8 февраля 1945 года состоялся один из наиболее дерзких побегов в истории нацистских концлагерей. Группа советских военнопленных под руководством лётчика Михаила Девятаева захватила переоборудованный для проведения ракетных испытаний немецкий бомбардировщик Heinkel He 111 и достигла на нём расположения частей Красной армии.
Путь в небо
Михаил Девятаев родился 8 июля (сам он в интервью утверждал, что 13 июля) 1917 года в посёлке Торбеево Тамбовской губернии. Он был 13-м ребёнком в небогатой крестьянской семье.
С детства Девятаев мечтал стать лётчиком, поэтому после окончания седьмого класса вместе с друзьями поехал в Казань поступать в авиационный техникум. Однако там их не приняли из-за нехватки документов. В результате ребята пошли в Казанский речной техникум. Но свои мечты о небе Михаил не оставил: параллельно с учёбой посещал занятия в аэроклубе.
В 1938 году Михаил Девятаев ушёл в армию и поступил в одно из лучших советских лётных учебных заведений — Военное авиационное училище лётчиков им. К.Е. Ворошилова в Оренбурге, рассказал в интервью RT специалист-историк Музея Победы Александр Михайлов.
Сразу после выпуска Девятаев оказался на фронте Зимней войны с Финляндией, а по её завершении служил в Торжке, Риге и авиационных частях на территории Белоруссии, где его и застала Великая Отечественная война.
«Свой первый вражеский самолёт Девятаев сбил уже через два дня после нападения Германии на Советский Союз. В первые месяцы войны он оборонял Белоруссию и Украину. Во время боевого вылета в сентябре 1941 года получил тяжёлое ранение», — отметил Александр Михайлов.
Из-за последствий ранения врачебная комиссия запретила Девятаеву летать на истребителе. Некоторое время он служил в санитарной и бомбардировочной авиации. Однако в начале 1944 года, по словам историка, Михаила Девятаева представили знаменитому советскому асу Александру Покрышкину, и тот ходатайствовал перед командованием о переводе Михаила на истребитель.
Согласно официальной статистике, за время войны Девятаев сбил девять вражеских самолётов, однако в своих воспоминаниях он говорил, что побед на самом деле было больше — не менее 18, просто в начале войны их учёт должным образом не вёлся.
«Девятаев успешно сражался в Молдавии и на Западной Украине, но 13 июля 1944 года в районе Львова его самолёт попал под огонь противника. Покидая самолёт, он сильно ударился о консоль крыла, получил новое ранение и в бессознательном состоянии попал в плен», — отметил эксперт.
Плен и подвиг
В плену с Девятаевым пытались работать сотрудники немецкой разведки. Однако он тщательно изображал из себя военнослужащего, ничего не знающего об истинном положении дел в боевых частях. Ему помогло то, что при переводе в истребительную авиацию данные об этом не успели внести в его удостоверение личности офицера.
Затем Михаила с группой других пленных советских командиров перевели в лагерь на территории Польши, где им создали максимально лояльные условия пребывания, чтобы склонить к измене Родине и переходу на службу в коллаборационистские подразделения вермахта. После отказа Девятаева от сотрудничества отношение к нему нацистов резко изменилось: его отправили в находившийся возле польского города Лодзь концлагерь.
Оттуда Михаил вместе с группой единомышленников попытался совершить побег при помощи подкопа, однако его выдали. В результате Девятаев был приговорён к смерти и отправлен в концлагерь Заксенхаузен. Но там ему повезло: местный парикмахер-антифашист передал ему личную бирку другого узника — недавно погибшего учителя по фамилии Никитенко, который был «штрафником» и не находился в отряде «смертников».
Под видом Никитенко Михаил стал «топтуном». Так называли людей, которые в рамках договора коммерсантов с администрацией лагеря проверяли на прочность обувь. Для этого Девятаеву приходилось проходить по несколько десятков километров в день. Отбыв «штрафной» срок за погибшего учителя, Михаил был переведён на привилегированный по меркам концлагеря труд — рабочим подсобного хозяйства. Однако его поймали при попытке передать продукты другим заключённым и вернули на общий режим.
«До войны Девятаев занимался спортом. На фоне узников Заксенхаузена он выглядел физически крепким, поэтому его отобрали для работы в концлагере на острове Узедом, обслуживающем полигон Пенемюнде. Там производились испытания первых нацистских ракет «Фау», — рассказал в беседе с RT военный историк Юрий Кнутов.
На острове Михаил попал в команды заключённых, обслуживавших местный аэродром и обезвреживавших неразорвавшиеся бомбы, сброшенные авиацией союзников.
«Немцы очень сильно прогадали. Они не знали, что среди узников находится лётчик с огромным боевым опытом, технически грамотный и освоивший целый ряд типов самолётов», — отметил Юрий Кнутов.
По его словам, нацисты не обращали внимания на простоватого «учителя», который залезал «погреться» в корпус разбившегося самолёта или с удивлением рассматривал пилотов, заводящих свои машины. Гитлеровские лётчики даже посмеивались над заключённым и старались продемонстрировать ему своё превосходство, заводя самолёт как можно более «лихо». А Девятаев тем временем изучал приборные панели немецкой авиатехники, запоминал, как нацисты готовятся к полёту, фиксировал в памяти устройство вражеской базы и наблюдал за испытаниями ракет.
Ещё до перевода на Узедом Михаил услышал о попытке пленного лётчика захватить немецкий самолёт и загорелся этой идеей. Работая на полигоне, он познакомился с узниками, которые хотели бежать с острова на катере, и убедил их, что воздушный путь будет для них надёжнее.
«План побега прорабатывался детально — заговорщики следили за сменой постов, подбирали надёжных людей, усыпляли бдительность надзирателей. Тщательно всё взвесив, они решили бежать 8 февраля 1945 года. Убив охранника на площадке с самолётами, десять советских военнопленных пробрались в немецкий бомбардировщик Heinkel He 111. В состав экипажа входили Иван Кривоногов, Владимир Соколов, Владимир Немченко, Фёдор Адамов, Иван Олейник, Михаил Емец, Пётр Кутергин, Николай Урбанович, Тимофей Сердюков», — рассказал Александр Михайлов.
Как подчеркнул Юрий Кнутов, участники побега буквально балансировали на лезвии ножа. После захвата самолёта оказалось, что на машине не установлен аккумулятор, который пришлось забирать под носом у немцев. А уже после запуска двигателей Михаил, впервые оказавшийся за штурвалом немецкого самолёта, не сразу смог поднять его в воздух. Но в конечном итоге всё обошлось, самолёт взлетел.
«Отправленная вслед за беглецами погоня никого не нашла. Правда, уже в пути группа Девятаева встретила возвращающийся с задания немецкий истребитель, но у того осталось слишком мало топлива и боеприпасов, и лётчик ничего не смог сделать», — отметил историк.
Личный враг Гитлера
По словам Александра Михайлова, Девятаев смог пересечь линию фронта, однако самолёт был обстрелян советскими зенитчиками, его пришлось посадить в расположении 61-й армии. Сбежавших из плена направили в госпиталь.
В дальнейшем их пути разошлись. Семеро солдат и сержантов были направлены в действующую армию. Шестеро из них погибли в боях на территории Германии. А вот трое офицеров, включая Девятаева, попали в фильтрационный лагерь, ожидая подтверждения своих званий, и пробыли в нём несколько месяцев.
Как рассказал Юрий Кнутов, в Германии из-за угона Девятаевым самолёта разгорелся страшный скандал.
«Счёт времени в немецких ракетных испытаниях шёл на дни, и потеря находившегося на самолёте специального оборудования лишила немцев возможности попытаться уйти от поражения. Кроме того, Девятаев передал советскому командованию координаты расположенных на острове замаскированных объектов, по которым после этого был нанесён мощный авиационный удар. Согласно ряду источников, руководству рейха доложили о деталях побега советских пленных, и Девятаев стал личным врагом Гитлера», — подчеркнул историк.
В 1945 году на остров Узедом прибыл руководитель советской ракетной программы Сергей Королёв, находившийся там как «полковник Сергеев», отмечает Кнутов.
«Ему сообщили об офицере, сбежавшем из лагеря. В итоге Девятаев был привлечён Королёвым в качестве консультанта. Он смог рассказать конструктору много полезного. Полученные при изучении немецких баз данные Королёв использовал при разработке советских ракетных вооружений», — пояснил историк.
По словам Кнутова, история жизни Девятаева после побега окутана тайной: в СМИ и исторической литературе существует множество версий на этот счёт. Возможно, такая неопределённость связана с тем, что часть документов до сих пор находится под грифом секретности, считает эксперт.
«Можно найти утверждения о том, что лётчика якобы осудили на девять лет за «измену Родине» и выпустили только в 1950-е годы. Исходя из интервью самого Девятаева, его демобилизовали спустя несколько месяцев, записав по ошибке артиллеристом. Некоторое время он из-за пребывания в плену не мог найти работу, а потом устроился помощником дежурного по порту в Казани», — рассказал эксперт.
В 1957 году статья о подвиге Девятаева была опубликована в «Литературной газете». 15 августа 1957 года ему было присвоено звание Героя Советского Союза за отвагу и героизм в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками. По словам Юрия Кнутова, существуют данные о том, что инициатором награждения Девятаева был Сергей Королёв, отметивший таким образом заслуги лётчика в деле развития советской ракетной техники.
«В 1950-е годы Девятаеву поручили испытания одних из первых советских судов на подводных крыльях, затем он стал первым капитаном теплохода типа «Метеор», издавал книги, вёл активную общественную жизнь. Если бы в биографии Девятаева были хоть какие-то сомнительные моменты, он не смог бы достичь такого успеха. Значит, его жизнь была безупречной и за измену Родине его никто не судил. Иногда звучат версии о том, что он мог участвовать в секретных проектах советской разведки или помогать Королёву после 1945 года. Однако подтвердить или опровергнуть эти данные сейчас невозможно», — отметил Юрий Кнутов.
Михаил Девятаев умер 24 ноября 2002 года в Казани. В память о нём установлено несколько монументов. В Торбееве открыт посвящённый истории его жизни музей. Его имя было также присвоено нескольким судам.
«Хотя о некоторых деталях жизни Михаила Девятаева мы, возможно, узнаем только после снятия грифа секретности, мы можем смело констатировать, что он был выдающейся личностью: героическим офицером и человеком, который в известной мере помог нашей стране сделать рывок в развитии науки и техники», — резюмировал Юрий Кнутов.