— В чём была особенность гетто в Домачево?
— Домачево — одно из тех мест, которое нацисты захватили в первые часы вторжения на территорию СССР. В 7 часов утра 22 июня 1941 года там оказались немцы. Понятно, что спастись оттуда никому не удалось: ни советским работникам, ни военнослужащим, ни евреям.
С 1939 по 1941 годы Домачево было частью советской Белоруссии. Еврейская община жила здесь относительно полноценной жизнью. В Домачево, как и во всех районах Западной Белоруссии, оставался «визовый режим». Даже если бы его жители в первые дни войны хотели бежать, советские пограничники их бы не пустили. Известно множество случаев, когда после 22 июня евреи-«западники» пытались бежать в восточную Белоруссию, но советские пограничники отправляли их обратно.
О трагедии Домачево среди историков бывшего СССР я узнал одним из первых. В это время я работал в Яд Вашем (1993—1994 годы), где мне поручили разбирать копии архивных документов, только что поступивших из Белоруссии. С них сняли гриф «совершенно секретно» только после распада СССР в 1991 году.
Меня поразило количество жертв в этом местечке — 3 тыс. человек, почти вся община — и то, насколько быстро произошло их уничтожение.
— Когда на территории Белоруссии начали появляться первые гетто?
— В конце июля 1941 года после оккупации нацистами населённых пунктов, где проживали евреи. В силу вступал приказ о том, что все беженцы, которых застигли по дороге, должны вернуться на свои места проживания. Если евреи из Минска оказались в Смолевичах, то они должны были вернуться в Минск. Если евреи из Домачево оказались на время оккупации в Бресте, то они должны были вернуться в Домачево. Это делалось для того, чтобы все беженцы — и не только евреи — нигде не могли укрыться.
Гетто существовали двух типов: открытые и закрытые. Закрытое гетто — огороженный участок территории, а открытое гетто — это место, где евреи жили под охраной. Их могли переселить на другую улицу, разместить более компактно, но никто не мешал общению с местным населением. Открытых гетто в Белоруссии было больше, чем закрытых.
Гетто в Белоруссии отличались от польских тем, что нацисты не нуждались в принудительном труде белорусских евреев. Исключением являлось Минское гетто, где находился штаб группы армий «Центр». Все остальные гетто были местами сбора перед уничтожением евреев. Нацисты не использовали евреев для труда, поэтому их не кормили и никто не следил за условиями их заключения.
Ещё одна отличительная особенность белорусских гетто — статус самих евреев. Белорусские евреи были настолько беззащитными, нищими, что это удивляло даже самих нацистов. В документах мне часто попадались письменные свидетельства нацистов, в которых они откровенно удивлялись, насколько бедными были евреи в Белоруссии.
— В каких условиях жили дети в белорусских гетто?
— Дети были самыми уязвимыми узниками. Они погибали в первую очередь. При этом иногда дети помогали выживать взрослым. Им легче было сбежать из гетто, пойти к местному населению, добыть для себя и других заключённых еду. Например, 13-летний Леонид Окунь из Минского гетто выходил и возвращался в гетто 23 раза. Меня поразил рассказ этого человека, когда он вспоминал, как целовался с девочкой в одном из минских убежищ во время погромов. Жизнь в любых условиях продолжалась, особенно у детей.
— Правда ли, что в гетто не было мужчин?
— Правда. Нацисты изолировали молодых и крепких мужчин от женщин, детей и стариков под любым предлогом (отправка на работы за пределы гетто, переселение в другие города, обслуживание предприятия и транспорта, уборка территории, расчистка завалов) и уничтожали их. Это делалось для того, чтобы они не могли заступаться за своих близких во время расстрелов. Таким образом перед лицом палачей оставались люди, которые физически не были способны к сопротивлению.
— Вы рассказали про общение с Леонидом Окунем. Поделитесь, пожалуйста, другими историями общения с бывшими узниками гетто.
— В 1995 году я принимал участие в проекте Стивена Спилберга по сбору рассказов и записи видеосвидетельств людей, переживших холокост. В середине 1990-х годов ещё многие были живы. Люди впервые рассказывали о тех ужасах, которые происходили с ними во время войны. Чуть ранее, в 1993 году, в Белоруссии начались поиски праведников народов мира — тех, кто спасал евреев от уничтожения. Я также с ними впоследствии общался, и они мне рассказывали, что никому не говорили о том, что занимались спасением евреев.
После окончания проекта Спилберга я продолжил общение с выжившими узниками гетто и выпустил книгу о трагедии евреев в Белоруссии. Со временем я начал получать множество звонков и писем от своих читателей. Они хотели поделиться своими историями о пережитом. Я составил анкету из 100 вопросов и разослал её всем желающим. Люди присылали целые сочинения с документами и фотографиями.
— Какая история вас поразила больше всего?
— Таких примеров много. Ну, например, вот, что произошло под Витебском. Две еврейские девушки отсутствовали, когда население их гетто уничтожили. Накануне их отправили на работу в соседнюю деревню. По дороге обратно они встретили немца, который предупредил их, что в гетто в данный момент производятся расстрелы узников. Среди них были родители девушек. Вместо того, чтобы спастись, они предпочли умереть с родителями и пошли на верную смерть.
Известно много случаев сопротивления евреев. В Белоруссии самыми известными еврейскими партизанскими отрядами были отряды под командованием Бельского и Зорина. Они делали всё, чтобы сохранить еврейский народ в живых.
— Случалось ли, что немцы спасали евреев?
— Да, такие случаи дошли до нас. Я думаю, что их было намного больше, чем сохранилось в народной памяти. Например, один из узников Минского гетто работал на книжном складе в библиотеке, занимался сортировкой и разбором книг. Он знал восемь иностранных языков. В момент погрома немец, который следил за его работой, не пустил еврея в гетто. Таким образом он спас его от смерти.
Известен ещё один случай: молодой солдат-немец увидел на улице двух красивых блондинок-евреек. Они ему понравились. Он их вывез на телеге, прикрыв сверху попоной, чтобы их не увидели.
— В чём заключался в целом план Адольфа Гитлера по оккупации Белоруссии?
— Главный тезис Адольфа Гитлера перед началом войны против СССР звучал примерно так: «Мы не воюем против белорусов, против русских и против украинцев. Мы воюем против Иосифа Сталина и евреев, жидобольшевиков, которые захватили власть».
Как только немцы оккупировали Белоруссию, на её территории ввели новое административное деление. Существовала военная и гражданская администрации. Какие-то территории Белоруссии отошли к Украине, например, Брест и Пинск. Часть Западной Белоруссии отошла Польше и Литве, а другую часть присоединили к оккупированной части РСФСР. От самой Белоруссии осталась лишь одна четверть довоенной территории. Нацистское командование назвало её Weissrussland.
— Отличалось ли преследование евреев на территории Белоруссии от того, как это происходило на Украине и в РСФСР?
— Не отличалось, потому что отношение нацистов к евреям на любой оккупированной ими территории было одинаковым. Все евреи были приговорены к уничтожению. Но выполнять карательные акции на Украине и в России нацистам было значительно проще. Об этом в документах нацисты признаются сами: им никак не удавалось привлечь местное белорусское население к уничтожению евреев. Поэтому главными исполнителями казней являлись специальные айнзацгруппы, которые были переброшены на территорию Белоруссии из Украины и Прибалтики.
— Какие знаменитые писатели, поэты и деятели культуры Белоруссии погибли в гетто?
— Практически все. Например, в Минском гетто погиб знаменитый белорусский скульптор Абрам Бразер. Важно отметить другое. С самого начала нацисты приняли меры по ликвидации наиболее авторитетной части узников, цвета белорусских евреев. Во второй половине июля 1941 года в Минском гетто нацисты потребовали, чтобы вышли вперёд врачи, профессора, инженеры и другие представители интеллигенции. Люди по своей наивности не догадались о планах нацистов и шагнули вперёд. Их уничтожили в первую очередь.
— Одним из самых знаменитых фильмов об уничтожении евреев на территории Белоруссии является картина Элема Климова «Иди и смотри». Соответствовал ли образ нациста в фильме — глупого и бесчеловечного — реальному?
— Без сомнений, в этом фильме присутствует больше художественного вымысла, чем реальности. «Иди и смотри» (1985 год) — одна из первых работ советского кинематографа, где трагедия войны и евреев показана не так, как мы привыкли. Война — это прежде всего трагедия, а потом уже героизм. И именно о трагедии рассказывают создатели фильма. Но образ нациста не совсем, на мой взгляд, правильно здесь показан. В фильме «17 мгновений весны» образ нациста — намного реальней.
— Возродилась ли жизнь в белорусских еврейских местечках после войны?
— Нет. По нескольким причинам. Белорусское еврейство было почти полностью физически уничтожено (800 тыс. из 1 млн человек перед войной). Те, кто остались в живых, не могли находиться в тех местечках, потому что кругом им всё напоминало о смерти. Вся послевоенная жизнь евреев осложнялась советской политикой. Оставшимся в живых евреям приходилось объяснять местным властям, каким образом они выжили. Советские власти подозревали их в сотрудничестве с оккупантами или в том, что они где-то спрятались во время уничтожения, отсиделись.
Многие евреи после войны покинули Белоруссию, уехали в Палестину через Польшу или остались в крупных белорусских городах. После войны евреи оказались брошенными: советская власть их не защищала. Их имущество расхитили, школы были закрыты ещё до войны. Жизнь полностью замерла. Единственное, что осталось от белорусских евреев, которые не покинули страну (к 1959 году их насчитывалось 150 тыс.), — это менталитет и генотип. Культуру, религию, язык, традицию они уже потеряли. В 1990-х годах именно благодаря сохранившемуся менталитету евреи «отыграли» и возродили себя как нация и народ. А если говорить о Домачево, то там евреев совсем не осталось. Из 3 тыс. лишь десятерым удалось пережить холокост и уехать через Польшу в Палестину. Туда приехали другие люди, которые совершенно не имели представления о том, кто до них жил перед войной. Долгие годы ничего не напоминало о еврейском присутствии в Домачево. Само же государство не торопилось обозначить трагедию народа, который оно обрекло на уничтожение, поэтому памятник трагедии холокоста в Домачево воздвигли только в 1987 году.
Эдуард Эпштейн