25 января 2015 года снаряд попал в дом Юлии и Ивана Смирновых в Петровском районе города Донецка. Выжила только Юлия. Её муж и четырёхлетний сын Саша погибли под обломками.

У Смирновых сложилась семейная традиция — по выходным ходить в гости к сестре мужа. В то воскресенье они также планировали навестить родных при условии, если на улице будет тихо. Другими словами — не будут бомбить.

Юлия приготовила обед, хотя уже несколько дней семья жила без света, потому что электрическая подстанция была разрушена.

«Ребята поели, я сказала, что сейчас приберусь — и мы можем идти в гости. Почему-то весь день у меня были плохие предчувствия вроде «зачем я убираюсь, сейчас разбомбят — и всё». И у мужа то же самое, но я как-то эти мысли отгоняла от себя, — вспоминает Юлия. — Внезапно Ваня сказал: «Я так жить хочу». Он никогда мне не говорил, что боится, всегда от него слышала, что всё будет хорошо. А тут: «Я так жить хочу. Мы с тобой прожили почти пять лет вместе, а нигде не были». Я отмахнулась от этого разговора, сказала, что у нас ещё вся жизнь впереди».

В тот момент Саша находился в глухой комнате без окон, обычно родители прятали его там во время обстрелов, чтобы осколки не задели ребёнка. Внезапно звуки взрывов разорвали тишину. Женщина тут же услышала крик сына: «Мама!». Это было последнее слово мальчика. Юлия побежала на его голос сквозь пыль. Она понимала только то, что Саша лежит под завалами.

«Я ему кричала, а он в ответ только хрипел, — рассказывает мама мальчика. — Я вытащила его, начала кричать мужу, но Ваня к этому времени уже умер».

На крики Юлии прибежал сосед, который вызвал скорую, но из-за продолжающихся обстрелов она не могла приехать. Следующие полчаса Саша умирал на руках мамы.

«Я не плакала, — вспоминает Юлия. — Нельзя опускать руки ни в коем случае. Жить надо ради их памяти. Через полгода после их смерти у меня случилась паника, но сейчас я нашла смысл жизни в том, чтобы заново родить. Хочется отдавать свою любовь кому-нибудь».