— На прошлой неделе в Казани в десятый раз прошли соревнования по плаванию Mad Wave Challenge. Турнир заставил многих задуматься, сколь грандиозен ваш проект. О чём думаете сами, глядя на это со стороны?
— Вспоминаю, как мы начинали в 2010 году с московских соревнований. Постепенно поняли, что другие регионы тоже стучатся, а спустя пять лет сделали первые всероссийские соревнования. Сейчас я порой смотрю фотографии того турнира и немножко умиляюсь нашей тогдашней наивности: не сравнить, что было тогда и что сейчас. Конечно, громадный путь проделан. Сейчас турнир состоит из нескольких этапов, и мы с самого начала решили: будем заканчивать его подведением итогов сезона — приглашать артистов, устраивать для спортсменов большой концерт, там же вручать призы победителям. В пандемию от этой практики, к сожалению, пришлось отказаться, но в этом году мы решили вернуться к прежнему формату. Десятилетний рубеж — хороший повод, чтобы это сделать.
— Вы по-прежнему проводите турнир в двух возрастных категориях?
— Вообще всегда было две. Но в этот раз в Казани решили немного расширить возрастные границы: допустить взрослых спортсменов — тех, кто побеждал на Mad Wave Challenge раньше. Победителей у нас определяет общий зачёт. И если вы посмотрите на стену за стартовыми тумбочками, там написаны имена всех, кто выигрывал турнир в своих дисциплинах в предыдущие годы.
— В чём вы видели изначальную идею таких соревнований?
— Очень хотелось праздника. Чтобы дети, которые занимаются плаванием, стартовали в условиях, приближенных к профессиональным, и привыкали, что плавание — это не совсем грустно. Идея, как это часто бывает, родилась спонтанно. На какие-то соревнования в моей школе приехали родители спортсменов, посмотрели и решили прекратить занятия: мол, сидеть пять часов на трибуне и на протяжении этого времени смотреть, как люди тупо плавают от стенки к стенке, — это бред полнейший. Я тогда очень сильно задумался. И понял, что глобально ничего изменить не могу, но могу сделать что-то своё.
На самом деле мы по тем временам размахнулись чересчур круто: делали лазерное шоу, организовывали прямо на бортике сцену, живую музыку. Многие приезжали и вообще не понимали, что происходит: вроде бы детское соревнование, а навороты — как на чемпионате России, если не круче. В этом плане, мне кажется, мы даже слишком опередили время. Один из финалов, например, нам вживую музыкально озвучивал Виктор Зинчук.
— За чей счёт был банкет?
— Поначалу полностью за мой. Мad Wave хорошо поддержал нас в первый год призами и подарками. Наш сегодняшний бюджет на 30—35% — это регистрационные взносы, остальное добивали сами. В этом году нам сильно помогла Всероссийская федерация плавания. На десятый год я наконец-то смог убедить людей, что мы делаем правильное дело.
— Насколько широка география турнира?
— Мы проводим четыре этапа в разных городах. До пандемии это были Брест, Санкт-Петербург, Руза и Казань, сейчас вместо Бреста ездим в Екатеринбург. В Москве, к сожалению, площадки нет. Есть одна наша франшиза — Мad Wave Classic, классическая длинная вода. Хотя, на мой взгляд, плавание становится намного более зрелищным, когда проводится в 25-метровом бассейне. Помимо этого, у нас в календаре появился Кубок ректора. Это студенческие соревнования. Мы сделали матчевую встречу, отработали в этом формате два сезона и поняли, что это всем нравится.
— То есть стали устраивать соревнования между городами?
— Сначала да. Но потом поняли, что географический принцип не очень хорошо работает, и стали набирать команды через драфт. Я хотел, чтобы все наши пять команд были спонсорскими, но нашёл только трёх спонсоров. И мы придумали идею капитанов. Сейчас у нас есть команды Насти и Сергея Фесиковых, Юрия Прилукова, Александра Красных, Евгения Лагунова и Владимира Предкина. Через драфт у нас заявляются спортсмены (порядка 600 человек), и капитаны через драфт набирают себе команды. Получилась просто бомба.
Наверное, это самое лучшее, что я сделал за десять лет. Ведь если мы возьмём историю плавания за последние полсотни лет, географически это всегда были Москва, Питер плюс считаное количество неплохих регионов. И дальше — болото. Тот же Илья Бородин (двукратный чемпион Европы и призёр чемпионата мира. — RT) за свой регион никогда не плавал 4х200, потому что было банально не с кем. Через драфт всё это нивелируется. Если подтянуть ещё и профессионалов, было бы, мне кажется, очень интересно.
— Но в Казани, если не ошибаюсь, взрослые пловцы стартовали?
— Как я уже сказал, мы расширили возрастные рамки, чтобы смогли приехать победители прошлых лет. Соответственно, были Светлана Чимрова, Кирилл Пригода, Арина Суркова, Дарья Устинова.
— Идею со спонсорскими командами вы для себя закрыли?
— Нет. Очень хочется, чтобы она состоялась. Чтобы это стало длинной историей и задрафтованные спортсмены оставались со своей командой надолго, а не только на сезон. В идеале это должна быть прежде всего игра менеджеров и только потом — капитанов и спортсменов. Но это я уже совсем глубоко в свои мечты погружаюсь.
— В российском плавании уже много лет существует программа «Я стану чемпионом», которая, на мой взгляд, даёт не так много топ-спортсменов. Стоит ли перед Mad Wave Challenge задача какой-то селекции, продвижения наверх? Или это происходит само собой?
— Нет, но вопрос классный. Объясню: у нас всегда главным призом в общем зачёте была путёвка в тренировочный лагерь. Он так и называется — Mad Wave Camp. С 2014 года мы осели в Красной Поляне.
Я всегда подбирал хороших тренеров, даже сам иногда на бортик вставал. Настя Шкурдаева, Саша Щёголев, тот же Илья Бородин — это дети из нашего лагеря. Те, кто успел там побывать, даже на соревнованиях тусуются вместе. Это настолько приятно видеть со стороны... Понимаешь, что действительно не зря что-то создавал в своей жизни. Это, помимо всего прочего, очень сильная мотивация для ребят продолжать тренировки.
В последние годы я пытаюсь размышлять стратегически и прихожу к выводу, что любая тренерская методика имеет право на существование, но результат дают прежде всего система и конкурентная среда. Помню, когда сам тренировался в Беркли, спринтеров из олимпийских финалов в нашей студенческой команде было человек 12. Там плавали Гэри Холл, Билл Пилчук, Дуйе Драганья... Плюс тренер-мотиватор Майк Боттон, который всех подстёгивал. Люди на тренировках просто фантастические вещи творили. Вот тогда я и понял, что при такой среде методики становятся абсолютно вторичны. Мне кажется, программа «Я стану чемпионом» ценна именно своей средой.
— Остаётся только жалеть, что в российском плавании студенческий спорт, по сути, отсутствует.
— Я бы сказал, что у нас в принципе не существует студенческого спорта. В плавании это причина очень многих проблем. На юниорском уровне мы чемпионы мира, но как только тебе исполнилось 17 лет, ты никому не нужен, если не успел заскочить в паровоз сборной. Тебе становится просто негде найти возможность для дальнейшей подготовки. Я сам всё это прошёл, но мне повезло: попал в институте в классную бригаду, а главное — в правильные руки. И за год отобрался в сборную.
Сейчас же нередко вижу одну и ту же картину: человек приезжает учиться в Москву, университет — на одном конце города, бассейн — на другом, живёт он на третьем. И за полгода человек превращается в любителя, который тренируется от случая к случаю. Как только в нашей стране появится реальный студенческий спорт, появится конкурентность среды. И всё сразу встанет на места.
— И ведь говорят об этом уж который год…
— Слишком много организационных проблем, поскольку это как бы стык совершенно различных министерств — спорта, образования, здравоохранения, просвещения. Решить вопрос силами одной организации здесь просто невозможно. Мы привыкли всегда говорить о том, как всё плохо, но оценивать надо не с этой точки зрения — надо понимать, какие есть ресурсы, чтобы что-то изменить.
Мне в своё время один из региональных министров признался: мол, думал, приду в министерство — и развернусь. А попал в коридор функционера, из которого ни вправо, ни влево. Тут регламент, тут выборы, тут ещё что-то. Через год человек просто понял, что вся его внутренняя мотивация перегорела, ушла в никуда.
— Ну так и спортивные федерации часто становятся заложниками системы.
— Согласен.
— Поэтому всё, что связано с Mad Wave Challenge, вы по-прежнему держите в своих руках?
— Я просто занимаюсь тем, что умею. Меня часто спрашивают: «Как должно быть?» С некоторых пор я отвечаю: «Должно быть так, чтобы мне нравилось». Если то, что я делаю, нравится и другим — значит, я всё делаю правильно.