«Если бы его поймали националисты, они бы его убили», — 53-летняя Светлана Щербина сидит на скамеечке перед своим домом, повреждённым взрывами и изрешеченным пулями и осколками, как и все остальные здания в Волновахе.
В первые дни спецоперации этот городок оказался в эпицентре тяжелейших боёв. ВСУ всеми силами пытались удержать этот важный стратегический населённый пункт, расположенный на трассе между Донецком и Мариуполем. Войскам ДНР приходилось с боем вгрызаться в каждый квартал города.
Первая попытка штурма Волновахи союзными войсками была предпринята 27 февраля. Именно в этот день Светлана Щербина спасла 29-летнего танкиста Евгения Донченко, который спустя два месяца был удостоен звания Героя ДНР за бой в Волновахе.
«Танк, членом экипажа которого был рядовой Евгений Донченко, первым ворвался в Волноваху. Но попал в замаскированную засаду противника в составе четырёх танков, трёх БМП и живой силы. Экипаж танка принял бой. Находясь под плотным огнём, танк получил множество попаданий, пробило броню. Тем не менее в неравном бою благодаря мужественным действиям экипажа были уничтожены две БМП-2, два танка, живая сила противника», — говорится в представлении к награде.
Сам Евгений рассказывает, что этот бой, по сути, был первым в его жизни. Как и большинство бойцов Народной милиции ДНР, он не профессиональный военный. После школы трудился на шахте, потом некоторое время работал в Москве. В ноябре 2021 года, когда Украина начала стягивать войска к границам ДНР, Донченко записался в армию и попросился в танковый батальон.
«У меня тут служит дядька, я поговорил с командиром, и меня взяли. Сначала был наводчиком, потом стал учиться на механика-водителя. Хотя до этого я даже на машине не катался, — рассказывает молодой человек. — Но меня привезли на полигон, посадили за рычаги, всё объяснили. Я проехался, мне понравилось, и потом потихонечку стал сам запоминать, как что включается, как запустить танк, как заглушить, как поворачивает, как делать техосмотр. Так что я успел и обучение пройти, и на полигоне поездить, перед тем как на Волноваху выдвинулись».
Рассказывая о бое в Волновахе, Евгений пытается сдерживать эмоции. В тот день погибли его боевые товарищи: командир танка и стрелок-наводчик. «Мы всегда были вместе. Кушали вместе, работали — всё всегда вместе. Я прекрасно помню тот последний день. Мы с наводчиком ночевали в танке», — говорит он.
«Пацаны были мертвы»
По словам мужчины, 27 февраля перед ними была поставлена задача — войти в город.
«Мы выехали в колонне, объехали пехоту: нас было четыре танка. Ехали по правой стороне первыми, и тут посыпались «Грады». А затем наткнулись на вражеские танки, — вспоминает Донченко. — Один из них выстрелил по нам. Мы ответили и попали в башню, он задымился. Потом ударили по другому, он стал прятаться за жилой дом».
Как объясняет Донченко, командир экипажа в этот момент дал приказ сдать назад.
«Мы откатились метров на десять. И тут по нам пошли прилёты. Стоял дым, я ничего не видел. Только слышал крики, что какой-то танк сильно загорелся, и приказ командира: «Правее», — продолжает Евгений. — Вышел правее и увидел ещё два вражеских танка и БМП, которая тут же открыла огонь по башне. Я оглянулся назад и понял, что с экипажем что-то не то. Возле конвейера с боеукладкой, который почему-то очень сильно раскрутился, горела солярка».
Донченко удалось вывести танк из-под обстрела в проулок. «Когда я остановился, у меня была паника, страх, адреналин, я начал кричать — звать свой экипаж. Но никто не отвечал. Вылезти через верхний люк у меня не получилось: его заклинило. Выбирался через нижний, захватив с собой автомат. Залез на танк, а пацаны в башне мёртвые».
По словам Евгения, он предполагал, что за ним будет погоня, поэтому «просто побежал по улице».
«В окно я увидел женщину, потом узнал, что её зовут тётя Света. Я у неё попросил: «Тётенька, спрячьте меня, пожалуйста». Она вышла во двор, встретила меня, завела домой. Дала мне успокоительную таблетку, я объяснил ей, кто я такой, лёг немного поспать, успокоился», — вспоминает танкист.
«Думали, что я сгорел»
«Я спасала не солдата, а ребёнка. Женя бежал по улице, такой напуганный и потерянный. Это было у него прямо на лице написано. Экипаж весь погиб, а сам не знал ни местности, ни куда бежать, чтобы до своих добраться, — рассказывает Светлана Щербина. — Я его случайно увидела в окно. Он меня заметил — и ко мне: «Тётенька, впустите меня». У него была истерика после контузии, ему было трудно сообразить, и я не могла понять, кто это и откуда он».
По словам женщины, она поставила ему тазик с водой (ни воды, ни электричества в городе нет до сих пор).
«Он умылся, принял таблетку успокоительного, которую я дала ему, и понемногу начал приходить в себя. Объяснил, что они шли на танках, их подбили и все остальные хлопцы убиты», — вспоминает Светлана.
Как говорит женщина, укрывая бойца от националистов, которых в городе было очень много, она не испытывала страха. «Женя сам сидел в углу, как мышонок. Он же понимал, что если кто-то увидит, то будут проблемы для нас обоих, — продолжает она. — А я об этом даже как-то не задумывалась. Хотя прямо за домом было несколько украинских танков. И их хлопцы прямо по огороду бегали и стреляли. Здесь же прямо оборона была. Тут у меня было много гильз, «Мух» (гранатомётов. — RT) и чего-то ещё. А потом они заминировали дорогу, чтобы танки не могли проехать».
Сам Евгений вспоминает, как вместе со Светланой они заделывали тряпками и камнями разрушенную взрывом веранду и стены дома, чтобы его нельзя было заметить с улицы.
«Враги же ходили по улице прямо возле её дома, а на следующий день, когда я после боя проснулся, у неё в огороде расположились десять нацистов и два танка прятались за её дом. Светлана периодически выглядывала в окно и рассказывала мне, что они там делают. А один раз даже ругалась на них за то, что грядки топтали. Я в тот момент в самый уголок забился, чтобы меня не заметили», — говорит Донченко.
По словам Евгения, он старался хоть как-то помогать своей спасительнице по хозяйству: днём заделывал щели в доме и выбитые от обстрелов окна, рубил дрова в дальней комнате, чтобы затопить печку. Также он слушал радио, стараясь понять, где находятся союзные войска и получится ли до них добраться.
«11 марта мы услышали, что враг начал отступать, и 12 марта я увидел людей в нашей форме. Мы открыли окно, и я стал кричать, что на улицах противотанковые мины, а сам я танкист. Мне сказали, чтобы я сидел и дожидался начальства, но никто не приходил, и я пошёл искать свою часть. Когда пришёл, меня стали допрашивать, а потом отправили к командованию. Там все были в шоке, они думали, что я сгорел. В этот же день я показал, где стоит мой подбитый танк. 14 марта мы достали погибших пацанов», — вспоминает Донченко.
8 мая Евгения удостоили звания Героя ДНР. Сейчас он воюет на Авдеевском направлении, но о своей спасительнице не забывает: «Я тёте Свете периодически звоню, а недавно в гости заезжал, она же мне как вторая мать, получается. Спасла меня».