озвучивали претензии к нашим властям по этому вопросу, призвали бы Байдена к ответу?
— Сейчас ничего такого не происходит, поскольку люди мало что об этом знают. В СМИ это не освещается.
Знаю лишь, что неприятие коммунизма и риторика Байдена, госсекретаря Блинкена, советника по нацбезопасности Джейка Салливана (который раньше очень ратовал за расширение НАТО) и заместителя госсекретаря Виктории Нуланд, которая причастна к произошедшему восемь лет назад, в 2014 году...
Я называю их «Винкин, Блинкин и Нод». Как в детском стишке. Потому что все они заодно... [Ненавидят] коммунизм, визжат и брюзжат...
— Сеймур, вы восхитительны! К сожалению, наше время на исходе.
— Понимаю, но хочу кое-что добавить! Если что, можете вырезать.
— Прошу вас.
— Лето и осень этого года обернутся для Европы катастрофой. И [это] падёт на голову Байдена. Он хотел гарантировать себе возможность переизбрания или повторного выдвижения [от Демократической партии]. Он потерпит крах. Этого не будет. Он уже конченый человек.