— Александр Леонидович, недавно вы говорили, что в результате применения новой вакцины меланомы рассасываются и исчезают. Можете объяснить простым языком, как это вообще возможно?
— Препарат, о котором вы меня сейчас спросили, — это онковакцины, созданные на основе технологии мРНК. Препарат настраивает иммунную систему больного на то, чтобы иммунная система начала уничтожать злокачественные клетки. В организме вакцинированного таким препаратом появляются цитотоксические лимфоциты. Это белые кровяные клетки, которые узнаю́т чужеродные, белки (антигены) на поверхности опухолевых клеток. Они выделяют ряд активных ферментов. Одни ферменты делают в мембране опухолевой клетки отверстия — они называются «перфорины». А ферменты другой группы через эти отверстия проникают в опухолевую клетку и начинает уничтожать все белки. Клетка «переваривается», превращаясь в воду, CO2 и мочевину.
Уничтожается не только основное тело опухоли, что может сделать хирург с помощью скальпеля, а уничтожаются, самое главное, метастазирующие клетки. Цитотоксические лимфоциты находят чужеродные, метастазирующие клетки и уничтожают их по всему организму.
В институте была создана несколько месяцев тому назад животная модель меланомы, очень злокачественной опухоли. И на этой модели было показано, что вакцинный препарат, созданный по новой технологии, позволяет уничтожать не только саму опухоль, но и метастазы.
Мы продолжаем работать, чтобы в районе сентября следующего года перенести этот опыт на уже больных пациентов на базе наших двух ведущих онкологических центров — это Московский научно-исследовательский онкологический институт имени П.А. Герцена и Национальный медицинский исследовательский центр онкологии им. Н.Н. Блохина.
— Сколько вы работали над новой вакциной?
— Эторабота многоэтапная. Первый этап мы начали реализовывать где-то в середине 2022 года. Только в 2020 году появились технологии, которые позволяют чужеродный антиген в виде последовательности нуклеотидов, гена, вводить в организм человека. Эта возможность появилась в результате того, что быстрыми темпами начали развиваться новые методы вакцинации против COVID-19. Возникли две очень похожие, но принципиально новые технологии — когда человек вакцинируется не белками, а генами, которые кодируют эти белки. Было очень быстро показано, что таким образом можно создавать очень высокоэффективные вакцины за очень короткое время.
Эта технология имеет большое преимущество. Она позволяет создать очень высокую концентрацию целевого белка, который необходимо использовать для активации иммунной системы. В данном случае (терапии онкологии. — RT) даже избыточную концентрацию по сравнению с тем, когда надо научить иммунную систему человека отличать собственный белок от вирусного белка.
Когда создаются терапевтические вакцины, иммунная система должна научиться отличать собственный белок от очень похожего белка, который имеется в опухолевой клетке. Когда стали доступны широко методы определения нуклеотидных последовательностей, было показано, что опухолевая клетка от нормальной ткани этого же человека отличается большим количеством небольших мутаций. И вот эти мутации в настоящее время используются как новые антигены, чтобы потом в составе мРНК вводить их в организм больного. Чтобы заставить иммунную систему уничтожать опухолевую ткань.
Первый этап создания технологии начинался с 2022 года отчасти ещё потому, что над ней работает та же команда, которая работала над вакциной «Спутник V». Она освободилась. И за это время (с 2022 года) было получено шесть патентов, которые сделали эту технологию отечественной, суверенной.
Сейчас параллельно создаются модели для других онкологических заболеваний. В частности, для такого часто встречающегося онкологического заболевания, как немелкоклеточный рак лёгких. Которое не очень поддаётся другим методам лечения, существующим сейчас в онкологии.
Так же будут создаваться другие модели онкологических заболеваний. Против рака поджелудочной железы, который тоже плохо оперируется, определённых раков почек. Это те раковые нозологии, против которых с большой долей вероятности будет работать иммунобиологический метод, который мы сейчас разрабатываем. Если говорить о конкретных сроках перехода от животных моделей на пациентов, то, согласно той дорожной карте, которую сейчас утверждает Минздрав, где-то в сентябре следующего года начнётся работа по введению препаратов в конкретных пациентов. Когда эта технология будет зарегистрирована Минздравом, то, я надеюсь, она будет распространяться и на другие медицинские центры нашей страны.
— В отличие от традиционных вакцин, которые можно использовать массово, онковакцина должна быть настроена под конкретного пациента?
— Правильно, это очень существенный момент. Это действительно персонализированная вакцина. Для каждого человека будет создаваться индивидуальный препарат в силу того, что нет двух похожих опухолей. Эта разница является прекрасной мишенью, для того чтобы заставить иммунную систему, образно говоря, быть натравленной на опухоль. Но для этого надо определить точковые замены (мутации. — RT) — в каждой опухоли, для каждого пациента. Соответственно, препарат можно называть персонализированным.
Потом из этих точковых мутаций нужно собрать конструкцию, мРНК, её синтезировать, упаковать в липидную оболочку. И потом ввести в организм больного, у которого была получена персонализированная информация.
Сейчас мы с Институтом системного программирования им. В.П. Иванникова создаём принципиально новое математическое сопровождение, чтобы расчёты, которые сейчас для каждого больного осуществляются в течение трёх недель, проводить за час-полтора.
— Станет ли когда-нибудь рак частью прошлого, как чума и тиф?
— Понятие «рак» будетэволюционировать. В том понимании, как мы сейчас понимаем онкологическое заболевание, — да, мы их победим. Но человечество с помощью антибиотиков, вакцин и других лекарственных препаратов продлило себе активную жизнь лет на 30—40 по сравнению с тем, что было 300 или 200 лет назад. С продлением жизни появляются новые заболевания. Рак в основном заболевание возрастное. Поэтому я уверен, что понятие «рак» будет изменяться с увеличением продолжительности жизни человека. Как оно изменится, про это могут сказать Господь Бог и Чарльз Дарвин, а их не спросишь. Поэтому надо быть всё время ко всему готовыми.
— Над чем ещё работают сейчас в центре, что ещё мы можем предложить и нашим гражданам, и остальному миру?
— У нас много наработок. Некоторые уже официально вышли или выходят в практическое здравоохранение. Нельзя не сказать о вакцине против ротавирусной инфекции, которой не было в Национальном календаре прививок. Сейчас она создана коллективом члена-корреспондента РАН Татьяны Гребенниковой в нашем институте. В то же самое время создан новый антибактериальный препарат «Фтортиазинон», который уже продаётся в аптеках. Он действует на все патогенные бактерии с множественной лекарственной устойчивостью к антибиотикам. Потому что принцип действия этого препарата принципиально другой, чем у антибиотиков.
Также на выходе принципиально новая вакцина от туберкулёза. Если БЦЖ защищает маленьких детей от тяжёлых форм туберкулёза, но не защищает от заражения туберкулёзом, то новая вакцина будет защищать от заражения. Тем самым принципиально должна измениться эпидемиология этого заболевания. Есть надежда, что с помощью этой вакцины удастся вытеснить этот возбудитель из человеческой популяции. Надеюсь, что конце 2025 или начале 2026 года эта вакцина тоже официально увидит свет.
— А делаете ли вы вакцину от оспы обезьян?
— Она делается на той же самой генно-инженерной платформе, на которой был создан «Спутник V». То есть нам очень хорошо известной платформе, которая полностью безопасна. Оспа обезьян страшна тем, что она очень похожа, ну чрезвычайно похожа по своему геному на натуральную оспу. Возможны несколько перестроек в геноме этого возбудителя, чтобы он начал вызывать такие же клинически тяжёлые последствия, как и натуральная чёрная оспа.
Вакцины, в основе которых лежит вакцинный вирус, — они все обладают тяжёлыми побочками, особенно на фоне большого количества иммунодефицитов в человеческой популяции. Генно-инженерная вакцина этих побочек не имеет, её использование возможно как у иммунодефицитного населения, так и у детей.
Научно-исследовательская часть по созданию этой вакцины полностью сделана. Я надеюсь, что с 1 января наступающего года мы получим финансирование.
Необходимо иметь систему, которая позволяет создавать прототипы вакцинных препаратов от тех возбудителей инфекционных заболеваний, которые обладают пандемическим потенциалом. То есть, как мы их называем, вакцинные консервы. А когда наступает вероятность эпидемиологического осложнения, то можно не разрабатывать заново вакцинные препараты, а в течение нескольких недель выбрать из имеющихся прототипов вакцинных препаратов нужный и его просто размножить.