«Полынь — она как нашатырь. У неё такой запах резкий. Я когда понимал, что сознание теряю, рвал её и вдыхал», — вспоминает 44-летний доброволец из Калининграда Василий Ч. (позывной Кёник). Сейчас он уже идёт на поправку и может передвигаться на костылях.
Прошлой осенью во время выполнения боевого задания под Кременной отряд Василия попал в засаду. Мужчина получил тяжёлое ранение. У него был повреждён позвоночник и сломаны ноги. Но Кёник сумел укрыться от противника в бетонном дренажном коллекторе. Там без еды и воды, периодически теряя сознание, он провёл трое суток, а на четвёртые решил выбираться к своим. На руках через минное поле Василий прополз почти 4 км.
«В школе, я помню, читал «Повесть о настоящем человеке» Бориса Полевого и восхищался нашим лётчиком, который 18 дней зимой полз до линии фронта, — говорит Василий. — Даже не думал, что почти вот так же сам буду выбираться».
«Точка кипения»
Василий Ч. родом из Калининграда. У него четверо детей. Старший сын сейчас проходит срочную службу, старшая дочь учится в вузе. Двое младших — ещё школьники.
На передовую Василий мог бы и не идти. Он работал вахтовым методом сварщиком и считался высококвалифицированным специалистом — курировал территорию от Тобольска до Нового Уренгоя.
В сентябре 2022 года, когда началась частичная мобилизация, Василий решил записаться в добровольцы. Боевого опыта у него не было, срочную службу Кёник проходил в калининградском зенитно-ракетном полку.
«Но для меня точкой кипения стали новости о мужиках, бегущих в Казахстан или Грузию. Тогда я окончательно и решил ехать», — объясняет свой выбор мужчина.
В военкомате Кёник просился в ПВО, но не прошёл по здоровью, и его записали в водители. Уже в октябре Василий подвозил на передний край боеприпасы и личный состав.
«К свисту пуль привыкаешь быстро, а вот со снарядами крупного калибра посложнее. Например, рядом со мной разорвалась мина от 120-мм миномёта. В любом современном блокбастере используют «эффект замедления». Примерно так оно и воспринимается вживую. Всё как будто замирает на мгновение и начинает тянуться, как кисель», — рассказывает RT Василий.
«Я всё делал ради своей семьи»
В середине ноября подразделение Василия получило приказ выдвинуться на позиции. Выезжали рано утром, вспоминает Кёник. Впереди — командирская «буханка», позади — два КамАЗа. За рулём второго находился Василий.
Как вспоминает Кёник, они успели проехать несколько километров, когда начался обстрел. Прямым попаданием из строя был выведен первый КамАЗ.
«Я ударил по тормозам, ребята бросились помогать раненым, а обстрел не прекращался. Нас словно ждали. Командир приказал двигаться дальше, мы проехали ещё метров 500, и здесь прилетело и по нам, — вспоминает Василий. — Когда очнулся, всё вокруг взрывалось. В глазах муть, встать не получалось — отказали ноги».
Сослуживцы оттащили Кёника в дренажную трубу под землёй, где уже находились несколько раненых бойцов.
«Мы в этой трубе схоронились, шёл очень плотный обстрел, подъехал БТР, начал по нам крупнокалиберным пулемётом отрабатывать. Пули летели сквозь трубу, где мы засели. Такой момент неприятный, когда лежишь, не можешь двинуться, а в 10 см от твоего лица пролетает смерть», — делится с RT мужчина.
Ближе к вечеру бойцы, которые могли идти, выдвинулись за подмогой. «Мы с Гуроном, сослуживцем, самые тяжёлые были, нас ребята не смогли с собой забрать, у меня и ноги, и спина были перебиты, а у него тоже куча ранений и лицо порезано напополам осколком», — продолжает Василий.
Следующая ночь, по словам добровольца, выдалась очень тяжёлой: зарядил моросящий дождь, поднялся ветер, а где-то поблизости расположились украинские военные.
«Гурон был совсем тяжёлым. Я его как мог подбадривал, он очень боялся плена. Достал нож, сказал, что ни за что не сдастся. А утром он перестал дышать», — рассказывает доброволец.
Последующие два дня, как говорит Кёник, он отлёживался и молил Бога, чтобы никто его не засёк, а на третьи сутки принял решение ползти к своим прямо через заминированное поле.
«Было тяжело, но каждый вздох и каждое движение локтя я совершал ради своей семьи. Я про себя проговаривал имена моих четверых детей и вспоминал, что перед отъездом обещал жене обязательно вернуться. А когда начинал терять сознание, помогала полынь, — делится Василий. — А потом произошло чудо — я наткнулся на рацию. Видимо, когда наши уходили, кто-то из ребят обронил свою».
Рация была настроена на волну российских военных — корректировщиков миномёта.
«Они услышали меня, и парень с позывным Опер стал моей путеводной нитью. Он говорил, куда ползти, чтобы не нарваться на неприятность в виде растяжки. Ночь пришлось пережидать в лесопосадке. Наутро я снова пополз, и где-то метров через 500 встретил ребят», — рассказывает доброволец.
К этому моменту, по словам мужчины, он уже почти совсем обессилел.
«Я даже не могу описать этих эмоций. У меня уже даже сил не оставалось радоваться, и сам я почти ничего не понимал. Только сейчас я начинаю осознавать, как мне сильно повезло. Меня ребята погрузили на танк и повезли к месту эвакуации. А оттуда — вертолётом в госпиталь», — добавляет он.
Сейчас Василий долечивается в госпитале в родном Калининграде. Он уже может ходить на костылях. Его навещают жена и дети. А ещё иногда звонит тот самый корректировщик Опер, который стал его спасителем: «Говорит: «Ты, главное, поправляйся, а мы их тут всё равно дожмём».