Ночью на Донецк и окрестности опустился густой туман, а к утру пошёл моросящий дождь. Экипаж звуковещательной станции ЗС-88 на базе БТР-80 идёт по разбитой просёлочной дороге к месту временного хранения техники.
Подъём был ранний — в пять утра, потому что уже в 07:40 нужно выехать на задачу. Время выдвижения у них всегда разное, но в приоритете тёмное время суток.
«Мы занимаемся подрывом морально-психологического состояния противника путём вещания различных звуков, — объясняет командир экипажа с позывным Дед. — И ВСУ ведут активную охоту за нами. И сейчас их «птички» тоже работают. Но при такой погоде вероятность того, что они нас увидят, меньше. Сегодня в этом плане нам повезло. Но работаем мы в любые дни».
«Отвлечь противника на себя»
Дед служит в одной из частей психологических операций уже 15 лет, но на должности командира экипажа ЗС-88 он относительно недавно. На его бронежилете из-за подсумков и ремня автомата выглядывает небольшая игрушка-талисман в виде мишки. Это одна из детских поделок, которые регулярно привозят бойцам на передовую.
«Я назвал его Топтыжка, — улыбается Дед. — Дочке привезу, когда вернусь домой. Меня дочка дома ждёт и супруга, да и вообще вся семья. Они мне помогают морально, поддерживают, отвлекают от всех реалий войны».
Водитель-механик с позывным Леший выгоняет БТР из импровизированного гаража. Дед открывает аппарель, и внутрь залезает оператор-наводчик пулемёта с позывным Бояра.
В армии Бояра служит уже десять лет, а в зоне СВО находится больше года. Правда, в экипаж ЗС-88 его перевели всего полтора месяца назад. Бояра отвечает за маршрут, выполняя роль штурмана, и следит за окружающей обстановкой во время движения и вещания.
Когда бронетранспортёр оказывается на нужном месте, начинает светать. До противника всего километр с небольшим. Все люки БТР закрываются, рупоры на башне поворачиваются в сторону вражеских позиций и «по заказу радиослушателей» начинается вещание.
На этот раз рупоры выдают звук движения тяжёлой гусеничной техники.
«Наша основная задача сейчас, — объясняет командир экипажа, — отвлечь на себя, провести ложный манёвр для того, чтобы нашим штурмовикам, которые сейчас работают в другом месте на этом направлении, было проще».
Звук вещается на дальность от трёх до пяти километров, но экипаж Деда для достижения лучшего результата часто работает намного ближе. Их рекорд — 700 м до первого опорника, где находился противник.
«Вполне вероятно, что нас сейчас могут отследить «птички», — говорит Дед. — Им (ВСУ) же тоже надо выяснить, действительно движется техника или это утка. Буквально позавчера работала «птичка» со сбросом, нас ребята на блокпосту предупредили, поэтому при выполнении задачи нужно сохранять бдительность».
«Автомобиль — штука непредсказуемая»
Пока по району из рупоров раздаются звуки едущих танков и БМП, механик-водитель бронетранспортёра Леший начеку. В случае опасности ему нужно будет отреагировать первым, будь то прилёт или дрон, и оперативно принять решение о выборе места для разворота и ухода с точки.
«Любой автомобиль — штука непредсказуемая. Чтобы она не подвела в самый неподходящий момент, приходится за ней ухаживать, следить за её состоянием. К этой машине я уже привык, прижился, прирос, уже не первый год на ней катаюсь, и мой малыш меня не подводит», — рассказывает Леший.
Он дольше всех из нынешнего состава экипажа работает на ЗС-88.
В прошлом году на другом направлении он вещал для военнослужащих ВСУ информацию об их потерях, призывы сдаваться в плен и непосредственные инструкции, как выйти на позиции российских войск.
«Тогда была ситуация, когда мы отрабатывали в одном из населённых пунктов, — вспоминает Леший. — Включали подробную информацию об их потерях и утраченных территориях. Я отработал, уже разворачивался, и на выходе наш район начали накрывать артой. Здесь, на этом направлении, арта пока не беспокоила. Только «птички» пока летают».
Пять часов похоронного марша
В этот раз всё проходит штатно. После 20 минут вещания экипаж начинает двигаться обратно.
«На Изюмском направлении мы заезжали в лес и с часа ночи до пяти утра вещали похоронный марш вперемежку с детским плачем и женским криком, — вспоминает Леший. — Воздух в лесу разрежён, и звук распространяется так, что понять, где мы находились, было просто невозможно. Это очень сильно деморализовало противника. Ловили радиоперехваты, и там украинцы жаловались на нашу звуковещательную станцию, давали указания, что нас нужно уничтожить».
Подразделения психологических операций ВС РФ работают на всех направлениях с самого начала СВО. Где-то противника обрабатывают звуком, как экипаж Деда, где-то — листовками, доставляя их на позиции противника или с помощью дронов, или специальными агитснарядами.
«Если пять часов вещать противнику похоронный марш, его морально-психологическое состояние однозначно упадёт, — говорит Дед. — Бывали моменты, что, когда ребята после нашей работы брали в плен украинских военнослужащих, те особо даже не сопротивлялись, потому что были полностью деморализованы. Кто-то даже плакал, потому что слышали фамилии погибших и, может, родственников своих узнавали, может, друзей. Поэтому я считаю, что наша работа приносит положительный результат. Кроме этого, у нас есть преимущество в этой сфере — у противника такой аппаратуры нет».