В Нижегородской области двух бывших сотрудников угрозыска подозревают в избиениях задержанного с целью получения признательных показаний. Весной 2015 года полицейские из города Бор Алексей Хрулёв и Николай Атамашко поймали предполагаемого организатора нарколаборатории. В отделе, куда доставили подозреваемого, он подписал явку с повинной, однако впоследствии заявил, что полицейские его избивали. Служебная проверка в отношении сотрудников, на которых указал мужчина, не выявила нарушений — заявитель неоднократно получал отказы в возбуждении уголовного дела. В 2019 году он вышел из колонии, обратился в Комитет против пыток и добился возобновления расследования. Полицейские считают, что мужчина действует «из мести», и утверждают, что располагают доказательствами собственной невиновности.
- Николай Атамашко и Алексей Хрулёв
- © Фото из личного архива
17 марта 2015 года в Нижегородской области сотрудники угрозыска города Бор Николай Атамашко и Алексей Хрулёв задержали Леонида Мурского, подозреваемого в торговле наркотиками. На тот момент Мурскому было 22 года. При задержании он дал признательные показания, рассказал о сообщниках и указал, где расположена нарколаборатория.
В 2016 году Мурского приговорили к четырём с половиной годам лишения свободы, его подельники также получили тюремные сроки.
Сразу после ареста Мурский обратился в Следственный комитет с заявлением на сотрудников угрозыска — мужчина утверждал, что те избили его, заставляя подписать явку с повинной, что он в итоге и сделал.
Однако заводить уголовное дело на полицейских отказались. По итогам проверок в действиях Николая Атамашко, Алексея Хрулёва и их начальника Сергея Лебедева, на которых указал Мурский, не усмотрели нарушений.
Однако спустя четыре года уголовное дело на полицейских всё-таки завели. Леонид Мурский после досрочного освобождения в 2018 году обратился в Комитет против пыток, и юристы организации добились проведения расследования.
Сейчас Атамашко и Хрулёва подозревают в превышении должностных полномочий с применением физической силы (ст. 286 УК РФ).
Сами мужчины в правоохранительных органах уже не работают — вышли на пенсию.
В беседе с RT бывшие полицейские категорически отрицают все обвинения со стороны Мурского — по их мнению, тот пытается оговорить их «из мести».
По словам Атамашко, физическая сила к Мурскому применялась только в момент задержания — при этом мужчина уточняет, что они с коллегой действовали строго в рамках «закона о полиции», что подтвердила служебная проверка.
День задержания
Николай Атамашко и Алексей Хрулёв задержали Леонида Мурского вечером 17 марта 2015 года возле его дома в Нижнем Новгороде.
Полицейские утверждают, что на тот момент Мурского не только подозревали в наркоторговле, он также находился в федеральном розыске за неявку в суд по другим правонарушениям.
При задержании мужчина пытался оказать им сопротивление — и это, по словам Атамашко, стало поводом для применения физической силы.
«Он пытался оказать сопротивление и сбежать, и нам пришлось применить физическую силу, заломать ему руки, надеть наручники. Об этом мы впоследствии написали рапорты. При задержании, когда Мурский понял, что ситуация разворачивается не в его пользу, он также пытался предложить нам взятку в размере 2 млн рублей. Мы это тоже задокументировали, доложили руководству», — вспоминает Атамашко.
Впоследствии по их с Хрулёвым рапортам о сопротивлении, оказанном при задержании, проводилась служебная проверка.
Нарушений в действиях сотрудников угрозыска усмотрено не было. «Физическая сила и специальные средства — наручники — были применены в соответствии со ст. 20 Федерального закона «О полиции» для доставления в полицию подозреваемого», — говорится в акте проверки.
По словам Атамашко и Хрулёва, в отделении полиции Мурский добровольно подписал явку с повинной и подробно рассказал о своей противоправной деятельности.
Так, на допросе Мурский показал, что в 2014 году он узнал рецепт изготовления наркотического вещества и решил заработать на его продаже. Купил необходимые реагенты и материалы, подговорил нескольких друзей участвовать в своём бизнесе. В дачном домике одного из друзей Мурского организовали лабораторию, где кустарным способом изготавливался наркотик. Затем товарищи Мурского должны были сбывать товар. Бизнес просуществовал недолго.
Согласно материалам дела, одного из участников преступной группы вскоре задержали с десятками пакетиков наркотика и выяснили, что у него есть сообщники, в том числе Мурский.
В тот же день к нарколаборатории, на расположение которой указал Мурский, выехали оперативные сотрудники, они провели обыск и изъяли вещественные доказательства: тару и сырье для изготовления наркотических веществ.
В приговоре Мурскому приводится полный перечень вещдоков, собранных в тот день.
«Наркотические средства изготавливали, находясь в помещении дачного домика, с использованием различных бытовых предметов, в частности: двух металлических эмалированных кастрюль с крышками, контейнера из полимерного материала, электронных весов, трёх тазов из полимерного материала, двух бутылей из полимерного материала, к горлышкам которых полимерной клейкой лентой прикреплены воронки, сделанные из обрезанных бутылок, шести вёдер из полимерного материала, металлической сетки, пяти фрагментов шланга», — перечисляется в документе.
В смывах с найденных там предметов и инструментов, согласно материалам дела, обнаружили наркотические вещества.
Согласно протоколам, Мурский, присутствовавший при обыске, добровольно и подробно рассказал полицейским, как в процессе изготовления наркотиков использовались те или иные предметы.
После допроса, обыска и оформления всех документов Мурского отпустили с требованием явиться на следующий день.
Экспертизы и травмы
Атамашко и Хрулёв уверяют, что следствие решило отпустить Мурского до суда по избранию меры пресечения, потому что он согласился сотрудничать, а его супруга должна была вот-вот родить.
Однако, выйдя из отделения полиции, мужчина направился в травмпункт, где заявил, что полицейские его избивали, и попросил зафиксировать нанесённые ему травмы.
В первом медучреждении, куда обратился Мурский, врачи диагностировали ушиб и царапину на лбу.
«Ему написали, что имеются ушибы и ссадина лица. При этом интересно, что из отделения в городе Бор Мурского отпустили в 23 часа, а в 23:30 у него на руках уже была справка из 26-й больницы Нижнего Новгорода, расположенной за 40 километров от отделения. Туда просто невозможно за это время доехать», — утверждает Николай Атамашко.
На следующий день Леонид посетил ещё несколько больниц, и в последующих заключениях травмы стали уже более обширными, указывают полицейские.
«После травмпункта Мурский поехал на платную медэкспертизу, где ему поставили уже совершенно другие диагнозы: множественные гематомы на лице, голове, затылке, — рассказывает Алексей Хрулёв. — Затем он едет в 39-ю больницу, где появляются ещё более обширные телесные повреждения: ушиб грудной клетки и так далее. Но когда мы с Атамашко привезли его в травмпункт, чтобы взять заключение — может ли он содержаться на режимном объекте, — кроме растяжения мышц шейного отдела у него больше ничего не нашли. А по проблемам с шейным отделом он в своё время ещё от армии косил».
Атамашко и Хрулёв подчёркивают, что Мурский написал несколько заявлений об избиениях со стороны сотрудников МВД — причём их фамилии появляются только во втором документе.
По мнению полицейских, кто-то посоветовал заявителю оболгать их, чтобы отказаться от данных ранее признательных показаний и уйти от уголовной ответственности.
«Заявления поступили с разницей в три дня. В первом заявлении, после задержания, Мурский писал, что его якобы избил сотрудник полиции Лебедев. Потом Мурского отпустили с обязательством явиться в отделение на следующий день, он лёг в больницу, где его знакомые, очевидно, посоветовали ему переписать заявление и обвинить уже и нас с Атамашко тоже, чтобы посадить», — считает Хрулёв.
«Конфликт был нейтрализован»
В разговоре с RT Атамашко и Хрулёв упомянули, что в отделении полиции в день задержания Мурского в определённый момент действительно назревал конфликт между ним и замначальника 6-го отдела угрозыска Сергеем Лебедевым.
Последний, по заверениям коллег Атамашко и Хрулёва, зашёл в кабинет, где находился подозреваемый, повздорил с ним и замахнулся на него кулаком. Но конфликту не дали разгореться, и Мурский не пострадал, уверяет Атамашко.
«У него в отделении была конфликтная ситуация, но мы не дали ей разрастись, — Мурский немножко поругался с замначальника отдела, но мы с Алексеем Хрулёвым эту ситуацию нейтрализовали, и, по сути, никакого конфликта, ничего в итоге не было», — говорит Николай.
В объяснении Атамашко, датируемом мартом 2015 года, подобные «конфликтные ситуации» не упоминаются — описано лишь, что подозреваемый добровольно дал признательные показания.
Алексей Хрулёв также подтвердил RT, что у замначальника отдела, Лебедева, была словесная перепалка с Мурским, но в потасовку она не вылилась.
Слова полицейских косвенно подтверждаются аудиозаписями, сделанными в изоляторе временного содержания во время их бесед с Мурским — уже после того, как он написал на них заявление о превышении должностных полномочий.
Вот отрывок из расшифровки записи:
«А: А что, серьёзные люди хлопочут о твоём освобождении и пытаются очернить сотрудников полиции? Мне понравилась единственная фраза: «<…>, спасибо вашим сотрудникам, что они не дали Лебедю Лёню избивать». Ну да, избить, убить…
М: Ну да, так вы и не били.
А: Так мы тебя и не трогали, мы тебя за белы рученьки привели и посадили…
М: Коль, ну ты ведь зашёл к Лебедеву и сказал…
А: Я зашёл и сказал, чтобы тебя не трогали.
М: Нет, тогда, когда Лебедев ещё не заходил в кабинет. Вы хотите сказать, что вы с Лёхой к нему не подходили?
А: Я тебе лично отвечаю, что мы с Лёхой к нему не подходили.
М: Я услышал другую информацию. Что с вашей подачи всё это было, что вы в плохих и добрых играли».
Николай Атамашко подчеркнул, что в этом разговоре Мурский прямо говорит — они с Хрулёвым его не били.
«Выделенный участок стенограммы прямо свидетельствует о непричастности как меня самого, так и Хрулёва к причинению телесных повреждений Мурскому и, кроме того, подтверждает, что именно Лебедев причинил ему телесные повреждения. При этом слова Мурского необходимо интерпретировать таким образом, что мы в отношении Мурского были «хорошими», так как пресекли противоправные действия Лебедева, а сам Лебедев в его понимании «плохой», так как избивал его», — приводится комментарий Атамашко в протоколе прослушивания аудиозаписи.
Он также ссылается на другие записи, где Мурский косвенно подтверждает свою причастность к производству и торговле наркотиками — то есть опровергает собственные слова о том, что он не имеет отношения к преступлениям, в которых его якобы заставили сознаться силой.
Полицейские уверены, что данные аудиозаписи доказывают их невиновность, и намерены предоставить эти материалы суду.
Версия пострадавшего
Леонид Мурский настаивает, что задержание и допрос проводились совсем не так, как это описывают полицейские.
По его словам, сотрудники ему не представились, не объяснили причину задержания, а сразу скрутили, надели наручники и увезли в отделение. Там его избивали несколько человек.
«Я прекрасно всё помню, запомнил на всю жизнь тот день, — рассказывает Мурский. — Меня избивали в кабинете 6-го отдела Лебедев, Хрулёв и Атамашко. Выбивали явку с повинной — что я якобы изготавливаю и продаю наркотики. На момент задержания моя жена была беременна, она в тот день находилась в роддоме, должна была рожать. Сами понимаете, какое у меня в тот момент было состояние. И я подписал всё, как говорят полицейские, чтобы просто успеть увидеть своего новорождённого сына».
Мурский подтвердил, что после задержания пошёл в травмпункт зафиксировать травмы, но ничего, кроме царапин и ушибов, врачи сначала не нашли — мужчина объясняет это тем, что в травмпункте проводился только визуальный осмотр.
Последующие экспертизы, по его словам, показали «более полную» картину: сотрясение мозга, множественные гематомы, подозрение на перелом шейных позвонков.
Он подчеркнул, что перед арестом его отвезли в нижегородское СИЗО №1 — но там его отказались принимать из-за травм.
«Меня поместили в ИВС, суд меня арестовал, но когда меня повезли в СИЗО №1 Нижнего Новгорода, там отказались меня принимать в таком состоянии, так как нигде не было задокументировано, что я избитый, — объясняет Мурский. — В СИЗО, естественно, не хотели брать на себя такую ответственность. Меня отвезли обратно в ИВС, я просидел там ещё какое-то время. Потом меня отправили уже в СИЗО №2. Туда тоже не хотели принимать, но как-то договорились. И очень скоро оттуда меня этапом перенаправили в 1-е СИЗО, в больницу. Правда, никакой медицинской помощи мне там никто не оказывал».
В 2016 году Леонида Мурского приговорили к четырём с половиной годам лишения свободы.
Дело рассматривали в особом порядке, а благодаря досудебному соглашению, явке с повинной и содействию, которое Мурский оказал следствию, срок удалось существенно уменьшить.
Четверых подельников мужчины приговорили к лишению свободы на сроки от восьми до десяти лет.
Расследование и доказательства
Сейчас стороны изучают материалы дела в отношении Атамашко и Хрулёва, сроки ознакомления истекают 13 октября — потом дело передадут в прокуратуру. Обвиняемые готовы защищаться — они подчёркивают, что, помимо аудиозаписей разговоров с Мурским, есть много других доказательств их невиновности.
В частности, они ссылаются на результаты независимых экспертиз и проверок на полиграфе.
«Мы с Хрулёвым два раза прошли проверку на полиграфе — в том числе в Следственном комитете. Исследования подтвердили, что мы не искажаем информацию о том, что происходило в день задержания Мурского, когда — по его словам — мы его якобы избивали», — сообщил Николай Атамашко.
Полицейские также ссылаются на многочисленные нестыковки, касающиеся характера и количества травм, якобы нанесённых ими Мурскому в день задержания.
Они ссылаются на независимую судмедэкспертизу, признавшую наличие противоречий в медицинских справках, собранных Мурским за несколько дней после предполагаемого избиения в полицейском отделе.
«Установлены противоречия в количестве, локализации, характере зафиксированных в медицинских документах повреждений, необоснованное неврологической симптоматикой установление диагноза «сотрясение головного мозга», а также обоснованные сомнения в достоверности обстоятельств, изложенных гражданином Мурским Л.Г. в рамках данного уголовного дела», — констатировали специалисты.
Эксперты также усомнились, что многочисленные ссадины и кровоподтёки на лице, которые у Мурского зафиксировали в 2-й больнице, куда он обратился, могли не заметить в травмпункте, где мужчину осматривали сразу после задержания.
«Повреждения в виде ссадин проявляются непосредственно после их причинения, равно как и кровоподтёки на лице, с учётом морфологических особенностей мягких тканей лица, что исключает возможность отсутствия данных повреждений при условии их фактического наличия от 17.03.2015 года», — считают эксперты.
По мнению специалистов, ввиду расхождений в документации можно считать достоверными лишь те повреждения, которые отражены во всех справках Мурского: ссадина и кровоподтёк на лице. Установить их количество и точную локализацию невозможно ввиду давности, констатировали эксперты.
Подготовка к судебному процессу
В свою очередь, правозащитники отмечают, что у них ушёл целый год на то, чтобы на полицейских, задержавших Мурского, завели уголовное дело.
По словам юристов Комитета против пыток, сначала они получили пять или шесть отказов, и только после обращения в Европейский суд по правам человека жалобам Леонида дали ход.
В мае 2019 года Николаю Атамашко и Сергею Хрулёву предъявили обвинения.
Атамашко и Хрулёв сам факт возбуждения уголовного дела считают незаконным.
«Следователь в обход всех норм уголовно-процессуального кодекса возбудил уголовное дело по заявлению, на которое уже было несколько отказных и даже есть решение суда, согласно которому оснований для возбуждения уголовного дела нет», — пояснил Атамашко.
Хрулёв также добавил, что у следствия возникли трудности с квалификацией действий, в которых Мурский обвинил полицейских.
«Первоначально нам вменяли превышение должностных полномочий с применением физического насилия с целью выбивания явки с повинной. Но потом, видимо, поняли, что, если вменять по этой статье, то Мурский и его сообщники, которые тоже получили сроки, получат право оспорить свои приговоры. В связи с этим, видимо, СК и прокуратура решили перепредъявить нам обвинения. И в настоящий момент нам вменяют избиение Мурского «в связи с внезапно возникшей личной неприязнью», — пояснил Хрулёв.
Юрист Комитета против пыток Сергей Шунин уже заявил RT, что будет оспаривать приговор, вынесенный Леониду Мурскому в 2016 году, если удастся доказать причастность полицейских к избиениям.
«Но это, так скажем, будет уже следующий вопрос, сначала мы должны доказать факт нарушений со стороны полицейских», — отметил Шунин.
