29 февраля 2016 года 38-летняя Бобокулова была задержана возле станции метро «Октябрьское поле» с отрезанной головой ребёнка в руках. Гражданка Узбекистана разговаривала сама с собой и угрожала себя взорвать. По данным следствия, Бобокулова в течение трёх лет работала сиделкой и ухаживала за маленькой девочкой, которая была тяжело больна. Женщина дождалась, когда родители со старшим ребёнком уедут на работу, и зарезала девочку. Уходя из квартиры, она опрокинула лампадную лампу с маслом, из-за чего возник пожар.
В начале марта Самаркандский областной психоневрологический диспансер подтвердил, что Бобокулова с 2003 года состояла у них на учёте с диагнозом «острое шизофреническое расстройство». В учреждении отметили, что у женщины наблюдались «отклонения в психике с потерей контроля над своими действиями». После задержания няня рассказала, что давно собиралась совершить убийство, потому что «Аллах приказал». Свой поступок Бобокулова объяснила местью России за операцию в Сирии.
22 ноября представитель Хорошёвского суда заявил, что прокуратура попросила отправить Бобокулову на лечение в психиатрический стационар, и защита обвиняемой с этим согласилась. Гражданка Узбекистана прошла процедуру комплексной стационарной психолого-психиатрической экспертизы. В результате был сделан вывод о том, что она страдает хроническим психическим расстройством. В конце июля Бобокулова была признана невменяемой.
Руководитель отдела судебно-психиатрической профилактики Института имени В.П. Сербского Оксана Макушкина пояснила RT, что уголовное законодательство РФ предусматривает четыре вида принудительного лечения: «Один — амбулаторный, три — стационарных. Они отличаются режимом наблюдения за больными людьми и лечебно-реабилитационными мероприятиями. В зависимости от того, какой вид принудительного лечения избран судом, в такую медицинскую организацию будет помещён человек».
«Цель принудительного лечения оговорена в 15-й главе УК РФ. Она заключается в излечении человека от психического расстройства либо в достижении устойчивого улучшения его состояния, при котором он прекращает представлять потенциальную опасность для общества. Тогда суд уже отменяет принудительную меру медицинского характера», — рассказала Макушкина. Эксперт добавила, что закон не предусматривает отправку пациента в места лишения свободы после окончания принудительного лечения.
По её словам, каждые шесть месяцев проводится освидетельствование осуждённого комиссией врачей-психиатров: «Она решает вопрос о наличии оснований для продления, изменения вида или отмены принудительных мер медицинского характера. То есть комиссия лишь высказывает собственное мнение в письменном виде, которое направляют в суд. Суд принимает окончательное решение об отмене или продлении мер медицинского характера».
Для родителей убитой девочки и хозяина квартиры, в которой жила семья, по-прежнему остаётся нерешённым вопрос о возмещении материального ущерба за поджог. Хорошёвский суд Москвы предложил пострадавшим рассмотреть дело в гражданском порядке. Гособвинение оценило ущерб родителей девочки в 5 млн рублей, а владельца жилья — в 1,48 млн рублей. Адвокат Бобокуловой Анастасия Жилкина отказалась давать комментарии RT по этому делу.
Адвокат Виктор Наумов констатировал, что шанс получить компенсацию за сожжённую квартиру при помощи гражданского иска невелик. «Гражданский кодекс предусматривает, что возмещать ущерб за психически нездорового человека, который совершил правонарушение, должны его родные. Это пребывавшие в трудоспособном состоянии муж или жена, родители и/или совершеннолетние дети».
Пока не известно, будут ли пострадавшие обращаться в гражданский суд с исками по поводу материального ущерба. По информации СМИ, для семьи убитой девочки было собрано несколько миллионов рублей пожертвований, на которые была приобретена однокомнатная квартира в Москве. Родственники Бобокуловой выкупили сгоревшую квартиру и сделали в ней ремонт.
Алексей Заквасин, Анастасия Шляхтина