Мать троих детей из Нижневартовска судится с нижегородским детским домом-интернатом за право усыновить слепоглухого мальчика. Пятилетний Максим родился со множеством врождённых пороков, и долгое время не находилось желающих его усыновить. Год назад о ребёнке, который нуждается в родителях и специальном уходе, узнала 32-летняя мать троих детей Виктория Силаньтева. Женщина решила взять опеку над ребёнком, однако руководители детского дома неожиданно отказались отдавать мальчика, сославшись на состояние здоровья Максима. При этом в июле нижневартовская опека дала положительное заключение на усыновление.
- © Фото из личного архива / ГБУ «Замятинский ДДИ»
32-летняя многодетная мать Виктория Силантьева из Нижневартовска через суд добивается усыновления тяжелобольного слепого и глухого сироты. Женщина и её муж получили положительное заключение о возможности стать приёмными родителями пятилетнего малыша, однако сотрудники опеки и попечительства отказались отдать им ребёнка, заявив, что не понимают мотивов семьи. В свою очередь, дирекция дома-интерната утверждает, что мальчик нетранспортабелен.
Не прошли по доходам
«Я узнала о Максиме в январе 2018 года. Тогда знакомая сделала у себя на странице репост истории о тяжелобольном ребёнке, который нуждался в помощи и семье. Мне очень стало жаль мальчика. Я связалась с главврачом дома ребёнка, где на тот момент находился малыш, и спросила, есть ли у него шансы на социализацию. Мне сказали, что надо будет постараться, поскольку всё зависит от окружения»,— рассказывает RT Силантьева.
Женщина рассказала о сироте мужу и детям, чтобы узнать их отношение к возможному пополнению, и получила на свой вопрос утвердительный ответ.
«Рассказала младшему сыну, что мальчик слепой и у него нет мамы, а сын ответил, что надо это исправлять и он очень хочет братика», — поделилась женщина.
Виктория и Артём Силантьевы воспитывают трёх детей — двух дочерей шести и 11 лет, а также четырёхлетнего сына. У старшей дочери сахарный диабет, поэтому Силантьева всё время проводит дома, ухаживая за детьми. Муж многодетной матери работает в СИЗО в кинологической службе. В собственности у семьи двухкомнатная квартира, которую они приобрели в ипотеку.
По словам женщины, решив усыновить мальчика, она прошла школу приёмных родителей. Однако забрать Максима в семью не удалось. Орган опеки Нижневартовска посчитал, что у супругов слишком низкие доходы, при этом Силантьевы вынуждены ежемесячно выплачивать проценты по кредиту за ипотеку.
«Мы не прошли по доходу, но не сдались. Благодаря государственным субсидиям нам удалось уменьшить выплаты по кредитам. В итоге нам дали положительное заключение в июле 2019 года на усыновление мальчика», — рассказала многодетная мать.
Силантьева заверяет, что сейчас дохода супруга и социальных выплат по уходу за детьми, а также пенсии дочери хватит на то, чтобы обеспечить всем необходимым и нового члена семьи. Согласно заявлению Силантьевой, общий доход семьи составляет 105 тыс. рублей.
- © Фото из личного архива
«Очень худой и бледный»
Между тем весной 2018 года Максима из дома ребёнка перевели в Замятинский детский дом-интернат в деревне Рылово Нижегородской области.
Силантьева рассказывает, что когда она приехала в Рылово, то с трудом узнала малыша. По её словам, после перевода в ДДИ у ребёнка началась аутоагрессия.
«Директор интерната объяснила это тем, что накануне поступления мальчик лежал в больнице один, без нянь и дополнительного ухода, — говорит Силантьева. — А ведь ещё на недавних фото и видео из базы данных Максим был совсем другим — ходил в ходунках, открывал глаза, улыбался, у него были пухлые щёчки. Когда мы приехали с мужем, я его не узнала: голова висит, глаза закрыты, очень худой и бледный, никаких эмоций».
Впрочем, Силантьевы продолжили навещать мальчика, и уже на третьей встрече он начал открывать глаза. «Мы вместе кушали, ложились спать. Даже воспитатели говорили, что, когда мы уходили, Максим отказывался идти на обед», — уверяет Силантьева.
На общение с ребёнком было отведено десять дней. Однако, по словам Силантьевой, на восьмой день Максим простыл и встречи пришлось прекратить. Но, как уверяет многодетная мать, ей удалось установить контакт с ребёнком. Однако директор дома-интерната неожиданно заявила, что ребёнок не транспортабелен.
«Но как такое может быть? Что с ним произошло? Директор дома ребёнка, в котором Максим был изначально, говорил, что мальчика можно перевозить, а теперь вдруг стало нельзя», — удивилась усыновительница.
«Есть ряд спорных факторов»
В ответ на запрос RT руководство Замятинского дома-интерната сообщило, что приняло решение отказать Силантьевой в усыновлении Максима «на основании заключения врача в связи с состоянием его здоровья». При этом представители интерната отметили, что содействуют устройству детей в семьи и ранее один из воспитанников детдома был усыновлён московской семьёй.
RT направил запрос в управление соцзащиты администрации Балахнинского района Нижегородской области. Однако оперативного комментария получить не удалось.
По словам Силантьевой, в личных беседах руководство интерната и опека уже заявили ей, что в любом случае примут отрицательное решение в отношении её семьи, так как видят в её действиях корыстный умысел.
«Директор мне сказала, что я зря надеюсь, что заберу Максима. Могу подать заявление, но всё равно получу мотивированный отказ. Пусть ребёнок дальше там сидит и угасает. Ведь за столько лет его никто и никогда не хотел взять. Они просто не учитывают его интересы и отнимают право на семью, — возмущается Силантьева. — Они ещё и жалобу хотят написать на нашу нижневартовскую опеку за то, что вообще выдали мне заключение о том, что я и муж можем быть опекунами. Хотя юристы мне говорят, что заключение выдано на законных основаниях».
В итоге Силантьева подала заявление в суд с просьбой разрешить ей и мужу усыновление Максима.
Член Общественной палаты РФ Юлия Зимова объясняет сомнения чиновников тем, что ни опека, ни руководство ДДИ не уверены, что усыновительница полностью осознаёт правильность своего решения взять тяжелобольного ребёнка в семью.
«В случае с этой семьёй есть ряд спорных факторов: у них небольшая квартира, трое своих детей, один из которых также инвалид. В опеке переживают, что у мамы просто не хватит ресурсов воспитывать ещё одного ребёнка. Кроме того, стоит вопрос о транспортабельности Максима. Опека не готова брать на себя ответственность, поэтому в данном случае суд — это оптимальное решение», — объяснила RT Зимова, которая также подключилась к решению вопроса и связывалась с руководством ДДИ.
Депутат Госдумы Оксана Пушкина считает, что усыновление особенного ребенка может вызвать массу затруднений у будущих опекунов.
«Данный орган опеки и попечительства наверняка исходит из имеющихся ресурсов у семьи воспитывать ребёнка-инвалида: опыт воспитания такого ребёнка, жилищная и материальная возможность обеспечения ухода за всеми детьми, психологическая готовность семьи принять особенного мальчика. Также необходимо помнить и о правах других детей в этой семье, ведь малыш с ограниченными возможностями здоровья — это непрерывное внимание и забота родителей. В любом случае отстоять своё право на усыновление можно в судебном порядке», — пояснила парламентарий в беседе с RT.
Специалист по социальному сиротству Александр Гезалов уверен, что соцработникам просто невыгодно отдавать ребёнка.
«Ребёнка не хотят отдавать, потому что встаёт вопрос финансирования и содержания персонала, — сказал эксперт в разговоре с RT. — Чем больше тяжёлых детей в детдоме, тем больше финансирование, а значит, и выгоднее администрации».
Специалист по семейному и детскому праву, адвокат Антон Жаров считает, что надо дождаться объяснений от органов опеки, а также привлечь к делу уполномоченного по правам ребёнка.
«Пока представители опеки не облачили свои запугивания в письменный вид и не принесли своё заключение об отказе в усыновлении в суд, делать какие-то выводы рано. Надо понимать, чем они мотивируют отказ, — пояснил Жаров. — Получив отрицательное заключение опеки, судья также должен его оценить. Советую привлечь уполномоченного по правам ребёнка к процессу, потому что опеке нет никакого дела до судьбы ребёнка и должен присутствовать человек, который проследит за их действиями».
Сейчас Виктория Силантьева ждёт, когда будет назначена дата судебного заседания, и надеется заручиться поддержкой уполномоченного по правам ребёнка при президенте России Анны Кузнецовой, к которой обратилась накануне.
