Российские биатлонисты уже давно приучили нас радоваться малому. С этой точки зрения вторник, 16 февраля, стал, безусловно, праздником: индивидуальная гонка с двумя спортсменками, финишировавшими в числе 14 лучших, и ещё двумя — в топ-30, стала первой из женских дисциплин на ЧМ, за итоговый результат которой не было стыдно.
Можно, разумеется, смотреть на пятое место Светланы Мироновой в индивидуальной гонке как на упущенную бронзу, за которую вполне можно было бороться, не случись промаха в последней или предпоследней стрельбе. Но логичнее просто отдать должное спортсменке, не впавшей в депрессию после всех осечек и неурядиц первой половины чемпионата мира, а достойно завершившей самую тяжёлую из личных гонок. Девушка записала в свой актив лучшее из всех предыдущих выступлений на мировых первенствах, а заодно добавила бонусов личному наставнику и старшему тренеру женской команды Михаилу Шашилову — доказала, что тренер не ошибся, заявив её в состав.
Конечно же, лёгкий осадок остался. Объясняя те или иные стрелковые неудачи, в биатлоне любят употреблять слово «лотерея», но индивидуальная гонка в этом плане стоит всё же особняком. В том смысле, что иногда разумнее потратить на рубеже лишние секунды, чем поймать минуту-другую штрафа.
Об этом после гонки говорила в интервью RT и Наталья Сорокина (урождённая Гусева) — бронзовый призёр чемпионата мира 2007 года: мол, поторопилась Света со стрельбой на заключительном рубеже, а напрасно. Отнеслась бы она к своим действиям чуть внимательнее, глядишь, пятому месту сейчас радовался или огорчался кто-то другой, а российская спортсменка могла бы финишировать с медалью.
За день до женской индивидуальной гонки состоялся телефонный разговор с восьмикратным олимпийским чемпионом Уле-Эйнаром Бьорндаленом. Легендарный норвежец уже три месяца постоянно находится в расположении изолированной от мира биатлонной сборной Китая. Рассказывая о том, как организованы сейчас в Поднебесной спортивная жизнь и работа, заметил, что в стране не так много биатлонистов топ-уровня, поэтому к каждому способному прогрессировать и показывать результат атлету здесь относятся очень внимательно.
«Человеку стараются помочь полностью развить и реализовать собственный потенциал. В национальной сборной у нас 11 ребят, но в целом команда довольно большая: пять тренеров из Европы, четыре массажиста, доктор, два переводчика. Могу с уверенностью сказать, что очень немногие европейские страны могут похвастать столь профессиональной организацией тренировочного процесса. Во всяком случае, в Норвегии в те годы, что я тренировался сам, не было ни столь профессионального менеджмента, ни столь всеобъемлющего контроля за состоянием спортсмена, его нагрузками, статистикой, восстановлением…» — сказал Бьорндален.
Как тут не вспомнить о том, что в спорте не существует мелочей на том уровне, где разыгрываются медали. Россия — это, пожалуй, единственная страна, которая могла бы реализовать для своих атлетов ничуть не менее профессиональную схему подготовки, нежели Китай. Но каждый год, как только дело доходит до главных стартов, наружу вылезают всевозможные организационные проблемы, тренировочные недоработки и междоусобицы.
Год назад в Антхольце это были одиозные заявления президента СБР Владимира Драчёва и его постоянное вмешательство в решения тренерского штаба, а также история с аккредитацией Александра Касперовича, которая до сих пор отражается на личном тренере Александра Логинова. Ну а сейчас мы пытаемся понять, почему лишь в ходе чемпионата мира начинает выясняться, что команда проводила заключительный сбор не там, где планировалось, и почему главный и старшие тренеры узнают о планах и соображениях друг друга лишь на соревнованиях, да и то через прессу.
«Если бы я знала, что не бегу спринт, то при таком большом отсутствии стартов стоило, наверное, поехать на кубок IBU», — сказала в интервью после индивидуальной гонки Татьяна Акимова, добавив, что столь продолжительный перерыв в выступлениях совершенно определённо сыграл свою роль в не самом удачном старте в Поклюке.
И тоже остаётся гадать: неужели невозможно выстроить процесс таким образом, чтобы спортсмены заранее понимали, к чему именно они готовятся? Особенно когда речь идёт об индивидуальных стартах. И ладно бы, если на каждое из мест в национальной сборной претендовал десяток-другой спортсменов, но в реальности-то их получается не больше, чем в Китае.
Почему на самом важном витке сезона в сборной раз за разом возникает разлад, можно в какой-то степени понять из интервью старшего тренера женской команды Шашилова, которое он дал после гонок преследования в субботу, эмоционально заявив, что восемь человек в команде — это восемь регионов, восемь губернаторов, восемь личных тренеров, с которыми нужно постоянно согласовывать множество вопросов.
Апофеозом подобного давления в рамках чемпионатов мира являются, как правило, эстафеты. Поставить барьер на его пути не всегда способен даже весьма опытный человек. Хотя тот, кто отвечает за результат, просто обязан это сделать. Условно говоря — выгнать из раздевалки посторонних, включая главного тренера, как бы парадоксально это сейчас ни звучало. Ведь если не дать людям, работающим с командой, право на собственные решения и ошибки в том числе, мы никогда не сумеем понять, чего стоит тот или иной специалист.
Главного тренера сборной России Валерия Польховского на самом деле можно только пожалеть. Он оказался заложником ситуации в той же степени, что и те, кто напрямую работает с командой. С одной стороны, он не несёт за результат никакой ответственности: опыт предыдущих лет говорит о том, что крайними всегда оказываются старшие тренеры. С другой стороны, было бы наивно рассчитывать, что, оказавшись в должности главного, специалист подобного уровня не предпримет попытку так или иначе навязать не слишком именитым коллегам свой огромнейший опыт тренера-практика, накопленный ещё в советские годы.
Полагаю, что крайне непопулярное, как выяснилось, решение Польховского разместить команду на заключительный сбор на высоте стадиона, тоже произрастало из его «прежней» жизни. Во всяком случае, в одной из своих не столь давних бесед с журналистами он объяснял, на чём оно основано.
«Горы дают прежде всего базовую подготовку. С большими нагрузками шутить на высоте нельзя, но само пребывание в горах — уже тренировка. В старые добрые советские времена мы исходили из того, что свой максимальный результат спортсмен показывает где-то на 13—14-й день после гор…» — говорил Польховский.
Если бы в Поклюке всё пошло именно по такой схеме, команда достигла бы своего пика к самому началу чемпионата мира. Но, увы, не пошло. Горы оказались другими.
Интересно следующее. Попытки Польховского вмешиваться в тренировочный процесс в статусе главного тренера в разное время приводили к тому, что его просто убирали из команды волевым порядком. Так было в олимпийском сезоне перед Играми в Сочи, когда в российскую сборную пришёл немецкий специалист Вольфганг Пихлер.
«Я плотно с ним работал всего месяца три. Потом меня отстранили. Не знаю, что произошло, но Пихлер в какой-то момент сказал мне, что будет посылать все отчёты уже другому человеку. Соответственно, я перестал вникать в его работу и никоим образом больше в неё не вмешивался», — рассказывал Польховский спустя некоторое время.
Тогда же Польховский сделал попытку переключиться на мужскую команду, которой руководил Николай Лопухов, но это тоже не увенчалось успехом.
«Ведь это я пригласил Лопухова в одну из московских биатлонных школ, когда он вынужденно завершил свою тренерскую карьеру в лыжных гонках, — вспоминал Польховский. — Потом по моей рекомендации он стал работать в сборной, отвечать за функциональную подготовку, потом стал старшим тренером. И вот на этом этапе карьеры я вдруг начал ему мешать. Это и стало формальным поводом моего отстранения: мне позвонили и сказали, что появляться в мужской команде мне не следует».
В ходе длительной беседы выяснилось, что причиной его бед и неудач той поры стало банальное непонимание собственной роли в команде. Он был искренне уверен в том, что позиция главного тренера подразумевает прежде всего тренировочный процесс, непосредственную работу со спортсменами. А руководство СБР во главе с Михаилом Прохоровым имело в виду исключительно менеджерские функции.
Возможно, нынешний антагонизм специалистов тренерского штаба, который то и дело прорывается наружу, — звено той же самой цепи. И это вовсе не говорит о том, что кто-то хороший тренер, а кто-то нет. Просто новому руководству СБР пока не удалось создать идеальный механизм тренерского взаимодействия внутри команды. Возможно, на это просто не хватило времени. И потенциально мощный локомотив российского биатлона так и не сумел набрать ход.