— 27 января Санкт-Петербург отмечает 80-летие со дня окончательного снятия гитлеровской блокады. Расскажите, пожалуйста, что это дата означает для петербуржцев и для вас лично?
Ветеран Великой Отечественной войны, житель блокадного Ленинграда Ким Синопальников
— 27 января мы показали всему миру и фашистам, что есть русский народ, есть Ленинград. Несмотря на все трудности, мы не только выстояли, но и разгромили их. И помогли нашему народу торжество своё потом продемонстрировать в Берлине.
Во время блокады в городе не было элементарных условий для жизни. Воды не было, трубопровод не работал, не было освещения, электричества, топлива, еды. Были жестокие обстрелы.
Торжеств по поводу завершения блокады я в Ленинграде не застал, потому что в 1942 году уехал в эвакуацию. В начале войны мне было 15 лет.
Жительница блокадного Ленинграда Софья Разумовская
— Когда началась блокада, мне было девять лет. Нас в семье было четверо детей. Мы жили на проспекте Володарского в большом доме. Мой дед был одним из самых знаменитых краснодеревщиков города. Ему отовсюду заказывали мебель. И у него был столярный клей. И вот благодаря этим запасам мы выжили...
Житель блокадного Ленинграда Юрий Смолич
— Про блокаду ничего не помню, потому что у меня было крайнее истощение, на грани смерти. У меня были папа, мама, два брата — восьми и 11 лет. Когда отец после ранения скончался в госпитале, мама осталась с тремя детьми. По 125 граммов получали хлеба. Воды для умывания не было. Жили мы на шестом этаже. Для питья мама носила снег с чердака и растапливала. Буржуечка у нас была, но топить было нечем. Клали мебель, всё, что горело... Первым умер брат Лёня восьми лет, потом старший брат. У мамы не было сил их хоронить. Соседка помогла. Она одинокая была, работала в госпитале и навещала нашу семью. Мама говорила, что ещё неделя или две — и я бы умер. Я даже голову держать не мог... Соседка отвезла нас на пункт отправки по Ладожскому озеру, где начиналась Дорога жизни. Она сказала маме: «Давай хоть Юрку спасём». Когда пересекли озеро, нас погрузили в эшелоны. Там сразу — питание. Но есть надо было осторожно, чтобы не было заворота кишок... Отвезли нас в Ярославль, и поселили у одной бабушки. Там мы впервые за шесть месяцев помылись. Потом мы переехали в Ташкент.
Жительница блокадного Ленинграда Доротея Палей
— Когда я слышу слово «блокада», прежде всего вспоминаю маму. Когда я уже была взрослой, спросила её: «Почему чествуют детей блокады? За что?» Она ответила: «Когда я, уставшая, ослабленная от голода и холода, возвращалась домой с работы, и мне хотелось только упасть в снег и уснуть, то я думала о том, что, если я не приду домой, ты умрёшь. Это давало мне силы дойти до дома». К этому вопросу мы больше не возвращались.
Председатель Совета Федерации Валентина Матвиенко
— Для меня 27 января, День полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады, — дата священная. Как и для всех жителей города на Неве. Для всех россиян. И не только... Убеждена, что память о подвиге блокадников принадлежит всему человечеству, что все жители Земли должны сегодня склонить голову в знак скорби по сотням тысяч ни в чём не повинных мирных граждан, на долю которых выпали нечеловеческие испытания.
Мне повезло много раз встречаться с блокадниками. И для меня очень важно было понять, как самые обычные мужчины, женщины, дети смогли пережить ужасы блокады, голод, постоянные обстрелы. Что помогало им, осознавая, что каждый день может быть последним, вставать и идти на завод, на учёбу или на дежурство на крышу? Что давало эту силу?
Думаю, прежде всего это деятельный гуманизм, поддержка, сочувствие, забота друг о друге, о ближних. Ленинградцы победили благодаря силе духа. Потому что знали: есть ценности, которые нельзя предавать, которым нельзя изменять. Свобода, Родина, Победа. И ради этих ценностей можно отдать жизнь. Таких людей не сломить. В дневнике архитектора Александра Никольского есть запись: «...Сдавать город нельзя. Лучше умереть, чем сдать».
Люди трудились, творили, несмотря на нечеловеческие условия, презрев опасность и лишения. В осаждённом городе заключались браки, рождались дети. Ленинградцы выстояли вопреки всему. Их пример вдохновил на подвиги миллионы наших граждан на фронте и в тылу.
Каждый год я вижу, что на Пискарёвское кладбище приходит много людей, много молодых людей. И это не только внуки и правнуки блокадников. Уверена, так будет и впредь. Подвиг ленинградцев, подвиг подлинной человечности будут помнить всегда, передавая как самую важную ценность из поколения в поколение. А все попытки переписать историю войны останутся тщетными.
Губернатор Санкт-Петербурга Александр Беглов
— Для каждой петербургской семьи блокада — это прежде всего какая-то личная история. В том числе для нашего президента, у которого в блокаду умер старший брат. А отец сражался и был ранен на Невском пятачке. Как сын блокадников, президент хорошо знает цену хлеба. Цену поддержки и взаимовыручки. И, как все потомки блокадников, он знает, что значит сохранять человеческое достоинство в нечеловеческих условиях.
Президент не случайно попросил нас отметить нынешний юбилей «с душой». И в процессе подготовки к 80-летию снятия блокады мы постарались рассказать семейные и личные истории ленинградцев. Собрать и представить как можно больше свидетельств простых людей. Врачей и учителей. Инженеров и рабочих. Управдомов и чекистов. Их рассказы вошли в новые книги. Юбилейные выставки. Спектакли и фильмы. Театрализованные представления.
Мы открыли заново очень много личных дневников и воспоминаний. Не у всех блокадных историй был счастливый конец. Но мы знаем, чем всё закончилось. И знаем, «чем кончилась эта война», как сказал в поэме «210 шагов» великий Роберт Рождественский.
Для нашего города и для меня лично блокада — это прежде всего великий нравственный пример. Эталон несгибаемой стойкости и силы человеческого духа.
А ещё для нас блокада — это живая связь прошлых, нынешних и будущих поколений горожан. Она всегда с нами, в прямом и в переносном смысле слова. И не только в Музее блокады, который мы возрождаем по поручению президента на историческом месте в Соляном переулке.
Достаточно сказать, что кусок электрического кабеля, который когда-то был проложен по дну Ладожского озера и давал электричество в осаждённый город, до сих пор служит Петербургу под Невским проспектом.
Президент Российского книжного союза, председатель Императорского православного палестинского общества Сергей Степашин
— Для меня как для ленинградца это событие — одно из самых главных в истории нашего великого города. Моя бабушка покойная и мама, ей будет 96 лет, она, слава богу, жива, пережили блокаду Ленинграда в самом центре города, на «пяти углах». Они рассказывали, с одной стороны, о страшном голоде, а с другой — о том, что уже начиная с января 1942 года дети пошли в школу. Девочки помогали раненым, тушили «зажигалки», за что в 15 лет, ещё до получения паспорта, моя мама была награждена медалью «За оборону Ленинграда».
Скажу откровенно: слишком подробных рассказов не было, потому что, как только я задавал вопросы, родные уходили в себя. Как они выживали, а при этом ещё и помогали фронту, даже представить сложно.
Моя бабушка работала в костюмерных мастерских в Александринском театре имени Пушкина, она была прекрасная портниха и шила обмундирование для наших воинов. У неё была ножная машинка «Зингер», которая у нас ещё долгое время хранилась.
Потрясением и откровением для меня стало документальное произведение Даниила Гранина и Алеся Адамовича «Блокадная книга». Для меня это не просто чужой звук.
Кстати, моя научная деятельность в определённой степени связана с блокадой Ленинграда. Окончив аспирантуру исторического факультета Ленинградского университета, я защитил кандидатскую диссертацию, посвящённую противопожарной обороне Ленинграда в годы Великой Отечественной войны. Город не сгорел, не было эпизоотий, и внутренняя оборона, в том числе противопожарная, была организована просто блестяще. Мало кто сегодня об этом знает.
Житель блокадного Ленинграда, народный артист России, поэт Илья Резник
— Весна 1944 года была для нас счастливой. Мы пять дней из эвакуации ехали в теплушках. Это была долгая и трудная дорога. Но зато я помню этот солнечный день: мы с мамой идём по улице Восстания, я в форме майора — я любил очень военную форму, мне сшили детскую форму майора, — и на балконе на улице Восстания бабушка с дедушкой встречают нас, машут руками.
Они остались, они были в блокаде. Бабушка дежурила на крышах: сбрасывала бомбы зажигательные, а дедушка рыл рвы противотанковые. И вот однажды принесли картошку горячую на эти работы, и дедушка схватил картошку, съел и обжёг себе пищевод. С той поры он ел стоя, потому что не мог пережевать и не мог глотать, а перед тем, как съесть что-то, он выпивал глицерин. Это память на всю жизнь. Они были худенькие, тощие, но они молодцы — они выдержали эту блокаду. Так что:
О сколько лишений, мой город блокадный,
Ты горькой порой перенёс!
Звенели сирены, ревели надсадно
Ночами страданий и слёз.
О тех, кто покоится на Пискарёвском,
Болеет душа и скорбит.
«Никто не забыт и ничто не забыто», —
В сердцах ленинградцев звенит.
Какая сила духа у ленинградцев!
Депутат Государственной думы России Сергей Боярский
— Для каждого жителя Ленинграда и Санкт-Петербурга, для всех наших земляков, которые сегодня живут в других городах, регионах и даже странах, 27 января 1944 года — это по-настоящему особенная дата. Великая Отечественная война продолжалась 1418 дней, каждый из которых имел значение для общей Победы, но для нашего города именно этот день символизирует освобождение, завершение тяжелейшего периода и надежду, которая сбылась несмотря ни на что. Когда мы вспоминаем о событиях тех лет, нам, людям, которые их не застали, нелегко сдержать эмоции, и это не пафос и не притворство, а общее чувство, которое свойственно целым поколениям. Уверен, что мы сможем передать эту связь юным петербуржцам, которым предстоит после нас сохранять память о войне, блокаде и о героизме тех, кто не пропустил врага.
Именно так ощущаю себя накануне 80-й годовщины освобождения нашего города и я — как его житель, как часть единого целого. Юбилей мы встретим, как принято, несколько иначе, чем «обычную» годовщину: будет много памятных мероприятий, встреч, жители Петербурга придут к мемориалам и братским захоронениям, чтобы склонить голову. Для меня это важная и необходимая дань традиции: проходя целой колонной к монументу в сопровождении пробирающей до кончиков пальцев музыки, волей-неволей осознаёшь часть боли, которую испытывал город в те страшные дни. И именно способность чувствовать это делает нас великим и сильным народом — способность с уважением, осознанием и трепетом относиться к своему прошлому, к поступкам предков, к событиям и героям, без которых не было бы ни нас, ни России.
Художественный руководитель оперной труппы Приморской сцены Мариинского театра, заслуженная артистка России Ирина Соболева
— Это сакральная дата для всех петербуржцев, потому что город был на грани порабощения. Только благодаря несгибаемому духу предыдущего поколения удалось избежать такой участи.
Многое о блокаде я знаю от своего приёмного отца (Суханов Геннадий Иванович), который воспитывал меня с ранних лет. Он был потомственным петербуржцем из рода известных адвокатов, а его мама служила в Мариинском театре.
В страшную зиму 1942—1943 годов сначала от голода умирала его мама, потом — отец. И эти два окоченевших трупа мой отчим, будучи подростком, привязывал к саночкам, спускал по обледеневшей лестнице и складывал на плитах набережной, на углу Крюкова канала и улицы Печатников. Сейчас по этим плитам мы все ходим, теперь там уютные маленькие ресторанчики и кафе.
В ту страшную зиму люди передвигались по городу, как привидения, потому что у них не было сил, а каждое движение было почти подвигом. Когда умирал мой дедушка, еды не было никакой, и последним, что он показал отцу, было несколько спрятанных под простынёй крошечных кусочков засохшего чёрного хлеба. Когда он понял, что уже умирает, стал откладывать их, ведь осознавал, что ему этот хлеб уже не поможет, а сыну, может быть, на один-два дня продлит жизнь. А потом его сын, мой отец, потерял возможность ходить и лежал в совершенно вымерзшей квартире в полубредовом состоянии, держал эти кусочки во рту в течение дня и боялся их проглотить, потому что ощущение этих крошек хлеба давало понимание, что ты ещё жив. Несмотря ни на что, мой отец выжил в блокаду и прожил долгие 96 лет. Он был очень известным музыкальным деятелем.
Блокада — это страшная реальность. У меня только через поколение есть понимание, чем на самом деле она была. И это история только одной семьи.
Депутат Государственной думы России Николай Валуев
Я ленинградец. Когда в семье деды — защитники, а бабушки — жительницы блокадного Ленинграда, это повод одновременно для гордости и печальных воспоминаний. Огромное количество ленинградцев погибло тогда от голода, бомбёжек, лишений или от вражеских пуль на подступах к городу. Ленинградцы воспитаны на примерах героизма. Это память, которая всегда с нами.
Народный артист России Борис Галкин
— Моя бабушка и её сестра, Мария Филипповна и Феодосия Филипповна, пережили блокаду. Они рассказывали немного, но мне достаточно и этого. То, что они пережили, — это невероятный человеческий подвиг. Две молодые женщины, две хворостиночки, работали на заводе и делали снаряды. За это им давали на 100 граммов хлеба больше... Чем жили эти люди, откуда бралась эта сила? Это сила характера, духовная мощь какая-то невероятная.
Это часть героической истории, которая не имеет аналогов в мире. Это общий гражданский подвиг всех людей, которые не покладая рук работали, и умирали, и помогали друг другу, и страдали. Но самое потрясающее — то, что они не опускали рук.
Депутат Государственной думы России Виталий Милонов
— Моя мама — блокадница, моя бабушка — блокадница. 27 января для меня — символ победы правды над силой. Не существовало факторов, которые бы гарантировали Ленинграду неприступность. Снабжения не было. Город окружали превосходящие силы противника. Но, как говорил святой покровитель нашего города Александр Невский, не в силе Бог, а в правде. Вот эти слова пророческие и сбылись.
Народный артист России Борис Щербаков
— Снятие блокады — это величайшее событие. Изголодавшиеся люди наконец смогли хоть свободно вздохнуть. Мои папа и мама пережили эти дни. Они не любили рассказывать о блокаде. Слишком тяжело это было. Даже на мои вопросы они говорили: «Пережили — и слава богу». Но пока я жил в Ленинграде, у нас на столе собирались все крошки и хлеб резался очень-очень экономно. И не дай бог что-то оставить на тарелке. Тарелка должна быть чистой. Это уже как закон.
Руководитель фракции «Справедливая Россия» в Государственной думе РФ Сергей Миронов
— Как ленинградец, считаю всё, что связано с беспримерным подвигом жителей блокадного Ленинграда, своей гордостью и болью. Для меня это наглядный пример будущим поколениям, как даже в бесчеловечной ситуации можно и нужно оставаться человеком.
Певица Зара
— Санкт-Петербург — мой родной город. Здесь я родилась, выросла и начала свой профессиональный творческий путь. С юных лет я знаю, как важна для жителей нашего города дата, связанная со снятием блокады. С юного возраста принимала участие в городских мероприятиях, выступала перед ветеранами блокадного Ленинграда. Они много рассказывали о том, как жил и дышал город в те страшные дни. Делились историями судеб и противостояния. Вспоминали о мгновениях радости и надежды, сопровождавших их в самые страшные минуты.
Для меня особо важно, что во время блокады не останавливалась культурная жизнь. Премьера седьмой симфонии Шостаковича, все дни работали Театр музыкальной комедии, Национальная российская библиотека. Кроме того, выездные театральные бригады постоянно давали концерты на фронте. Осаждённая культура спасала и сохраняла жизни тысяч людей. Наш город — памятник человеческой стойкости, воли, мужеству и храбрости. Важно помнить и никогда не забывать об этом бессмертном подвиге, который совершили ленинградцы.
Генеральный директор Международного центра современной классической музыки им. С.М. Слонимского, пианист и композитор Иван Александров
— Я только 16 лет нахожусь в Петербурге, но достаточно хорошо изучил людей, историю, культуру Петербурга и Ленинграда. Для меня снятие блокады — это, конечно, святой день, как и для любого ленинградца, который чтит эту память. Он стоит на одном уровне с Днём Победы.
Я всячески пытаюсь пропагандировать искусство блокадного Ленинграда, изучаю творчество композиторов-блокадников. Сейчас готовлю антологию их музыки. Когда я читаю биографии не только деятелей искусства, но и обычных тружеников в блокадном Ленинграде, меня восхищает тот подвиг, который они совершили. Без слёз такое невозможно читать.
Актриса и телеведущая Алла Довлатова
— Мне всегда непросто говорить на эту тему, потому что моя семья, бабушки, дедушки были блокадниками и фронтовиками. Моя бабушка была старшей дочкой в семье. В 17 лет она работала на заводе и помогала своей матери с младшими детьми. Её младший брат тушил «зажигалки» и тоже помогал городу. Дети плакали, потому что не могли понять, почему они голодают. Постоянная боль в желудке и во всём организме, постоянное полуобморочное состояние. Постоянные детские крики и плач.
Председатель Комитета Совета Федерации по экономической политике Андрей Кутепов
— У меня в паспорте стоит место рождения — город Ленинград. Моя бабушка в блокадное время жила в нашем родном городе. Что для меня может означать дата 27 января? Победа жизни над смертью. Приверженность своей стране, своему народу. Вера.
— Несколько лет назад отдельные СМИ пытались инициировать провокационные обсуждения на тему целесообразности сдачи Ленинграда нацистам. Это вызвало возмущение среди блокадников и в обществе в целом. Как бы вы оценили подобные опросы с этической точки зрения?
Сергей Степашин
— Такой вопрос могут задавать только подонки — у меня другого определения нет. Безнравственные люди. Я работал в архивах и знаю не понаслышке, что Гитлер город брать не собирался. Он должен был его затопить. Я знаю, что инициаторы этого пасквиля получили достойный ответ, поэтому давайте всё-таки будем вспоминать тех, кто спас наш город, и тех, кто ушёл из жизни. Очень правильно, что Госдума по представлению Ассоциации юристов России в прошлом году официально признала действия нацистов и их союзников, приведшие к массовой гибели ленинградцев, геноцидом. Это верная оценка исторического факта.
Илья Резник
— Я сразу могу сказать, это негодяи. Эти люди не патриоты, а просто предатели Отечества. Об этом невозможно говорить, это обсуждать даже невозможно. Гитлер хотел уничтожить Питер, сжечь, чтобы не осталось ничего. А если люди об этом говорят, я не понимаю, что это за люди, где они живут и чем они дышат.
Ирина Соболева
— Я считаю, что просто не должно быть таких обсуждений. Всем понятно, что такие высказывания носят провокационный характер, значит, их не надо нигде публиковать. Нужно пресекать попытки людей сделать себе имя на неэтичных темах.
Я совершенно не ханжа, но как член секретариата Союза театральных деятелей России выступаю за чистоту прессы, телевидения, театра. Должен быть определённый барьер. Речь не об ограничении свободы, а об ограничении расхлябанности.
Борис Галкин
— Что могут ответить на это ленинградцы? Это возмутительно. В этом такое лукавство и такая ложь. Это унизительно в адрес людей, переживших это горе, преодолевших это горе, выстоявших в этой невероятной беде.
Виталий Милонов
— Такие лица, как авторы этого опроса, вообще могут дойти до того, что войны можно было избежать, сдавшись на милость нацистам. Такой подход является бесчеловечным. В его основе лежит измена Родине. Подобная риторика является абсолютно неприемлемой. Она оскорбляет память миллионов погибших советских людей, которые пошли на смерть ради свободы, ради высшей цели. И вот сейчас авторы подобных опросов пинают ногами эту жертву и плюют на неё. Сама такая постановка вопроса является экстремистской и должна быть запрещена.
Борис Щербаков
— Это пишут мерзавцы, которые ничего не понимают в истории нашей страны. Город нельзя было сдавать. Благодаря этому его сохранили.
Сергей Миронов
— Всё связанное с подвигом жителей блокадного Ленинграда — это высокая планка, по которой каждый может отмерять выбор жизни или смерти, добра или зла, совести или предательства. И это то, что не дано понять тем лицемерам, которые в наши дни из «гуманитарных» соображений рассуждают о сдаче города. Моральное уродство подобных персонажей сравнимо только с их невежеством. Сегодня не составляет труда узнать, что Гитлер запретил обеспечивать продовольствием население Ленинграда в случае его захвата. И когда командование вермахта, которое уже готовилось маршировать по Невскому, отдельно уточнило этот вопрос, фюрер ясно дал понять, что его позиция неизменна. Ленинградцы были обречены. Сдача города не спасла бы чьи-то жизни, а умножила смерти. Я уже не говорю о неизбежных репрессиях среди горожан, о том, что потеря Ленинграда поставила бы Красную армию в тяжелейшее положение. Нет, жертвы моих земляков не были напрасны! Ленинградцы умирали от голода, погибали под взрывами бомб и снарядов, но они твёрдо знали, что своим ежедневным подвигом вносят вклад в нашу победу над фашизмом, в будущее великой страны. Низкий поклон пережившим блокаду, вечная память погибшим!
Иван Александров
— Для меня этически неприемлема сама постановка этого вопроса. Так могут говорить либо полные невежды, не знающие о планах вермахта по уничтожению Ленинграда, либо откровенные предатели Отечества.
Алла Довлатова
— Я бы оценила тех, кто так говорит, как предателей. Это враги, которые пытаются отравить мозг людям.
Андрей Кутепов
— Обсуждать больные фантазии слабообразованных людей о сдаче города нацистам не хотелось бы. Ленинградцы не только боролись за свою жизнь, они ещё обеспечивали фронт боеприпасами. За время блокады в городе было выпущено более 300 самолётов, более 700 танков, пушки, миномёты и прочее, более 3 млн ручных гранат и ещё много того, что поддерживало фронт. Помимо боеприпасов, блокадный Ленинград для фронтов Великой Отечественной поставил 20% всей донорской крови. Только вдумайтесь: первая блокадная зима, отсутствие воды, отопления, еды. Люди всё равно идут сдавать кровь, и не просто идут, а так, что закончилась специальная тара. Город продолжал жить и работать для страны.