— Нынешний сезон не задался у вас едва ли не с самого начала. В какой момент переживание неудач стало наиболее нестерпимым?
Дарио Чиризано: Тяжело было морально после этапа Гран‑при России в Омске. Мы там, конечно, дали…
Елизавета Пасечник: Мы ведь летели в Омск с совершенно конкретной целью — выиграть. Поставили себе именно такую задачу.
Д.Ч.: Чистая правда. Ехали исключительно за победой.
Е.П.: Но получилось так, что наши планы резко изменились.
— А что случилось с вами в ритм‑танце? Понятно, что ошибиться может каждый, но завалить твизлы, упасть на дорожке и улететь, будучи фаворитами, на шестое место…
Е.П.: Это была случайность, которая до сих пор не поддаётся объяснению. Если убрать за скобки твизлы, на тренировках у нас вообще не бывает, чтобы я падала на этих шагах, в этой части программы. Меня потом даже спрашивали: «Что это было, Лиза?» И я не знала, что отвечать. Не было никакого нервного напряжения, сверхсильного волнения, неуверенности в себе. Всё вообще шло отлично. Мы максимально выкладывались на тренировках, реально очень хотели выступить как можно лучше.
— Ночью кошмары не снились после того выступления?
Е.П.: Нет. Реагировала я достаточно спокойно. Как‑то сразу удалось принять эту ситуацию, прежде всего благодаря Дарио. Он меня очень сильно поддерживал, чисто по‑человечески.
— Вы выступаете в дисциплине, где достаточно один раз ошибиться, чтобы уже не выкарабкаться на прежние позиции. Об этом думали?
Е.П.: Ну вот на чемпионат России я выходила действительно с холодной головой — в плане баллов, в плане мест. Вообще не думала о возможном результате. Хотела откатать оба танца чисто. Так, чтобы тренер плакал от счастья.
— У вас получилось. Но в сентябре, когда вы проиграли чемпионат Москвы, реакция вашего тренера сводилась к тому, что вы сами в этом виноваты. Было такое ощущение?
Е.П.: После неудачных выступлений всегда понимаешь, где были ошибочки. Все ребята тренируются, все хотят становиться лучше, занимать призовые места. Дело даже не в том, кто виноват. Просто это спорт, и решающей может стать любая мелочь.
— Оглядываясь сейчас на неудачи, которые случались по ходу сезона, вы можете найти в них хоть какой‑то плюс?
Д.Ч.: Неудачи — это всегда минус, и, наверное, нет ничего хорошего в том, что они вообще у нас случились, но тем не менее сейчас мы с вами разговариваем как призёры чемпионата России, и это круто. Поэтому жалеть о том, что случалось на нашем пути к этим бронзовым медалям, я бы точно не стал. Как случилось, так и случилось. Хотя моментами было переживательно.
— А вы, Дарио, думали о возможном результате, когда ехали в Питер? На что‑то конкретное настраивались? И насколько сложно бывает гнать от себя лишние мысли?
Д.Ч.: Думать о результате легко, если по ходу сезона у тебя, грубо говоря, всё идёт по накатанной, без каких‑то потрясений. В этом случае, разумеется, прикидываешь, на что можешь рассчитывать. Но у нас‑то вообще ничего не было гладким: штормило на каждом шагу.
Мы даже предположительно не понимали, сколько можем набрать при чистом прокате за короткий танец, сколько — за произвольный. Ни одного проката, в котором всё получилось бы по‑настоящему классно, у нас до чемпионата России не было. Но оставался шанс попробовать сделать это в Питере. На чистый прокат мы и настраивались. И очень рады, что получилось.
— Ваш произвольный танец пролетел для зрителей просто стремительно. О чём вы думали на льду в процессе выступления?
Е.П.: Я думала только об элементах. О каждом поочерёдно. Заходим на один — вся концентрация только на нём. Сделали — переключаюсь на следующую задачу. Каких‑то посторонних мыслей, из серии «сколько там ещё до конца программы осталось», не было вообще. Это прям конкретная тактика была.
Но устала я быстро. Ехала на морально‑волевых к концу программы.
— А бывает так, что по ходу танца сквозь зубы говоришь партнёру: «Больше не могу»?
Е.П.: Где‑то такое у нас точно случалось. Но когда мы во время проката взаимодействуем друг с другом — неважно, какими‑то словами или просто взглядами, — мне становится легче. Я чувствую себя живой в этот момент.
Д.Ч.: В финале не могу сказать, что как‑то сильно устал. Было сложнее делать прокат произвольного танца на тренировке. Но там меня вовремя поддержала Лиза.
— Что именно она сказала?
Д.Ч.: Это лучше не озвучивать. Смысл был в том, чтобы я терпел и держался. Но сказано было о‑о‑очень экспрессивно. Удивительно, но в момент произвольного выступления я воспринимал весь танец как один непрерывный полёт. Только в самом конце программы сознание включилось: «О, уже дорожка заканчивается? Ничего себе…»
— Как удаётся держать в себе эмоции, когда на трибунах столько персональных фанатов и все вокруг вас «жужжат»?
Д.Ч.: Это же классно.
Е.П.: Мне, кстати, это только помогает. Причём я это осознала именно сейчас, в ходе чемпионата России. Пересматривала короткий танец, слышала, как реагируют болельщики, и внутренняя гордость возникла, что у нас они такие классные. Что так принимают и оценивают нашу работу, работу нашего тренерского штаба. Это сильно помогло настроиться на произволку. Я прямо захотела побыстрее выйти на лёд, показать, как я могу выступать. Перед тем как ехать в субботу на соревнования, посмотрела ритм‑танец ещё раз, замотивировалась.
— Во время танца вы смотрите по сторонам или преимущественно друг на друга?
Е.П.: Когда мы катали короткий танец, я много на что обращала внимание. На судей, на Татьяну Анатольевну. Переглядывалась с ней, улавливала ответную связь. Ритм‑танец — это программа, в которой можно поработать со зрителем. В произвольной головой по сторонам не покрутишь: там полностью погружаешься в какие‑то свои внутренние эмоции, ощущения, проживаешь образ.
— Несмотря на два совершенно выдающихся проката, вы проиграли достаточно много баллов Василисе Кагановской и Максиму Некрасову. Понимаете, в чём именно им уступаете?
Д.Ч.: Хороший вопрос, на самом деле. Как минимум в чистоте прохождения сезона. В танцах это имеет большое значение. Если бы мы с Лизой проехали все свои соревнования классно, начиная с того самого чемпионата Москвы, думаю, разница между нами и Василисой с Максимом в Санкт‑Петербурге была бы меньше. Но у них сезон получился гораздо более успешным. Посмотрим, как всё сложится через год.
— Одна из безусловно сильных сторон Кагановской и Некрасова — поддержки. Мне кажется, в этом компоненте они сильно ушли вперёд.
Д.Ч.: Поддержки — это, конечно, важно, здорово, зрелищно, но для меня танец на льду — это прежде всего танец. Поэтому хотелось бы сконцентрироваться не столько на акробатике, сколько на других вещах.
— Есть ощущение, что главная задача сезона выполнена и можно выдохнуть?
Е.П.: Честно? Я до сих пор пребываю в каком‑то трансе, вообще не могу до конца понять, что происходит у меня в голове.
Д.Ч.: Всё это действительно сначала надо переварить.