27 июля 2020 года в карельской Кондопоге 16-летняя Валерия Манеева вышла с плакатом к зданию местной администрации. На развёрнутом листе ватмана она обратилась к неким Спиридонову, Гнетневой и Соколовой с требованием: «Верните нам родителей». Юрий Спиридонов — первый заместитель главы администрации Кондопожского муниципального района. Анастасия Гнетнева — заместитель начальника отдела социальной политики администрации того же района. Ольга Соколова — министр соцзащиты Карелии.
Валерия — сирота. Мать умерла в 2012 году, отец погиб ещё раньше. Валерии тогда было восемь лет. Её вместе с сестрой Верой и братом Колей (имя мальчика изменено), которым сегодня уже 15 и 17 лет, взял к себе один из родственников. Но буквально через месяц понял, что с ролью приёмного родителя не справится, — дети попали в детдом. Оттуда в 2013 году их забрали к себе Ольга и Владимир Семёновы, у которых на тот момент уже была собственная восьмилетняя дочь.
«Их мама — моя двоюродная тётя, — пояснила RT Ольга Семёнова. — Мы тесно общались с ней, а детей знаем с рождения».
По словам Владимира Семёнова, он даже собирался подать заявление на усыновление. В этом случае детям выдают другие свидетельства о рождении, в которых значатся новые родители. Они получают точно такие же обязанности и права, что и биологические мама и папа.
«В самой опеке мне объяснили, что это неправильно, — гораздо лучше, в первую очередь для детей, оформить приёмную семью, — вспоминает в разговоре с RT Владимир. — Государство будет выплачивать пенсию самим детям как сиротам, пособие на содержание детей и отдельно — вознаграждение приёмному родителю. Плюс если дети числятся сиротами, то в 18 лет им будет положена бесплатная жилплощадь. И льготы при поступлении в вуз».
Опекуном оформили Владимира. К 2019 году Ольга родила ещё троих детей (младшей сейчас полтора года).
В итоге в семье Семёновых оказалось семеро детей: трое приёмных и четверо родных.
Владимиру Семёнову 39 лет, во время срочной службы воевал в Чечне, позднее окончил ПТУ. Сейчас у него своя бригада электромонтажников. Ольга когда-то получила специальность кассира. Но уже 15 лет занимается исключительно домом и детьми. До недавнего времени её единственное место работы и должность — главред паблика «О чём говорит Кондопога» во «ВКонтакте». В 2018 и 2019 годах соответственно Ольга и Владимир получили высшее юридическое образование.
Существенную часть дохода семьи составляла помощь государства. На каждого приёмного ребенка выплачивалась ежемесячная зарплата приёмного родителя — 6159 рублей (без вычета подоходного налога), а также пособие на содержание (8770 рублей) и около 12 тыс. рублей детской пенсии. Всего за троих — около 78 тыс. рублей чистыми.
У Семёновых в Кондопоге четырёхкомнатная квартира (73 кв. м.). За городом Владимир строит дом. На участке в 50 соток — огород. Ещё пару лет назад держали кур, свиней, коров: были собственные молочные продукты, мясо, яйца.
Изъять и разделить
Проблемы семьи начались летом 2019 года, когда старший (приёмный) сын Коля исчез из дома. Тогда ему было 16. Через три дня полиция нашла мальчика спящим на пляже, доставила в отдел. Он написал заявление, что возвращаться к приёмному родителю отказывается — хочет уйти жить в детдом. Молодой человек заявил, что у них с Семёновым постоянные конфликты, Владимир якобы избил его лопатой (однако следов, говорящих о подобных побоях, медэкспертиза не выявила). Органы опеки тут же приехали к Семёновым и забрали других приёмных детей — родных сестёр Коли Веру и Валерию, которым тогда было 14 и 15 лет.
Конфликты подростков с родителями случаются во многих семьях. Но, по наблюдениям уполномоченного по правам ребёнка в Республике Карелия Геннадия Сараева, намного чаще такое происходит в семьях, где воспитываются неродные дети.
«Самое страшное — это возвратные дети, — рассказал RT омбудсмен. — Взяли приёмного ребёнка, до определенного момента все нормально. А в подростковом возрасте он срывается. Ему надоедает контроль со стороны семьи, а в детдоме, ему кажется, будет свободнее. Бывает, что даже родная бабушка приходит в опеку и говорит, что больше не справляется, и просит забрать в детдом. В случае с Семёновыми, когда заявлено об угрозе жизни и здоровью, органы опеки были обязаны забрать детей. Но временно. А дальше провести проверку. И приложить все усилия, чтобы помочь семье нормально жить, чтобы тот же Коля вернулся к Семёновым. Но они этого не сделали».
После совещания с представителями опеки администрация Кондопожского муниципального района вынесла постановление: отстранить Владимира Семёнова от обязанностей опекуна.
Приёмных детей изъяли, поместили сначала в центр помощи детям «Надежда» — фактически тот же детский дом. Потом перевели в детдом в Костомукше (примерно 440 км от Кондопоги).
Примечательная деталь: вопрос о содержании родных детей опека даже не поднимала, их оставили у Семёновых. В неформальном разговоре со специалистами соцзащиты RT уточнил, как бы повела себя опека, если бы в полицию таким образом попал родной сын, а не приёмный. Разумеется, для родных отцов и детей пытаются найти иные пути решения проблем, ответили сотрудники.
С тех пор Коля домой больше не возвращался. Ему исполнилось 17 лет, он живёт в Кондопоге на попечении другой семьи (в детдоме семейного типа). Учится на слесаря в местном колледже. С Семёновыми с тех пор больше не виделся и видеться не хочет.
Его родная сестра Вера (сейчас ей 15 лет) сначала рвалась домой. Но постепенно втянулась в новую жизнь: меньше проблем с учёбой, нет домашних обязанностей большой семьи.
«Их там никто не заставляет учиться — просто ставят положительные оценки и всё, — считает Владимир Семёнов. — К тому же Вера встретила там мальчика, из-за которого и не хочет пока возвращаться домой в этом году. Но она будет приезжать на каникулы. А когда они через год закончат девятый класс, он уедет в Петрозаводск, а она вернётся к нам».
В телефонном разговоре с корреспондентом RT Вера эти планы подтвердила. С родителями (Ольгу и Владимира девочка называет мамой и папой) она постоянно на связи, иногда Семёновы приезжают к ней.
А вот Валерия жить в детдоме отказывается. Из Костомукши она сбежала, возвращаться отказалась. После этого её перевели назад в Кондопогу, в центр «Надежда». Но фактически она там не живёт — убегает к Семёновым, то есть, как она сама считает, к себе домой.
«В принципе, можно всё оставить как есть, — рассуждает Владимир Семёнов. — Коля с нами жить не хочет. Если вернётся, хоть через несколько лет, то, конечно, приму. Вере пока нравится в Костомукше. Лера же всё равно живет с нами. Теряем лишь помощь государства, ну так обойдемся без неё. Единственное — мы всё время живём под угрозой. Администрация центра «Надежда» формально обязана заявлять Веру в розыск, а меня, если власти захотят, могут обвинить в похищении или незаконном удержании ребёнка».
Деньги и что-то личное
По наблюдению детского омбудсмена Геннадия Сараева, в основе проблемы Семёновых — исключительно застарелый личный конфликт с сотрудниками органов опеки. Начался он, по словам Владимира Семёнова, давно — когда он обнаружил, что часть пенсионных денег приёмных детей (около 50 тыс. рублей) в 2012 году были получены через «Почту России» тем самым родственником, который сначала взял к себе сирот. Без санкции опеки, по закону, выплатить не могли. Опека же выдачу разрешения со своей стороны отрицала. Владимир устроил скандал, поставив опеку в весьма щекотливое положение. В итоге деньги он у первого опекуна отсудил. Однако вскоре начались новые конфликты. И снова из-за детских пенсионных денег. Опекун может расходовать эти средства только на детей и только с разрешения сотрудников соцзащиты.
«Надо прийти в опеку, принести заявление, указать, какую сумму и на что конкретно ты собираешься потратить, там это должны утвердить, — рассказывает Владимир. — Так как эти траты периодические, то каждый раз бегать в опеку неудобно. Но я выяснил, что законодательством разрешена и другая форма. Пенсии переводятся на так называемый номинальный счёт, которым я распоряжаюсь, никого не спрашивая. И один раз по итогам года предоставляю в опеку отчёты по всем расходам».
По словам Владимира, сначала он долго не мог добиться от опеки признания его права перейти на такую форму трат-отчётов, а потом опека отказывалась принимать его отчёты.
Семёновы вообще в Кондопоге известны как активисты-общественники. Владимир имеет благодарности от районной администрации за помощь в проведении празднования Дня защитника Отечества, за организацию и проведение Крещенских купаний. Некоторое время назад он выдвигал свою кандидатуру в республиканское заксобрание от оппозиционной партии. В паблике Ольги нередко поднимаются неприятные для местных властей вопросы. Семёновы, если считают, что их права нарушены, мгновенно бросаются в атаку. В конфликт они умудрились вступить даже с омбудсменом Геннадием Сараевым. Переписываясь с ним в соцсетях, называли некомпетентным чиновником. В прошлом году, разбирая их дело, Сараев встретился в Костомукше с Валерией (тогда еще 15-летней). После этого она написала на него заявление о сексуальных домогательствах — якобы уполномоченный по правам ребенка «гладил её по спине и трогал, как мужчина».
Правда, даже после этого Сараев в нынешней борьбе за Валерию выступает на стороне Семёновых.
Доходные сироты?
Анастасия Гнетнева, заместитель начальника отдела социальной политики администрации Кондопожского муниципального района и главный оппонент Семёновых, изложила RT своё видение ситуации. По её словам, Владимир Семёнов сам систематически не сдавал отчёты. Однажды по заявлению опеки полиция проводила проверку, подозревая Владимира в мошенничестве.
«Семёнов снял (со счета детей. — RT) с письменного разрешения органов опеки 150 тыс. рублей якобы на летний отдых детей — поездку на своей машине в Псков, — рассказывает Гнетнева. — А отчитываясь, заявил, что пакет с чеками-квитанциями из гостиницы и тому подобное потерял. Полиция доказала, что ни в каком Пскове Семёнов с детьми не был. Об этом свидетельствовали данные биллинга телефона Семёнова и дорожных камер на трассе. Но дело тогда прекратили. Хоть деньги и не были потрачены на поездку в Псков, у полиции не было оснований утверждать, что Семёнов потратил их на себя, а не на детей».
Анастасия Гнетнева убеждена, что Семёновы взяли приёмных детей исключительно ради денег. Однако с мнением Гнетневой не все согласны.
«В самом начале мы все так подумали. Но по прошествии времени поняли, что деньги были не на первом месте, — рассказала RT Ольга Клевина, директор ГБУ СО РК «Центр помощи детям «Надежда». — И судя по тому, что я сейчас наблюдаю, Семёнов по отношению к Лере ведёт себя как обычный отец».
В том, что Семёновы действительно пожалели сирот, уверена и Марина Коротких, бывший руководитель районных органов опеки, при которой и создавалась приёмная семья.
Помимо финансовых претензий, за семь лет у опеки иногда появлялись и другие вопросы к Семёновым. Анастасия Гнетнева рассказала о сигналах из школы о пропусках занятий приёмными детьми — в первую очередь тем самым Колей. По её мнению, дети не просто прогуливали — в учебное время их «эксплуатировали» на приусадебном участке и других хозработах.
«Имеется профессиональное заключение кандидата психологических наук о том, что детям нанесён непоправимый урон при проживании в данной семье, — утверждает Гнетнева. — Семёнов дважды привлечён к административной ответственности за ненадлежащее исполнение опекунских обязанностей».
Как объяснила Ольга Семёнова, мужу выносили предупреждение, когда он обращался в полицию после пропажи Коли, — это происходит автоматически, таковы правила.
По словам Гнетневой, уже после того, как приёмных детей изъяли, Семёновы не позволили забрать из дома их одежду и потом не привезли её в детский дом.
«Даже какие-нибудь алкоголики, которых лишили родительских прав, привозят в детдом вещи своих детей, — говорит Гнетнева. — А здесь им даже трусов не дали. Их всем необходимым потом снабдили в центре «Надежда».
Вера подтвердила RT, что зимнюю одежду ей дали в детдоме.
«Мы же Веру там не бросили, — комментирует слова чиновницы Ольга Семёнова. — Навещаем. Мобильный телефон мы купили, оплачиваем его мы. И всё прочее, что ей нужно».
Нарушения в действиях опеки
«По моему мнению, причина всей этой истории — недоработка органов опеки, — комментирует омбудсмен Геннадий Сараев. — Включись она вовремя, окажи необходимую юридическую, психологическую помощь приёмным родителям, ничего бы этого не было».
С его оценкой работы органов опеки согласны и некоторые педагоги, наблюдающие за конфликтом и знакомые с семьёй Семёновых. Педагоги попросили не называть их имён, пояснив, что «город маленький».
«Как же мы не включались? — удивляется Гнетнева. — Вы сами видите: и за расходованием денег сирот следили, и как только приходили сигналы из школы, сразу реагировали. Мы приходили домой к Семёновым, пытались помочь, но они нас просто не пускали».
Омбудсмен Сараев считает, что органы опеки действуют «как минимум непрофессионально».
«В 2019 году по заявлению Семёнова прокуратура провела проверку работы опеки. Семёнов жаловался на отсутствие необходимой поддержки, психологического сопровождения от опеки, которую они обязаны оказывать. Прокуратура тогда установила нарушение в действиях опеки. И постановила привлечь Гнетневу и ещё одного сотрудника к дисциплинарной ответственности», — напоминает Сараев.
«Когда начались проблемы с Колей, мы сами обращались за психологической помощью, но опека проигнорировала. И никто к нам не приходил», — говорит Ольга Семёнова.
«Мы на себя ответственность не возьмём»
Между тем 16-летняя Лера хочет жить с приёмными родителями, с младшими (пусть и не кровными) братьями-сёстрами, трое из которых родились уже при ней, — она помогает Ольге о них заботиться. Это её семья, другой у неё нет. Своё желание Лера четко выразила своим пикетом с плакатом и подтвердила по телефону корреспонденту RT.
С тем, что её нужно вернуть в семью, согласны и Геннадий Сараев, пообещавший поддержку со своей стороны, и директор центра «Надежда» Ольга Клевина. Анастасия Гнетнева такую позицию объясняет просто: Семёновы уже «всех так достали», что проще отдать им Леру, «лишь бы уже замолчали». Но при этом ответственность за решение будет на Гнетневой и её начальстве. А пока 16-летней девочке выписали штраф в 10 тыс. рублей за пикет — по закону несовершеннолетние не имеют права организовывать даже одиночный протест. После 16 лет штраф накладывается не на законного представителя (в данном случае — администрацию детдома), а лично на ребёнка.
Ситуация патовая. Отменить собственное постановление об отстранении Владимира Семёнова от обязанностей опекуна районные власти не могут — в этом случае придётся признать его ошибочным и незаконным, наказать виновных. А назначить опекуном ранее уже отстраненного от опекунства человека запрещает закон.
«Опекуном можно сделать Ольгу Семёнову. Не понимаю, почему она до сих пор не подала документы в опеку», — эту фразу в разговоре с RT произнесли и омбудсмен Сараев, и директор Клевина.
Ответ на этот вопрос я получил в опеке.
«Ольга Семёнова имеет право подать заявление, собрать пакет документов, — пояснила Анастасия Гнетнева. — Мы заявление примем, рассмотрим и примем решение о невозможности быть опекуном. Как в случае полной передачи ребёнка, так и в так называемом гостевом режиме. Потому что ребёнок отправится фактически в ту же самую семью, жить с тем же самым Владимиром Семёновым, у которого девочку забрали. Мы на себя ответственность не возьмём. Ольга Семёнова может опротестовать наше решение в суде. И если суд своей волей передаст ей ребёнка, то отвечать за это решение будет не опека».
«Опека здесь не руководствуется интересами ребёнка, а прикрывает себя — те свои ошибки, которые были ранее допущены», — считает Геннадий Сараев. С его мнением согласны и другие наблюдатели.
Какое решение примет суд, неизвестно, но при формальном подходе он будет руководствоваться рекомендациями той же опеки. Впрочем, Леру в суде обязательно выслушают.
«Если ребёнок подтвердит своё желание вернуться в семью, то в суде мы его в этом поддержим», — пообещала RT директор центра «Надежда» Ольга Клевина.
Но суд не решает, отдать ребенка или нет — он определяет законность постановления районной администрации.
***
RT обратился с письмом к министру соцзащиты Карелии Ольге Соколовой, попросив дать собственную оценку ситуации в Кондопоге.
Ответ пришел за подписью и. о. министра, первого заместителя Ивана Скрынникова: «Основная задача органов опеки и попечительства — это защита прав и законных интересов детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. К сожалению, не всегда желание ребёнка отвечает его интересам… Дополнительно сообщаем, что до настоящего времени супруга бывшего приёмного родителя в органы опеки и попечительства с необходимым пакетом документов для оформления попечительства... не обратилась. Соответственно, вопрос возможности (невозможности) передачи Валерии под попечительство жены бывшего приёмного родителя не рассматривался».
«Озвучивался вариант, при котором мы с Владимиром оформим фиктивный развод — формально я буду считаться отдельной семьёй», — рассказала RT Ольга Семёнова.
То есть для сохранения семьи, возвращения в неё ребёнка предлагается, хоть и формально, эту семью уничтожить.
RT обратился к главе Республики Карелия Артуру Парфёнчикову — чтобы он своим комментарием, возможно, подсказал районным властям путь решения проблемы. За Артура Парфёнчикова ответил заместитель главы правительства по вопросам здравоохранения и соцзащиты Игорь Корсаков. Он почти полностью повторил текст письма из Министерства соцзащиты.