— Шведские учёные исследовали потенциальные риски для вида Homo sapiens, которые способны привести наш вид в эволюционный тупик, то есть, к постепенному исчезновению. Авторы задаются вопросом, не станет ли стремительный технологический скачок эволюционной ловушкой для нашего биологического вида? На ваш взгляд, насколько обоснованны такие страхи? Почему у учёных возникают опасения такого рода, хотя пока численность нашего вида постоянно растёт?
— В теории к вымиранию может прийти любой биологический вид, и наш в этом смысле не исключение — кто знает, какие катаклизмы могут ждать нашу планету после, например, падения на неё крупного астероида? Но если мы вынесем подобные сценарии за скобки, то предпосылок для исчезновения вида Homo sapiens не просматривается. Прежде всего потому, что наш вид очень хорошо умеет адаптироваться, мы освоили практически все экосистемы и чувствуем себя везде достаточно комфортно. Наш вид представлен очень разными популяциями, а специфические морфологические и физиологические характеристики локальных популяций формировались как адаптации, позволяющие осваивать специфические экологические условия: высокогорья, пустыни и т. п.
Например, коренные жители высокогорий Тибета, Анд, Эфиопии выработали особенности, позволяющие не страдать от кислородного голодания. Изменения затронули их дыхательную систему и систему кровообращения и были зафиксированы на генетическом уровне. Коренные жители Анд, проживающие на больших высотах относительно недавно по эволюционным меркам (менее 11 тыс. лет), приспособились путём повышения концентрации гемоглобина в крови — их эритроциты переносят больше кислорода, красные кровяные тельца имеют большие размеры.
У этих людей увеличенный остаточный объём лёгких и связанный с ним рост альвеолярной области лёгких, но скорость дыхания примерно та же, что и у жителей равнин. А у тибетцев адаптации иные. У них не наблюдается повышенной концентрации гемоглобина, зато они вдыхают большие объёмы воздуха с каждым вдохом и дышат быстрее, чем жители Анд или равнин. У тибетцев наблюдается увеличенный объём лёгких на протяжении всей жизни и устойчивое увеличение мозгового кровотока.
Европейцы отличаются от африканцев, а жители Африки, живущие в сухом пустынном климате, физиологически отличаются от тех, кто населяет влажные тропики. Свои отличия имеют и жители Крайнего Севера. Причём отличия имеют достаточно всеобъемлющий характер: отличается интенсивность потоотделения, есть свои особенности функционирования сердечно-сосудистой системы, кожи, лёгких и т. д. То есть даже на физическом уровне человек располагает огромным потенциалом к адаптации. А современные технологии позволяют лечить те заболевания, которые раньше считались смертельными, — это ещё больше повышает шансы человечества на выживание. Кроме того, развитие генных технологий говорит о том, что в обозримом будущем мы сможем корректировать некоторые врождённые генетические дефекты, что оздоровит наш вид.
— То есть вы не согласны с достаточно популярной точкой зрения, что развитие медицины затормозило естественный отбор в человеческой популяции?
— Прежде всего нужно помнить, что отбор принимает разные формы. Наряду с движущим естественным отбором, который формирует новые признаки, важен и стабилизирующий отбор, поддерживающий часть признаков неизменными. Конечно, определённым образом медицина влияет на давление естественного отбора. Например, там, где современная медицина доступна всем, роды проходят в медицинских учреждениях и практически никогда не заканчиваются смертью женщины, как это случается в странах с низким уровнем современного родовспоможения. Но не следует забывать, что современная медицина до сих пор недоступна или малодоступна населению ряда регионов планеты. Так, в ряде стран Африки до сих пор медициной пользуются разве что жители крупных городов, а в сельской местности население чаще прибегает к традиционным способам врачевания, дошедшим до нашего времени с глубокой древности. Так что не следует переоценивать влияние современных медицинских технологий в общемировом масштабе.
— Сейчас во всех развитых странах снижается рождаемость, соответственно, потомство оставляют не все люди, растёт процент бездетных. С чем связано такое снижение? Почему вообще происходит эта депопуляция, насколько это социальный, а насколько биологический механизм? Ведь прежде в истории рождаемость была низкой в условиях дефицита ресурсов у древних охотников и собирателей, а сейчас, напротив, — в условиях их избытка. Почему?
— Нужно понимать, что даже в обеспеченных и развитых странах ресурсы распределяются неравномерно: есть богатые, есть средний класс и бедные люди, есть те, кто за чертой бедности. И рождаемость среди этих социальных слоёв тоже распределена неравномерно. Если присмотреться внимательней, то мы заметим, что больше всего детей заводят именно богатые люди, которые могут обеспечить отпрыскам хорошее образование и стартовые возможности. И часто чем богаче страна, тем заметнее проявляется социальное неравенство в плане доступа к ресурсам, включая медицину, образование, качественную среду и возможности досуга. Рождаемость — в этом же ряду. С точки зрения эволюции успешное воспроизводство и перспективы для потомства — ведущая мотивация человека. Это врождённый бессознательный мотив, сформированный в процессе эволюции.
— Есть гипотеза, согласно которой и язык, и в целом интеллект развились, когда наши дальние предки оказались в экстремальных условиях — были вынесены из лесов на открытую местность, в саванну. Там смогли выжить только те особи, которые развили уникальные для животных умственные возможности. Согласны ли вы с этой теорией и какие ещё есть версии происхождения людей?
— Я бы не называла африканскую саванну экстремальной средой для обезьян. Я много работаю в Африке и знаю об этом не понаслышке. Саванна — очень богатая экосистема, и современные обезьяны тоже её осваивают, особенно на границе с лесом. В саванне сегодня обитает много видов обезьян — это не только павианы, но и много разных видов мартышек, гусары, а также шимпанзе. Шимпанзе, обитающие в саванне, демонстрируют чудеса приспособляемости и используют в «обиходе» различные предметы — камни и палки. Эти навыки передаются от поколения к поколению в рамках одной популяции, образуются целые «культуры». У групп шимпанзе, живущих в саванне, лучше развита кооперация, они более сплочённые. Так что да, в условиях саванны развитие когнитивных способностей, по-видимому, стимулируется лучше, чем в лесу.
— Каким образом дальние предки обезьяны смогли трансформироваться в первых людей?
— Сейчас нам известно, что те виды приматов, которые стали нашими предшественниками, обитали в саванне, где наблюдается выраженная сезонность, в сухой сезон растительной пищи не хватает. Это подтолкнуло приматов к большему употреблению животной пищи — это стало их адаптивной стратегией. Тем более что в саванне жертв проще вычислить, животные собираются у источников воды. Поскольку наши предки обладали выраженным интеллектом, они не просто хорошо ориентировались в пространстве, но и могли планировать и координировать свои действия, охотиться коллективно.
Современные шимпанзе, кстати, тоже являются хорошими охотниками, в основном ловлей добычи у них занимаются самцы. Среди них обычно выделяется наиболее опытный самец-ловец и группа загонщиков, которые скоординированно направляют дичь в его сторону. Это, по сути, загонная охота. В национальном парке «Гомбе-Стрим» (Танзания) шимпанзе в основном охотятся на обезьян-колобусов. В других местах — на молодых павианчиков, мартышек, кабанчиков, антилопок. После поимки дичи происходит делёж добычи, главный самец должен обязательно делиться с другими, иначе они потом уже не будут ему помогать. Так что даже на примере современных шимпанзе мы можем наблюдать, под влиянием каких примерно факторов мог развиваться интеллект наших предков, какие факторы лежали в основе формирования правил кооперации и морали.
Необходимость повышать долю животной пищи в рационе была важным условием развития когнитивных способностей и внутригрупповой сплочённости.
— А у шимпанзе может эволюция двигаться в сторону развития когнитивных качеств? Можно ли эти изменения зафиксировать, если они есть?
— Это очень сложный вопрос. Первой, кто длительно изучал шимпанзе в естественной среде обитания, была Джейн Гудолл, она начала исследования в 1960-х годах. С тех пор накопилось много данных, исследования проводятся в ряде африканских стран, изучают не только обыкновенного шимпанзе и бонобо, но и горилл и других человекообразных. Наблюдения позволяют говорить о том, как и почему некоторые новые навыки могут появляться в популяциях обезьян. Изначально такие умения могут возникать случайно — например, какая-то особь откроет, что на заострённую палочку удобно накалывать крупных насекомых, такая стратегия описана в популяции бонобо. А затем другие члены группы начинают ей подражать.
Могут появляться новые коммуникативные сигналы для того, чтобы указывать на новые источники опасности. Многие популяции горилл живут в заболоченной местности. Пересекая болото, они могут прощупывать путь палкой — собственно, так же поступают в аналогичной ситуации и люди. В целом сейчас ясно, что у человекообразных обезьян куда больший когнитивный потенциал, чем считалось ещё в середине прошлого века.
— В некоторых проявлениях поведение людей похоже на повадки наших «родственников» — шимпанзе. Например, патрилокальность, когда молодая самка покидает родную группу и переходит в новую, свойственна и обезьянам, и человеческим традиционным культурам. Есть также выводы учёных о том, что подобный уклад существовал и у неандертальцев. Получается, что такие поведенческие установки передавались у приматов миллионами лет?
— Конечно, нельзя сравнивать шимпанзе и неандертальцев, их отделяют миллионы лет эволюции. Современные шимпанзе не наши предки, а представители отдельной от нас эволюционной ветви. В палеолите люди были охотниками и собирателями, которые объединялись в небольшие сообщества, внутри которых тоже образовывались ещё более мелкие ячейки.
Так живут современные бродячие охотники и собиратели из народности хадза (коренной народ Танзании. — RT). Популяция состоит из текучих, непостоянных объединений. Хадза в целом моногамны. Но чаще всего это сериальная моногамия, они могут несколько раз за жизнь менять супругов. Лишь около 5% мужчин (как правило, те, кого называют «хозяин лагеря», то есть самый авторитетный мужчина в группе) могут практиковать полигамию. Но и то, подобная полигамия обычно носит кратковременный характер, потому что чаще всего прежние жёны от такого мужчины уходят — они не хотят терпеть соперниц. В целом же, судя по ряду эволюционных адаптаций тела, человек ориентирован на моногамию.
При этом состав и размеры группы ещё зависят от сезона. В дождливый период хадза собираются в большие сообщества и вместе скрываются от осадков под скальными навесами. Но всё равно супружеские пары никогда не разлучаются и вместе переходят из группы в группу. Кроме того, очень часто женщине с маленькими детьми помогают их матери. Бабушки присматривают за внуками, пока родители добывают пропитание.
— Корректно ли говорить применительно к людям о биологической предопределённости каких-то социальных установок, например той же моногамии? Или у нас всё более гибко и многообразно из-за социальной эволюции?
— Определённые биологические предпосылки, безусловно, есть. Например, известно, что выраженный половой диморфизм, когда самец намного крупней самок, сопряжён у приматов с полигамией. В процессе эволюции у людей происходило снижение полового диморфизма по целому набору характеристик: размеров тела, размеров клыков и т. д. Это говорит о том, что предки современного человека достаточно давно стали вести моногамный образ жизни.
И также о том, что оба родителя должны были вносить вклад в заботу о детях. Такие трансформации в поведении должны были происходить параллельно с переходом к двуногости — бипедии. Перестройка затронула всё тело и привела к значительным изменениям в строении таза. Он стал шире и ниже, с тем чтобы облегчить процесс родов.
Однако увеличение размеров мозга в процессе человеческой эволюции стало одним из главных вызовов человеческому выживанию. Головка плода должна была проходить по родовому каналу, а он был ограничен размерами женского таза. Из-за этого роды у человека превратились в большой риск, процесс стал болезненным. Проблема была решена благодаря более ранним, с учётом стадии развития плода, родам. Человеческий ребёнок появляется на свет менее развитым, чем детёныши человекообразных обезьян, и совершенно беспомощным на протяжении длительного времени. Адаптация в виде отцовской заботы и заботы ближайших родственников матери позволила максимально компенсировать риски для выживания новорождённых у наших предков.
Отмечу, что в традиционных обществах беременные женщины должны соблюдать жёсткие предписания и табу, связанные с диетой. Эти табу часто направлены на ограничение роста размеров тела плода. Действительно, новорождённые у хадза появляются на свет очень маленькими, чаще не дотягивают по весу до 2 кг. Зато после рождения дети растут очень быстро и быстро прибавляют в весе. В традиционных обществах бродячих охотников-собирателей отцы тратят много сил и времени на помощь жене и уход за ребёнком. Ну и конечно, стараются обеспечить семью пропитанием.
— Продолжается ли биологическая эволюция Homo sapiens сегодня? И в каком направлении она движется?
— Заглянуть слишком далеко мы не можем, но можем наметить тенденции, которые могут ожидаемо прослеживаться в обозримом будущем. Как я говорила ранее, человечество становится всё более здоровым, растёт продолжительность жизни. Благодаря медицине выживает больше детей, а каждый человек является носителем уникального генотипа, возможно, очень ценного для популяции. Поэтому будет расти генетическое разнообразие и увеличиваться потенциал человеческой популяции, позволяющий гибко реагировать на экологические изменения.