Красноярский суд отменил депортацию из России старообрядца-переселенца Ханофера Ефимоффа ди Кейроса. Южноамериканский старовер попал в Сибирь из Бразилии подростком около 20 лет назад вместе с матерью и старшим братом Максимом. Всё это время он жил в тайге без документов в старообрядческой общине. В 2016 году на Енисее Ханофер попал в поле зрения рыбнадзора. На протяжении двух лет красноярские чиновники устанавливали личность старовера, пока 28 сентября не пришли к выводу, что загадочному бразильцу нет места в тайге и его, воспитывающего в России троих детей, надо депортировать обратно в Бразилию. Однако суд отменил решение о депортации. Сразу после суда RT удалось побеседовать с Ханофером.
- Верил, что всё закончится хорошо»: староверу из Бразилии, который 20 лет прожил в тайге, могут выдать гражданство РФ
Южноамериканский старовер Ханофер Ефимофф ди Кейрос попал в Сибирь подростком около 20 лет назад вместе с матерью и старшим братом Максимом. До Октябрьской революции его предки, старообрядцы-беспоповцы часовенного согласия, жили на Дальнем Востоке. Тяготы Гражданской войны и религиозные гонения вынудили староверов покинуть Россию и бежать — сначала в Китай, потом в Южную Америку.
Несмотря на десятилетия, проведённые за рубежом, Ефимоффы сберегли свою веру и идентичность. Родственники Ханофера, осевшие в бразильском штате Мату-Гросу, жили общиной согласно укладу своих далёких предков. В 1999 году его мать увезла двух своих сыновей в Туруханский район Красноярского края, где они поселились в старообрядческом центре — посёлке Сандакчес.
Все 19 лет в России Ханофер жил фактически в отрыве от цивилизации: рыбачил, охотился и занимался натуральным хозяйством. Он женился, у него родились трое детей. В 2016 году во время рыбалки на Енисее он был задержан сотрудниками рыбнадзора. Инспекторы обнаружили в лодке Ханофера запрещённые законом снасти. В итоге Ефимофф ди Кейрос был обвинён в браконьерстве. Дело тянулось около двух лет. Практически всё это время следователи пытались установить личность загадочного обитателя тайги.
Онуфрий на свободе
Летом 2018 года Ханофер был осуждён на полгода условно, а 28 сентября Туруханский районный суд Красноярска вынес решение о депортации старовера в Бразилию за нарушение правил пребывания на территории РФ. Суд не учёл факт наличия у Ханофера семьи и детей. Его брак не был зарегистрирован госорганами, а в свидетельствах о рождении его детей было указано его имя, полученное при крещении, — Онуфрий, из-за чего доказать факт отцовства ему не удалось.
Больше десяти дней старовер ожидал выдворения в Южную Америку. Однако 12 октября апелляционный суд отменил решение о депортации, а МВД пообещало оказать содействие староверу в получении документов и российского гражданства. RT удалось побеседовать с Ханофером в день его освобождения.
— Суд встал на вашу сторону. Вы ожидали такого решения?
— Я верил — и всё закончилось хорошо. Я свободен. Мы только что вышли из зала суда. Ждём разъяснений по нашей дальнейшей судьбе. Сейчас мне нужно будет решить вопрос с документами, потом поедем домой в Чулково. Естественно, я очень счастлив.
— Расскажите о вашей семье. Как ваши предки оказались в Южной Америке?
— Мои предки жили на Дальнем Востоке (где-то в районе Владивостока) и покинули Россию после Гражданской войны — тогда начали притеснять старообрядчество. Они старались беречь веру христианскую и ушли в Китай. Потом коммунисты дошли и дотуда. Семья ради староверческой веры снова бежала и оказалась в Бразилии. Мои родители родились там, деды и прадеды — в России, хотя один родился в Китае.
— Получается, что почти сто лет вашей семье удавалось сохранять свою веру и идентичность в чужой стране.
— Они очень старались всё сохранить и берегли веру. Сильно следили, чтобы никаких отступлений от веры не было. В семье мы всегда говорили по-русски, португальский мы не знали и начали изучать его только в школе.
— Где вы жили в Бразилии?
— Мы родились в Канарано, это штат Мату-Гросу. В Бразилии мы жили отдельно — как и здесь, в России. У нас была своя русская деревня, община. Ходили в свои храмы, собирались на молебны все вместе, как и наши предки. И да, мы старались держаться ближе друг к другу.
- © Фото из личного архива
— Вы учились в обычной школе или это была какая-то специальная русская школа?
— Это была обычная государственная школа. Там по-русски не учат. Я помню, мама сильно старалась, чтобы нас с братом Максимом обучили какой-то грамоте. Сама она не была сильно грамотной. Она больше хотела, чтобы мы учили старославянский язык, потому что у нас были книги на старославянском, все службы и молебны тоже ведутся на нём. Мама нашла учителя и платила ему хорошие деньги, лишь бы мы грамоте научились.
— Чем ваша семья занималась в Бразилии?
— Там все фермеры. Сажают сою, кукурузу. Все там этим занимаются.
— Когда и почему ваша мать решила вернуться в Россию?
— Мои предки полностью потеряли связь с Россией после отъезда. Там не осталось ни родственников, ничего. Тогда же не было никакой связи. Это сейчас новая цивилизация, можно созвониться с человеком легко. Мама узнала от людей, что на Енисее живут староверы. Ей и захотелось вернуться в Россию — на родину. В 1999 году она взяла нас с братом — и мы приехали в Сибирь.
— Какие у вас были первые впечатления от России?
— Сложно сказать, я тогда был подростком. Помню, мне было интересно, но очень долго привыкал к новому климату. Это было не так просто. Это заняло года три, наверное.
- © ГУ МВД России по Красноярскому краю
— Получается, что вы начали жизнь с нуля. Кто-нибудь помогал вашей семье обустроиться?
— Мы ехали не наобум. На Енисее люди были в курсе, что мы приезжаем. Они приютили нас и помогали по хозяйству. Мы жили в посёлке Сандакчес (духовный центр старообрядцев-беспоповцев часовенного согласия. — RT). Потом брата и мамы не стало, и я остался сиротой. После этого познакомился с девчонкой. Нас побрачили в церкви нашей старообрядческой, и с 2011 года мы жили в деревне Чулково.
— Вы не могли бы рассказать об укладе жизни в старообрядческой общине? Чем вы занимались? Как выживали?
— Ну чем мы занимались... Домашними делами, в общем, лесной жизнью жили. Всё равно она интересная жизнь, завлекательная. Где-то рыбалка, охота, скот. Дрова заготавливали, домом занимались. Такая работа была.
— Где вы доставали одежду, топливо?
— По Енисею ходят корабли. Что-то брали у них — мы им взамен рыбу или там молочку.
— В ваших краях вы были единственным переселенцем из Южной Америки?
— Я не один. Был Дионис Килин с братом. Кто-то ещё, наверное, был, но я их и не знаю. Но из Южной Америки мало кто приезжал, к нам вообще мало кто стремится.
— Почему вы не оформляли документы? Это противоречит канонам вашей веры?
— Не то чтобы противоречит... У нас никто старается закону не повиноваться. Такого вообще нет. Просто паспорта эти обязывают много к чему. Ты числишься где-то, с тебя могут что-то потребовать. Не знаю даже, как назвать. В общем, ты делаешься зависимым, и это мешает сохранять веру. Чтобы сберечь веру, нужно всех избегать.
— На Енисее много людей, которые, как вы, стараются всячески избегать контактов с государством?
— Ещё хватает народу. В основном это люди постарше меня, конечно. Но есть и молодёжь, которая старается своих предков придерживаться. Но много молодых отходят от этого. Сейчас всё гораздо хуже.
— У вас есть вообще какие-то документы? Вы не опасались, что из-за отсутствия бумаг у вас могут возникнуть проблемы?
— Сейчас есть свидетельство о рождении на португальском. Был бразильский паспорт, но он сгорел при пожаре.
Конечно, я понимал, что у меня могут быть проблемы. Но исходя из того, что я в тайге и без документов, я просто не мог заниматься этими вопросами. Куда я пойду без паспорта. Меня нигде никто не примет.
— У вас трое детей. У них есть какие-то документы?
— У старшей Натальи документов нет, жена рожала дома, хотя мы и пытались сделать ей свидетельство о рождении, но ничего не получилось. У среднего Никиты свидетельство есть. В 50 км от Чулкова есть поселение с сельсоветом, там его и выдали. С младшей Зоей было проще всего. Жену увезли рожать в ближайший медпункт, а оттуда вертолётом в Красноярск. На неё документы выдали сразу.
— Ваши проблемы начались в 2016 году, когда вас задержали на рыбалке?
— Именно так. В июле я рыбачил со своей лодки, мимо на катере ехала рыбинспекция. Они мне подмахнули, чтобы я подъехал. Я, естественно, это сделал. Подумал, может, помочь им надо чем-то. Они заскочили ко мне в лодку — и давай фотографировать. Сказали, что я нарушаю закон, мол, у меня снасти запрещённые, сети. Я им пытался что-то объяснить, но они мне сказали мол, нам какая разница, мы напишем — там разберутся.
— Что было потом?
— Потом меня вызвали в Туруханск. У меня было свидетельство о рождении, я им его предоставил. По этому свидетельству они сделали запрос, чтобы мою личность установить для суда.
— Чиновников не смутило, что у вас не было других документов?
— Они мне говорили, что надо будет оформлять паспорт. Пока у меня это дело тянулось два года, пока мою личность устанавливали, я им и говорил: «Дайте мне какую-нибудь бумагу, чтобы я мог до посольств добраться, чтобы сделать паспорт». Я даже просил их помочь, потому что юридически не знаю, что нужно делать. К тому же мне сказали, что, пока следствие идёт, мне нельзя никуда отлучаться и уезжать. Летом 2018-го мне дали полгода условно и тоже сказали, чтобы я сидел дома, пока не истечёт срок.
— Как вы оказались в Центре временного содержания иностранных граждан?
— 23 сентября ко мне в Чулково пришли из Росгвардии, сказали, что меня ФМС вызывает в Туруханск. До Туруханска от нас либо на вертолёте, либо на лодке. В тот день Росгвардия, как раз тоже на лодке, поехала домой, я и подсел к ним, чтобы свою лодку не гонять лишний раз.
— Вы опасались, что поездка в Туруханск может закончиться плачевно? У вас не было желания уклониться от этой поездки?
— Нет. Зачем мне это делать? Я и сотрудников спрашивал, что будет, рассказывал о моей ситуации. Они меня утешали, говорили, что не выдворят. Я, конечно, побаивался немного, но надеялся, что всё к лучшему. 24-го в Туруханске на меня составили протокол и сказали ждать суда.
— Суд состоялся лишь через четыре дня? В СМИ пишут, что всё это время вы ночевали в лодке, это правда?
— Нет, всё было не так. Люди добрые везде находятся. Я жил у друзей, с которыми познакомился, когда ездил в Туруханск по своему делу.
Суд должен был пройти прямо сразу 24-го, но мы приехали туда, а там судьи просто нет. Она куда-то улетела из Туруханска. Раз судьи нет, значит, кто может нас посудить? Никто не может. Пришлось четыре дня ждать.
— Пишут, что суд вынес решение о вашей депортации в том числе из-за того, что вам не удалось доказать факт вашего отцовства.
— Документов таких я предоставить в суд не смог. В свидетельствах о рождении у моих детей я указан как Онуфрий. Меня по крещению Онуфрием зовут, и я везде величаюсь Онуфрием с самого детства. А по документам я указан как Ханофер. Из-за этого мне и не удалось доказать, что я отец своих детей. Судья разбиралась по бумагам, а на бумаге у меня нет ни жены, ни детей. В итоге она решила меня депортировать.
— Что вы почувствовали, когда судья озвучила своё решение?
— Я был просто вне себя. Было очень плохо. Я не знал, что делать. Потом меня отправили в Центр временного содержания в посёлке Берёзовка.
— Что из себя представляет Центр временного содержания? Вам было тяжело там?
— Ну, это не то чтобы тюрьма. Как бы живёшь вольно, кормят, тепло, разговариваешь с людьми. Они там изо всех стран. С другой стороны — никуда не можешь выйти, как будто в доме заперся.
— Вам дали возможность созвониться с семьёй? Как они отреагировали на эту ситуацию?
— Дали позвонить родным. Они, конечно, в панику кинулись. Что, как? Что делать-то? Никто не ожидал такого. Спокойно жили, потом уехал из дома на два-три дня, а тут такая беда.
— Когда вы уже оказались в Центре, вам удалось сохранить надежду, что ваш вопрос решится благополучно?
— Поначалу настрой был тяжёлый. Думал, что всё, сейчас отправят в Бразилию. Надо что-то решать с семьёй. Уже начал думать, как можно будет их перевезти в Южную Америку. Нельзя же им оставаться одним, семью бросать нельзя. Что меня освободят, я даже и не ожидал. Подумал, какое-то чудо произошло. Администрация посёлка выделила дом для меня и моей семьи, чтобы нам было где ночевать.
— Что вы планируете делать после освобождения?
— Естественно, вернёмся в Чулково, чтобы дальше жить своим чередом.
На контроле МВД
Ситуацию с гражданством бразильского старовера взяло на контроль МВД.
«Главное управление по вопросам миграции МВД России проводит проверку имеющихся материалов в отношении жителя Красноярского края Ханофера Ефимоффа ди Кейроса. Рассматриваются все возможные пути разрешения сложившейся ситуации в рамках законодательства. Работа взята на контроль руководством Главка», — сообщила RT официальный представитель МВД России Ирина Волк.
В свою очередь, заместитель начальника Отдела информации и общественных связей ГУ МВД России по Красноярскому краю Ирина Барышникова заявила, что ведомство принимает все меры для легализации Ефимоффа ди Кейроса. «Краевым судом была удовлетворена апелляционная жалоба Ефимоффа ди Кейроса на ранее принятое решение о его выдворении за пределы Российской Федерации. В настоящее время он находится со своей семьёй, сотрудники управления по вопросам миграции Главного управления МВД России по Красноярскому краю принимают все меры к легализации пребывания гражданина на территории Российской Федерации», — заявила Барышникова.
