В Иркутске суд обязал двух матерей детей с особенностями развития платить алименты в пользу государственного учреждения. Двух мальчиков с тяжёлыми формами умственной отсталости мамы передают на попечение интерната в будние дни, и раньше социальные услуги оплачивались из назначенной государством пенсии по инвалидности на основании договора. Когда же родители, опираясь на изменения в законодательстве, попытались от договора отказаться, руководство воспитательного заведения подало иск о взыскании с них денег в виде алиментов. Защита родителей утверждает, что услуги по социальному попечительству детей должны оказываться бесплатно, и намерена подавать встречный иск о взыскании ранее уплаченных сумм.
- © Фото из личного архива
Мамы двух детей-инвалидов вынуждены платить алименты в пользу иркутского детского дома-интерната №2 (ИДДИ). Такое решение по иску учреждения в адрес Ульяны Роданич и Елены Зандер принял в начале лета мировой суд города, хотя женщины от своих детей не отказывались и постоянно за ними ухаживают.
У сыновей Ульяны и Елены — тяжёлая форма умственной отсталости, поэтому обычные образовательные учреждения они посещать не могут, а оставлять дома без присмотра на целый день детей нельзя. Женщины вынуждены работать и в будние дни передают детей на попечение ИДДИ.
На протяжении нескольких лет интернат получал 75% пенсии по инвалидности детей, хотя изменившийся в 2015 году закон не обязывает родителей платить государству за оказанные в отношении детей-инвалидов социальные услуги. В ответ на отказ мам (одна из которых одиночка) от действовавшей схемы руководство интерната подало в суд и добилось назначения выплаты алиментов.
Матери инвалидов считают, что права их детей на бесплатную социальную помощь таким образом нарушены, и намерены подавать апелляцию и добиваться возврата ИДДИ уплаченных денег — у Роданич это почти 600 тыс. рублей, у Зандер — 450 тыс. рублей.
«Никогда не думаешь, что это произойдёт с тобой»
Ульяне Роданич 38 лет, она одна воспитывает 17-летнего сына Сашу. У юноши тяжёлая форма умственной отсталости, вызванная перенесённой в возрасте одного года менингококковой инфекцией. Мальчик говорит эхолалиями (звукоподражаниями), признан необучаемым и не способен полноценно сам себя обслуживать. Ульяна старается общаться с ним как со взрослым, но, к сожалению, Саша всегда останется в своём развитии на уровне полуторагодовалого ребёнка.
«Мне был всего 21 год, я училась на пятом курсе Иркутского пединститута, хотела стать учителем истории, — вспоминает Роданич. — Когда Саша родился, он был здоров. Но в год он заболел менингитом, у него пошли тяжёлые осложнения. Для меня это был шок. Никогда не думаешь, что такое произойдёт с тобой или твоими близкими».
Менингококк Саше лечили долго. На фоне заболевания из-за тяжёлых осложнений начались приступы эпилепсии и рвоты — их бывало до 30 в день. Менингит также привёл к торможению психологического развития Саши. Если до трёх лет он развивался как обычные дети, то потом регресс стал очевиден.
В восемь лет Сашу успешно прооперировали в Москве. Предложивший лечение врач очень серьёзно отнёсся к его случаю, даже консультировался с немецкими коллегами перед операцией. Хирургическое вмешательство помогло, припадки почти исчезли. Но лекарственная терапия мальчику всё равно постоянно необходима.
Вернувшись из Москвы в Иркутск, Ульяна с сыном поселилась у её родителей: с отцом ребёнка на тот момент наступил разлад. Невозможно было найти учреждения, готовые принять Сашу на воспитание и обучение на постоянной основе. Только когда мальчику исполнилось 12 лет, Ульяна получила от органов опеки направление для Саши в ИДДИ №2.
«Я получила возможность выйти на работу, — рассказывает Ульяна. — Сашу я отвозила в интернат по утрам в будни, забирала вечером после работы. Он начал социализироваться и общаться со сверстниками. В интернат он ходит охотно. Я бы его туда перестала водить, если бы увидела, что ему плохо».
Внезапно замкнулся
Елене Зандер 50 лет, у неё трое детей. Младшему сыну Андрею сейчас 16. Страшный диагноз врачи поставили ему в три года.
«Неизвестно, что стало катализатором заболевания, — вспоминает Елена. — Внезапно он стал замкнутым, перестал реагировать на внешний мир. Сначала поставили диагноз аутизм, а потом выявили шизофрению. Из-за заболевания он так даже и не научился говорить».
- © Фото из личного архива
Андрей получил статус ребёнка-инвалида, ходить в сад или школу он не мог. С помощью специалистов-психологов и поддерживающих препаратов со временем Елене удалось помочь сыну стать более социализированным.
«Лекарства часто приходится брать за свой счёт, поскольку, даже несмотря на наличие бесплатного рецепта, их просто нет в городе, — говорит Елена. — Без них ему может стать очень плохо. Поскольку он не говорит, сложно понять, что он чувствует. Андрей живёт в своём мире».
Когда Андрею исполнилось десять лет, он получил путёвку в ИДДИ №2. Елена привозила его в интернат по будним дням, а сама устроилась на две работы — в библиотеку и местное СМИ. Работая в две смены, она смогла наконец обеспечивать семье достойную жизнь.
Платное бесплатное
Детей Роданич и Зандер в ИДДИ приняли по направлению от органов опеки. Изначально между службой попечительства, родителями и интернатом был подписан трёхсторонний договор о помещении детей в стационар на платной основе. В качестве оплаты в пользу ИДДИ перечислялось 75% от пенсий Саши и Андрея по инвалидности.
Несколько лет родители исправно выполняли условия договора и перечисляли деньги на счёт ИДДИ. Но в 2018 году в связи с изменениями в законодательстве родителям был предложено новое соглашение, оплата стационара в нём не предусматривалась.
Одновременно мамам детей-инвалидов было предложено подписать дополнительное соглашение о добровольном переводе 75% пенсионных начислений их детей на счёт ИДДИ. От него Ульяна и Елена отказались. После этого им более полугода не выдавали на руки оригинал нового договора о помещении детей в стационар. Без документов они не могли обратиться в ПФР и отменить продолжающиеся выплаты в пользу интерната.
И хотя эти удержанные средства были в результате возвращены, в ИДДИ всё равно нашли способ получать деньги с родителей — через решение суда о взыскании алиментов в размере 25% от их заработной платы.
В интернате около 20 матерей попали в схожую с Роданич и Зандер ситуацию. Но обращаться в суд они не хотят, опасаясь, что в учреждении к их детям ухудшится отношение.
Правовая коллизия
Первый трёхсторонний договор между родителями, интернатом и службой опеки заключался в рамках действовавшего на тот момент 195-ФЗ «Об основах социального обслуживания населения в Российской Федерации». Согласно закону, «дети, попавшие в трудную жизненную ситуацию», к которым причисляются дети-инвалиды, имеют право на бесплатную помощь от государства.
Однако, когда Зандер и Роданич в ходе разбирательств обратились в областную прокуратуру, там сообщили, что их дети не могли относиться к категории «попавших в трудную жизненную ситуацию», а договоры были ими подписаны добровольно.
Одновременно по делу о взыскании с родителей алиментов дети проходят как «оставшиеся без попечения родителей» — категории, относящейся к «попавшим в трудную жизненную ситуацию».
Ни Ульяна Роданич, ни Елена Зандер не были ограничены в родительских правах, не отказывались от своих детей и не бросали их на произвол судьбы. По какой причине иркутская Фемида посчитала Сашу и Андрея «оставшимися без попечения», неизвестно.
Сменивший 195-й федеральный закон 442-ФЗ вступил в силу 1 января 2015 года. Исходя из его положений, Сашу и Андрея должны были принять в стационар ИДДИ бесплатно, но новый договор об их размещении был подписан только в 2018 году.
Адвокат Евгений Копытов, представляющий интересы Зандер и Роданич в суде, рассказал RT, что намерен обжаловать решение по алиментам в апелляции.
«Суд ссылается в своём решении на 80-ю статью Семейного кодекса, где прописано, что родители обязаны содержать своих несовершеннолетних детей, — говорит юрист. — При этом суд не учёл представленные родителями чеки, в которых расписаны их траты на детей. Также непонятно, как ИДДИ смог подать иск в интересах Саши и Андрея о взыскании алиментов, не являясь их законным представителем».
- © Фото из личного архива
Копытов уточнил, что ранее не сталкивался в своей практике со случаями взыскания алиментов с родителей интернатами в подобных ситуациях. Адвокат намерен подать иск с целью взыскания с воспитательного учреждения средств, уплаченных из пенсии детей по первому договору на основании введения родителей в заблуждение.
Адвокат коллегии «Закон и человек» Александра Рогалевич считает решение мирового суда о взыскании алиментов необоснованным: «Суд постановил взыскать алименты с родителей, ошибочно полагая, что дети остались без попечения родителей. Но по определению статьи 1 159-го федерального закона ни Саша, ни Андрей под данную категорию не подпадают».
Рогалевич добавила, что Роданич и Зандер стоит подать иск о взыскании средств с ИДДИ, уплаченных по первому договору. Адвокат пояснила, что непризнание Саши и Андрея «детьми, находящимися в трудной жизненной ситуации» грубо нарушило их права, поскольку лишило возможности на бесплатное содержание в интернате.
«Исходя из ФЗ-442 «Об основах социального обслуживания», дети вообще должны быть в ИДДИ бесплатно на стационаре, — отметил в разговоре с RT адвокат Андрей Фишер. — Но если деньги взимались, то учреждение должно было отчитываться, на что пошли средства. В противном случае родители вправе подать иск на возврат денег».
Директор ИДДИ Татьяна Семёнова уверена, что права Зандер и Роданич не были нарушены.
«Наше учреждение постоянно проверяется разными инстанциями, — сказала Семёнова. — Как вы думаете, могли бы нарушаться права матерей и их родителей на протяжении длительного времени при таком постоянном контроле? В суде Роданич прямо сказала, что ей нужны деньги, чтобы достроить дом».
По словам Семёновой, помещение детей в ИДДИ по договору на стационарной основе не освобождает родителей от исполнения обязанностей по содержанию своих детей (ст. 80 Семейного кодекса РФ). Кроме того, она отметила, что, согласно постановлению пленума Верховного суда РФ от 26.12.2017 №56 («О применении судами законодательства при рассмотрении дел, связанных со взысканием алиментов»), требование о взыскании алиментов на несовершеннолетнего ребёнка подлежит удовлетворению судом независимо от трудоспособности родителей, а также нуждаемости ребёнка в алиментах.
Как подчеркнула Семёнова, в соответствии с законодательными актами есть родители, которые заключили добровольное соглашение о содержании ребёнка в детском доме, и они выплачивают сумму, равную четверти МРОТ, а есть родители, которые заключили нотариальное соглашение, — они выплачивают четверть своей заработной платы. Другие размеры выплат по алиментному содержанию определяет суд, добавила собеседница. Она утверждает, что выплаченные денежные средства перечисляются на счёта воспитанников, которыми могут распоряжаться только родители по достижении ребёнком совершеннолетия.
В Министерстве социального развития, опеки и попечительства Иркутской области оперативного ответа на запрос RT дать не смогли.
«Мы тоже люди»
Помимо взыскания с них алиментов, Ульяну Роданич и Елену Зандер тревожит будущее детей. По их словам, по достижении совершеннолетия Сашу и Андрея выпишут из интерната — и тогда за ними придётся либо следить самостоятельно, либо помещать их в психоневрологический стационар.
«Нам предлагали вариант отказаться от детей и отдать их в интернат после совершеннолетия, — рассказывает Ульяна. — Тогда мы вообще в их отношении всех прав лишимся. Да и условия пребывания в таких местах ужасные, гораздо хуже, чем в ИДДИ, долго там люди не живут. Ни я, ни Елена своим детям такой участи не желаем».
После достижения сыном совершеннолетия Ульяна планирует переехать с ним в загородный дом и оставить работу.
«Да, пособие по уходу маленькое, но бывало и хуже, — не отчаивается мать-одиночка. — Я люблю своего сына и не брошу его».
Для Елены Зандер вопрос с жильём стоит острее. По её словам, разместиться через два года в маленькой квартире с двумя старшими сёстрами Андрея, которым к тому моменту будет 20 и 24 года, не представляется возможным.
«Уйду с работы, буду за ним следить, — говорит Елена. — Но я надеюсь, что на него выделят отдельное жильё, потому что не хочу, чтобы как-то стеснялись интересы моих здоровых детей. Тем не менее в интернат я его отдавать не собираюсь».
В разговоре с RT Ульяна и Елена сетовали, что воспитывать «особенного» ребёнка совсем не просто из-за недостатка профильных учреждений, нетерпимого отношения окружающих и постоянной необходимости вести неусыпный контроль над ним.
«Мы тоже люди, нам тоже иногда нужен хоть какой-то отдых, — сказала Ульяна. — Поэтому нам и необходим был ИДДИ. Если не брать историю с судом, то я бесконечно благодарна персоналу интерната за уход за моим ребёнком. Наши дети требуют особого подхода, а это отнимает у нас очень много сил. Поэтому женщины часто отказываются от таких детей из страха, что они не справятся, особенно когда это касается одиноких женщин».
