Как рассказал олимпийский чемпион 1964 года в составе сборной США в эстафете 4 х 400 м, соглашение о 12 положительных пробах было заключено между тогдашним президентом IAAF итальянцем Примо Небиоло и главой МОК испанцем Хуаном Антонио Самаранчем.
Данный сговор должен был способствовать созданию у зрителей и поклонников спорта ощущения, что в США борются с применением запрещённых препаратов. Также подобный пакт позволял организаторам Олимпиады избежать большого допингового скандала во время Игр.
«Они сделали это для того, чтобы защитить олимпийское движение в США. Небиоло и Самаранч договорились между собой, что число положительных проб не должно превышать дюжины», — рассказал Кассел.
Ранее с подобными заявлениями выступали и официальные лица университета UCLA, где проверялись пробы атлетов. Бывший глава лаборатории Крейг Каммерер поведал, что девять положительных проб, обнаруженных в последние дни лос-анджелесских Игр, были скрыты.
«Результаты тестов были представлены в медкомиссию МОК. Мы ждали, как обычно происходит в этой ситуации, разрешения на вскрытие пробы Б, но оно так и не пришло. В пяти пробах мы тогда нашли различные анаболики, а в остальных — метаболиты тестостерона и эфедрин. Нам так никто и не объяснил, почему ничего не было сделано по данному факту», — рассказал он.
По словам бывшего работника лаборатории, все документы об обнаружении положительных допинг-проб были уничтожены, а сама лаборатория закрылась ещё до окончания Олимпиады.
Слова Каммерера подтвердил и бывший член медицинской комиссии МОК британец Арнольд Беккетт, заявивший о том, что директива закрыть лабораторию пришла за три или четыре дня до конца Игр.
Директор по коммуникациям МОК Эндрю Напье в оправдание вскрывшихся фактов отметил, что в течение многих лет, до 1988 года, медкомиссия МОК была единственным органом, который вёл расследования о приёме спортсменами допинга. Однако из его слов непонятно, воспринимать этот факт как позитивный или как негативный. Ведь если верить бывшему вице-президенту IAAF и главе антидопинговой лаборатории, именно МОК и был главным «покрывателем» нечистых на руку спортсменов. Опровергать эти данные уже некому — Небиоло скончался в 1999 году, а Самаранч — в 2010-м.
О повальном употреблении спортсменами запрещённых веществ на той Олимпиаде заявила и чемпионка Игр-1984 голландка Риа Сталман. Метательница диска, оставившая большой спорт вскоре после Игр, призналась в использовании анаболиков.
«В течение долгого времени я практически ежедневно использовала небольшие дозировки стероидов. Это был единственный способ победить в Олимпиаде на тот момент. Я знала, что мне не победить конкурентов иначе, единственным способом было встать на сторону зла», — заявила голландка.
За десять лет Риа Сталман выиграла 15 золотых медалей чемпионатов Голландии в метании диска и толкании ядра. Её личный рекорд в метании, показанный незадолго до Олимпиады-84, равнялся 71,11 м, а на Играх она победила с результатом 65,36 м. Для сравнения, рекорд лучшей на сегодняшний день метательницы диска хорватки Сандры Перкович составляет 71,08 м.
Стоит отметить, что практически все достижения в этом виде лёгкой атлетики датируются периодом с 1970 по 1996 год, а результат Сталман на три сантиметра дальше, чем лучший бросок метательниц XXI века.
При этом Касселл, открытым текстом заявивший о подделке результатов допинг-тестирования во время Олимпиады, отметил, что МОК занял слишком слабую позицию в отношении России.
«Международный олимпийский комитет всегда имел слишком слабую позицию относительно употребления запрещённых препаратов, поэтому он и не принял более жёстких мер по отношению к России», — заявил он.
Вот и выходит, что, по мнению бывшего вице-президента IAAF, сокрытие положительных допинг-проб в США в 1984 году является защитой олимпийского движения, а дисквалификации российских легкоатлетов за применение допинга, преимущественно основывающиеся на домыслах и не имеющие под собой юридических оснований, — недостаточным наказанием за наглую ложь.
Иван Славинский