Семья ветерана ВОВ Ольги Майоровой оказалась должна Пенсионному фонду России 52 тыс. рублей из-за ошибочно начисленного пособия по уходу за пожилым родственником. Жительница Москвы Ольга Майорова почти 70 лет не рассказывала близким, что была на фронте. Статус участника Великой Отечественной войны ей оформили за два месяца до смерти. После этого её дочь и внучка вот уже два года пытаются добиться справедливости и списать образовавшийся перед ПФР долг, однако суд не встал на их сторону.
- РИА Новости
- © Андрей Теличев / фото из личного архива
Вот уже два года семья ветерана Великой Отечественной войны Ольги Майоровой пытается решить вопрос с долгом, образовавшимся из-за ошибочной переплаты Пенсионным фондом РФ пособия по уходу за пожилым человеком.
Нине Майоровой 68 лет, у неё третья степень инвалидности в связи с тромбозом нижних конечностей. На ногах она провела всю жизнь, работая медсестрой — последние шесть лет старшей, в Первой градской больнице. Нина живёт со своей дочерью, матерью-одиночкой, воспитателем детского сада Натальей и её тремя детьми.
«В 2009 году моя дочь написала заявление в Пенсионный фонд на выплату компенсации по уходу за своей бабушкой и моей мамой, — рассказывает Майорова. — Бабушке было 87 лет, и она уже год, как лежала и не могла ходить. Оформить выплату посоветовал социальный работник. Сказал, что Наташе как многодетной матери, находящейся в декретном отпуске по уходу за ребёнком, 1200 рублей будут не лишними. Тем более что годом ранее её бросил муж. Наташа и мама написали заявления в ПФР, они стали начислять дополнительные деньги, приходившие в общей сумме пенсии».
В марте 2010 года ухаживающей за бабушкой Наталье пришлось выйти на работу — на её руках оказались трое детей, лежачая бабушка и мать-инвалид. В результате проблемы со здоровьем начались и у неё. Наталья легла больницу, где лечилась чуть больше месяца, после чего вернулась к работе в детском саду.
«Дочка, я мало воевала»
Семья признаётся, что долгое время не знала о том, что их бабушка Ольга Майорова воевала на фронте в годы Великой Отечественной войны. «Весной 2015 года мама призналась, что, оказывается, 70 лет скрывала, что была на фронте, защищала Москву, — вспоминает её дочь Нина. — Мы все были в шоке. Я спросила у неё: «Почему же ты молчала?». А она ответила: «Дочка, я мало воевала».
В начале войны Ольга Степановна была тружеником тыла. В свои 19 лет она работала на заводе и грузила вагоны — таскала мешки с зерном. Потом прошла курсы, где обучали устанавливать вооружение на самолёты, и оказалась в составе действующей армии в 129-м истребительном полку, прикрывавшем столицу с воздуха во время Битвы за Москву.
В архиве Минобороны этот факт подтвердили и дали соответствующую выписку. В октябре 2015 года сотрудники военкомата выдали ветерану удостоверение участника ВОВ. Там отметили, что это единственный случай в стране, чтобы через 70 лет после войны пришли за документом.
«Мама получила только две пенсии перед смертью как участник ВОВ, а потом её не стало, — вспоминает Майорова. — На 80 тысяч, что ей выплатили за последние два месяца жизни, мы её и похоронили».
Со всеми надбавками её престарелая мать получала 24 тыс. рублей как труженик тыла. Статус участника ВОВ прибавил ещё 16 тыс. На протяжении долгих лет Ольга Степановна из скромности этих заслуженных денег не получала.
- Советские самолёты облетают вражеские позиции под Москвой
- РИА Новости
- © Самарий Гурарий
Закон суров
Одновременно с первой повышенной пенсией семья получила извещение о долге перед ПФР. В письме ведомства сообщалось, что в 2013 году специалисты Главного управления ПФР №7 по Москве выяснили, что в течение трёх с половиной лет выплачивали внучке «новоявленного» ветерана то самое пособие по уходу за больным, хотя девушка уже работала. В ПФР это знают точно, поскольку получали отчисления с её зарплаты. В итоге чиновники насчитали долг в размере 52 тыс. 800 рублей.
«Мы сразу же пришли в отделение Пенсионного фонда в Новокосине, где дочь написала заявление, что готова выплатить долг за 2013 год в размере 14 400 рублей, — рассказывает Майрова. — А за 2010, 2011 и 2012 годы она платить отказалась, учитывая срок исковой давности. Заведующая тогда признала, что Пенсионный фонд тоже виноват, так как специалисты должны были увидеть отчисления из зарплаты сразу. Причём платить надбавку они перестали в 2013 году, а уведомили нас о долге лишь в 2015-м. Почему они два года молчали? Получается, что-то у них не так».
В Пенсионном фонде приняли заявление Натальи и выдали ей квитанции на оплату долга. В ноябре и декабре 2015 года она перечислила в ПФР по 4000 рублей. Однако фонд средства «не увидел» и в январе 2016 года подал на Наталью в суд.
Оказалось, что оплаченные квитанции надо было приносить в отделение фонда, о чём женщинам никто изначально не сказал.
Аргументы про давность долга и трёх малолетних детей на попечении на судью впечатления не произвели — она приняла решение в пользу ПФР. Апелляцию женщины подавать не стали — просто не знали о такой возможности.
Майорова уверена, что их случай подпадает под статью 196 Гражданского кодекса, согласно которой срок исковой давности по общим основаниям составляет три года с момента, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушенном праве. По логике пенсионерки, ПФР три года получал отчисления из зарплаты Натальи, но продолжал платить пособие по уходу и не сообщал об этом, а значит срок давности уже истёк.
В пресс-службе Пенсионного фонда России на запрос RT ответили, что в заявлении о назначении выплаты есть пункт, обязывающий получателя пособия уведомить ПФР о выходе на работу. В ведомстве не уточнили, почему выплаты были прекращены в 2013 году, а о долге семье ветерана сообщили только через два года.
«В соответствии с законом, именно получатель выплаты по уходу обязан уведомлять Пенсионный фонд о том, что он начал работать. При назначении выплаты заявитель уведомляется об этом, в самом заявлении также есть отдельный пункт, где заявитель расписывается в том, что он уведомлён о таком порядке», — пояснили в пресс-службе.
Руководитель юридической компании «Центр правосудия» Армен Восканян подтвердил RT, что у ПФР действительно нет обязательства отслеживать, вышел на работу получатель пособия или нет. Это обязанность получателя средств, и она прописана в законодательстве. По мнению юриста, ПФР сообщил о задолженности лишь через два года после того, как заметил долг, из-за бюрократических проволочек.
«Очевидно, были какие-то согласования. Возможно, принималось решение, стоит взыскивать или нет. Пенсионный фонд — это госучреждение, и внутренняя бюрократия там тоже есть», — поясняет Восканян.
Он также подчеркнул, что суд мог применить сроки исковой давности и отказать в удовлетворении иска лишь в том случае, если бы Пенсионный фонд обратился в суд после ноября 2016 года.
«С моральной точки зрения это очень печальная история, потому что для огромного ПФР сумма в 52 тыс., тем более за столь давнее время, совсем смешная. То есть действия Пенсионного фонда как минимум неэтичны. Но с правовой точки зрения ведомство поступает абсолютно правильно», — уверен юрист.
- Главное управление Пенсионного фонда в Москве
- РИА Новости
- © Илья Питалев
Стена бюрократии
Ситуация с долгом Майоровой осложняется «неповоротливостью» внутренних механизмов ПФР. Там утверждают, что не получают траншей в счёт погашения: фонд «видит» только 8400 рублей, хотя заплачено уже 21 200 — все квитанции женщины хранят.
«Дочка платит, приносит чеки, а специалисты ПФР их ксерокопируют и всё, — рассказывает Нина Ивановна. — В последний раз попросили ещё раз предоставить им все квитанции. Сказали: «Дайте нам снова квитанции, мы их ещё раз отксерим и пошлём в головной офис».
Кончилось тем, что летом прошлого года семья получила письмо от судебных приставов. Они, правда, успокоили, пообещав прийти только через несколько месяцев.
Пенсионерка считает, что если бы о просьбе узнал президент России, то по случаю приближающегося праздника Победы он «помиловал» бы её семью и ПФР простил бы их долг. Женщина написала письмо в администрацию президента — там с просьбой ознакомились и ответили, что не принимают решений о помиловании по гражданским делам.
«Мы, конечно, люди не состоятельные, но меня жжёт обида не материальная, — делится Нина Ивановна. — Мне непонятно, как чиновники не могут простить участнику Великой Отечественной войны — ведь фактически деньги шли на уход за мамой — долг в 30 тыс. рублей? За что воевал мой отец и моя мать?
Мне очень больно, и я все эти годы не могу смириться с этой несправедливостью. Я не прошу изменить решение суда. Я не прошу денег ни от кого. Я прошу, чтобы нам просто простили долг. Я прошу о помиловании моей дочери и мамы. Но из администрации президента мне ответили, что милуют только по уголовным делам, а по гражданским — нет».
