— Ваш поединок с Али Баговым — последний в рамках четвертьфиналов Гран-при ACA в лёгком весе. Но, в отличие от двух предшествовавших, он не станет главным событием вечера. Не обидно?
— Конечно, нет. Лично я хотел, чтобы мой бой был пятым-шестым в программе.
— В целом выступление в заключительной схватке добавляет мотивации или волнения?
— Безусловно, это большая ответственность. Одно дело, если ты дерёшься в начале. Но если ты числишься в одном из главных поединков вечера, его активно раскручивают, внимание публики заметно выше. Это может давить на спортсмена, сковывать его. Но не все относятся к этому так серьёзно.
— С Александром Сарнавским вы бились в статусе хедлайнеров. Тогда чувствовали дополнительное давление?
— Нет, не думал об этом. Если что-то и было, старался не зацикливаться. Плюс приехал на арену не к началу шоу, а позднее. И это тоже помогло. Долго ждать не пришлось.
— Как говорят некоторые бойцы, драться в главном поединке шоу — лишние проблемы. Ввиду пятираундового формата подготовка заметно тяжелее, а гонорар такой же.
— У нас ситуация особая — всё же мы сражаемся в рамках Гран-при, а там все битвы проходят в формате пяти раундов. Но, насколько я знаю, за выступление в главном бое вечера положен определённый денежный бонус. Всё это прописывается в контракте.
— Изначально Али Багов должен был встретиться с иностранным бойцом в четвертьфинале Гран-при. Вам известно, с кем именно?
— Нет. Знаю лишь, что сам не числился среди участников турнира, но впоследствии поступило предложение подраться с Баговым. Решился примерно на второй день.
— Некоторые считают, что Али является неудобным соперником для вас. Согласны?
— Как он может быть удобным? Багов физически крепок, силён, больше весит, постоянно борется, прессингует. Возможно, будь я помоложе, было бы немного легче. Но сейчас мне с трудом даётся то, что я делал шесть-восемь лет назад. Быть может, дело в лени, несобранности — такие моменты присутствуют.
— Как боретесь с этим?
— Заставляю себя. Видимо, помогает тот факт, что занимался этим почти всю свою жизнь. Собираешься и на автомате делаешь.
— Наверное, в этом же и причина всех проблем — определённое пресыщение боями.
— Да. Усталость от тренировок, поединков, весогонки — всё это даёт о себе знать. Раньше такого не было. В былые времена мог час отдохнуть и снова пахать в зале. Сейчас же позанимаешься, устанешь, а утром встать не можешь. Чтобы восстановиться, иногда приходится брать небольшую паузу.
— Когда это началось?
— Перед боем с Баговым. Возможно, причина в длительном отдыхе — после схватки с Сарнавским не тренировался семь-восемь месяцев.
— Как в зале отреагировали на длительное отсутствие?
— Говорили, что нужно возобновлять тренировки, сам соглашался. Думал, снова начну заниматься, втянусь, наберу форму, а уже потом попрошу руководство лиги организовать мне поединок. Но внезапно поступило предложение участвовать в Гран-при. В итоге полноценно вернулся в зал уже после Рамадана. Мне кажется, времени на подготовку было достаточно. Но сами понимаете, длительные простои сказываются. К хорошему быстро привыкаешь (смеётся).
— Все знают о главном оружии Багова — борьбе. Но мало кто помнит, что по проценту защиты от тейкдаунов вы по-прежнему входите в топ-5 в истории лёгкого дивизиона UFC. Выше вас только Дональд Серроне, Леонардо Сантос, Глейсон Тибау и Рафаэль Физиев.
— Честно, не знал об этом. Не слежу за статистикой. Хотя очень приятно осознавать, что ты находишься так высоко. Бой покажет, насколько стоит верить этому. Багов — хороший борец.
— Кого бы вы назвали сильнейшим борцом в истории лёгкого дивизиона MMA, если оставить за скобками Хабиба Нурмагомедова?
— В отличие от него, остальные чрезмерно увлекаются ударкой, начинают забывать, за счёт чего они могли взять верх. Нурмагомедов же всегда делал именно то, что нужно для победы. Да, иногда и он боксировал с оппонентами, но в нужный момент всегда вспоминал о своих сильных качествах. Поэтому и сложно выделить кого-то, кроме Хабиба. Наверное, сейчас сильнейшим в этом аспекте является Ислам Махачев. Чарльз Оливейра тоже стал хорошо бороться. Быть может, в физике прибавил. Сейчас они оба очень сильны в этом.
— В чём вы видите слабости Багова? Например, некоторые отмечают его проблемы с выносливостью.
— Может, такое было раньше, но сейчас Али дерётся иначе — он забирает раунды. Один возьмёт, в другом немного сбавит обороты, потом прибавляет в заключительных. На протяжении всех 25 минут Багов работает в темпе, постоянно нагружает, борется. Не сказал бы, что ему не хватает функционалки. Всё же бороться на протяжении всей схватки очень непросто.
— Если брать участников Гран-при ACA, вы бы назвали Багова сильнейшим из них в плане борцовских качеств?
— У Артёма Резникова тоже очень хорошая борьба. Он очень взрывной. Думаю, в вольной он немного сильнее Багова. Али работает чуть иначе. Было бы интересно посмотреть на них друг против друга.
— Но ведь именно этому вы пытаетесь помешать.
— Конечно. Не просто так лечу туда, прохожу через сборы, весогонку. Какие бы между нами ни были братские отношения, но драться придётся. Настраиваюсь только на победу.
— Насколько известно, следующий поединок станет для вас последним по нынешнему контракту с ACA. Если вы выйдете в полуфинал, договор будет автоматически пролонгирован?
— Этот момент ещё не обсуждали. Предполагаю, что соглашение продлится на время участия в Гран-при. Но эти вопросы будем решать после битвы. Посмотрим, что предложат.
— В таком случае не боитесь ли вы за решение судей? Например, многие помнят бой Майкла Биспинга с Дэном Хендерсоном. За несколько месяцев до турнира американец объявил о намерении завершить карьеру, а впоследствии проиграл довольно спорным решением, хотя дважды отправил чемпиона в нокдаун.
— Я же не ухожу из спорта. Что касается контракта, то судьи могут и не знать об этом. Если только не читают интервью. Видимо, стоит сказать, что новое соглашение уже практически подписано (смеётся).
— За свою карьеру вы проигрывали лишь шесть раз, причём все — решением судей. Были поражения, которые вы назвали бы спорными?
— Да. В 2019 году дрался с Нэйтом Эндрюсом в PFL. Тогда я был абсолютно не согласен с вердиктом судей. Да и в остальных случаях было к чему придраться. Но что уже говорить об этом? На всё были свои причины. Бывает, готовишься один — без команды, иногда перегружаешься.
— В каком смысле «готовишься без команды»?
— Когда бился в США, не мог брать своих тренеров из «Горца», занимался с местными, из American Top Team. Необходимо понимать, что это огромный зал, там готовится множество бойцов, поэтому индивидуально с тобой никто не работает. Ты находишься в общей группе, сам занимаешься весогонкой.
Это сейчас в той же ATT тренируется много россиян. Одни проводят лагерь, другие им помогают. Раньше было иначе. Наших было три-четыре человека из разных весовых категорий, все заняты подготовкой к своим схваткам. В нашем спорте важны два аспекта — команда и деньги. Если есть второе, то проблем с первым не будет.
— В своё время с проблемами в ATT столкнулся Пётр Ян, с которым не хотели спарринговать. С вами такие случалось?
— Нет, в парах работать никто не отказывался. Дело в том, что тренеры не всегда могли уделять должное внимание. Несомненно, я не перекладываю на них ответственность. Я сам виноват в поражениях. Но хорошо, когда команда работает на тебя. Однако для этого нужны деньги, место, специалисты, спарринг-партнёры.
— Сколько стоит российскому бойцу провести сборы в ATT?
— Зависит от их продолжительности. Месяц в American Top Team обойдётся примерно в $5 тыс. — чтобы уверенно себя чувствовать, заплатить что-то тренеру. Но если ты берёшь с собой спарринг-партнёров, расходы увеличиваются. Их же тоже надо кормить.
— Какие сборы в вашей карьере были самыми затратными?
— Мой первый визит в США. Прилетел в Нью-Йорк, после чего меня отправили в Техас. Поехали туда на машине с моим другом Мишей Любимовым. На двоих мы тогда потратили около $10 тыс. И это не считая оплаты зала, который осуществлялся за счёт процентов от гонорара за бой. Тогда я отдал 10—15% от общей суммы.
— В России сборы дешевле?
— Я бы не сказал. На 200—300 тыс. рублей возможно провести неплохой лагерь. На эти деньги можно взять с собой двух тренеров, несколько спарринг-партнёров, снять зал. Также стоит учитывать витамины, фармакологию. Некоторые только препаратов впихивают в себя на миллион рублей. Сам это не практикую, поэтому досконально не знаю.
— Упомянутый Хендерсон выступал до 46 лет и даже в этом возрасте входил в элиту среднего веса и претендовал на титул. Вам в ноябре исполнится 38. Вы видите себя в профессиональных MMA через семь-восемь лет?
— Не могу сказать. Но думаю, нет. Хотелось бы выступать максимум до 40 лет. Даже в детстве говорил, что намерен уйти именно в этом возрасте. Но наперёд говорить нельзя. Кто знает, что будет дальше. Может быть, будет нужда биться. На самом деле, о завершении карьеры думал ещё после завоевания пояса M-1 Global. Но до сих пор не сделал этого.
— Как я понимаю, изменить решение заставило предложение от UFC?
— Да. Появился интерес от Абсолютного бойцовского чемпионата. А потом всё завертелось.
— Титул M-1 Global в полусреднем весе вы выиграли десять лет назад — в марте 2012 года. Чувствуете ли вы сейчас тот же огонь, стремление выступать, что ощущали тогда?
— Тогда это была страсть. Было больше волнения, собранности. Сейчас всё уже не так. Видимо, годы дают о себе знать. Нельзя постоянно быть в напряжении. Раньше упирался в каждом спарринге, непременно хотел взять верх. Сейчас такого нет. Проиграл, и ладно. Это обычная тренировка. Не сказал бы, что я старый. Но, когда ты столько лет в спорте, определённая усталость накапливается. Наедаешься, как говорится. Возможно, нужно попробовать что-то новое. Вдруг будет интересно.
— Что например?
— Пока не понял. Голова занята боями, тренировками. Хотелось бы иметь какой-то свой бизнес, но пока не сложилось.
— Многие спортсмены открывают свои залы, рестораны. Что было бы интересно вам?
— Хотел бы завести свою ферму.
— Несмотря на то что вы являетесь одним из самых опытных представителей зала «Горец», менторством среди молодёжи вы не особо занимаетесь. Тренерская работа вас не привлекает?
— Могу подсказать, дать пару советов. Но, чтобы этим заниматься, необходимо постоянно находиться в зале. А я после боя с Сарнавским не был там более полугода. Если я закончу карьеру и буду ходить туда для себя, то, возможно, увлекусь этим. Но пока это абсолютно неинтересно.
— За свою карьеру вы успели подраться в UFC, доходили до финала Гран-при PFL, владели титулом M-1 Global в полусреднем весе. Какое достижение вы сами считаете наиболее значимым?
— Запоминающихся моментов было достаточно. Завоевание и защита титула M-1, первые победа и поражение в UFC. Две схватки с Магомедрасулом Хасбулаевым также засели в памяти.
— Чего бы вы ещё хотели добиться до 40-летия?
— Не заглядываю далеко вперёд. Хотелось бы, чтобы поединок с Баговым сложился удачно.
— Вас считают одним из самых скромных бойцов в MMA. Что это — воспитание, склад характера?
— Думаю, потому что не болтаю много. Не считаю, что в MMA есть совсем скромные ребята: у каждого характер, амбиции, все временами злятся. Просто раньше было не принято столько разговаривать, было необходимо доказывать всё делом.