«Я сам — донецкий. Путь мой боевой достаточно длинный, я на войне с самого начала, с 2014 года. Когда в Донбассе начались боевые действия, в принципе, мог и не идти в народное ополчение — была возможность продолжить учёбу. Но я приостановил обучение и пошёл в (батальон. — RT) «Оплот» как доброволец. Если честно, отчасти на это решение повлиял пример моего прадеда — Ивана Ивановича Куденко. Он ветеран Великой Отечественной, сражался за Севастополь и рассказывал мне про свои военные годы», — говорит командир штурмовиков с позывным Знахарь.
Донецк стал родиной Знахаря тоже благодаря его прадеду. Пока он был на фронте, фашистские захватчики спалили его дом и расстреляли семью. После Победы Иван Иванович Куденко мог приехать в любой город, чтобы начать мирную жизнь с нуля, и его выбор пал на Донецк.
Спустя много лет, в 2014 году, его правнук вместе с товарищами отбивал донецкий аэропорт от украинских националистов, которые пытались захватить стратегический транспортный узел.
«Довелось поучаствовать в боях в районе промзоны, в знаменитой «девятке» (так называлось единственное в районе аэропорта девятиэтажное здание, в котором ополченцы ДНР разбили наблюдательный пункт. — RT). Это была одна из ключевых точек в тех боях, поэтому бывало там всякое и доставалось нам крепко. А потом служил на Марьинском направлении. В основном я служил и служу в разведке. С 2022 года — в составе батальона «Сомали» (60-й отдельный гвардейский мотострелковый батальон 51-й гвардейской армии ВС РФ), командую отделением. Наш профиль — разведка и штурмы занятых ВСУ точек и населёнников», — рассказывает собеседник RT.
«Небо не бывает чистым»
С началом СВО Знахарю, как и его опытным товарищам, пришлось адаптироваться к совершенно новому оружию на фронте — беспилотникам.
«Война серьёзно поменялась, она стала более технологичной. Если раньше разведка была сильно востребована — скорректировать артиллерию, узнать расположение противника, — то теперь во многом эту работу взяли на себя дроны, «птички». А нам, военным, постоянно приходится учиться не только с ними работать, но и воевать против них. Миномёт не так страшен, как дрон-камикадзе: даже при хорошей физподготовке ты можешь просто не успеть спрятаться от него. Он целенаправленно за тобой охотится», — рассуждает Знахарь.
Сам он в последнее время в переходах с группой на точку, откуда начинается штурм, больше пользуется ружьём, а не автоматом. Дробью легче сбить дрон, поэтому во время передвижений по открытой местности автомат висит сзади, а сам Знахарь внимательно следит за небом, чтобы подстраховать свою группу.
«Небо сейчас почти никогда не бывает чистым, оно всегда «грязное» — из-за «птичек». ВСУ используют разную тактику: могут дроном по дуге облететь группу разведчиков и подлететь к тебе сзади. Неопытный боец подумает, что это с наших позиций «птичка», — рассказывает командир.
Из-за постоянной угрозы беспилотников разведчикам и штурмовикам приходится брать с собой на штурмы меньше веса — запасных патронов, раций, батареек, оружия. Когда тебя во время перехода в любой момент может атаковать «птичка», твоё выживание зависит от того, насколько быстро ты сориентируешься и сможешь скрыться, поясняет Знахарь.
«Раньше я мог на штурм взять с собой брони и боекомплекта килограммов на 80 — всё это пронести на себе. Примерно восемь магазинов, гранат штук десять, зарядные банки, рации, дополнительная еда и вода. Сейчас важнее быть мобильным, особенно если предстоит переход по открытой местности», — говорит собеседник.
Как командир отделения и опытный боец, он, помимо выполнения боевых задач, обучает молодых военнослужащих, которых принимают на службу в прославленный «Сомали». По словам разведчика, сколько бы инструкций ни получал молодой боец перед выходом на задачу, настоящее обучение он проходит именно в бою и при встречах с вражескими беспилотниками.
«Я всегда парням говорю: «Слушайте больше, имейте холодную голову. Паника приведёт вас к быстрой гибели, будьте сосредоточенны». Но это всё на словах. Ты, как командир, не знаешь до конца, как поведёт себя новичок, пока не выйдешь с ним в поле. Новобранец не верит, что эту «птицу» можно реально сбить из оружия, пока ты сам при нём её не уничтожишь», — говорит Знахарь.
При этом на передовой часто всё решают не только опыт и знания, но и везение, добавляет он. Такой случай произошёл на его глазах несколько недель назад во время очередного перехода на точку. Знахарь замыкал группу, в середине шли новобранцы. Идти пришлось по открытой местности — по асфальтированной дороге.
«Смотрю на небо — летит дрон-камикадзе. Я ж им кричу, чтобы все врассыпную. Но от неопытности люди при виде беспилотника часто на автомате начинают кучковаться — сбиваться, как пингвины, в группу. Сам выстрелить из ружья не могу, чтобы дробью своих не задеть. Вроде послушались меня, рассыпались от «птички». И тут один парень от неожиданности берёт свой автомат и просто запускает им в дрон — и сбивает! Беспилотник закрутился, упал и, к счастью, не сдетонировал! Мы все в шоке были. Тот новичок, наверное, в Бога заново поверил. Кому расскажешь — не поверит. А вообще, каждый день на передке никогда не повторяет предыдущий», — улыбается Знахарь.
«Наш раненый становится приманкой»
Противник на Красноармейском направлении в ДНР, где служит Знахарь, попадается изворотливый: предпочитает воевать именно дронами и не принимать лично стрелковый бой.
«ВСУ ведут себя трусливо, бой не принимают, оставляют позиции. Наши люди по-другому воюют, у нас больше волевых бойцов. Но ВСУ при этом легче — они в обороне, а мы штурмуем, освобождаем подступы к Красноармейску. И ещё есть момент: ты вроде занял позицию, противник отошёл. Сидишь довольный. А вечером прилетает «старая» — их «Баба-яга» (тяжёлый боевой украинский дрон. — RT). И начинает разбирать ваши позиции», — говорит Знахарь.
Ещё одна тактика, которую противник продолжает активно применять, — расстреливать с неба наши эвакуационные группы, которые вытаскивают раненых товарищей. Один из таких случаев произошёл со Знахарем в этом месяце. Ему поставили задачу эвакуировать раненного в ногу командира с позывным Саймон.
«Стали его выводить. Он, как обычно: «Оставьте меня, бросьте». Но «Сомали» своих не бросает никогда. И тут мы столкнулись со «ждуном»: это FPV-дрон, который садится на землю и ждёт, когда пройдут два-три человека, потом взлетает и взрывается. Так и случилось: Саймон и ещё один боец, Лёлик, — «двести» (погибли. — RT). Одного парня (позывной Винни-Пух) ранило. Нам пришлось отступить на время, а Винни заполз в зелёнку (зону лесопосадки. — RT). Я подбежал к нему, оказал первую помощь, но эвакуировать его сразу было невозможно: вокруг зелёнки голое поле, он сам весит 130 кг, к тому же там в горку бежать надо было», — вспоминает Знахарь.
Следующие три дня командир прибегал к раненому, делал ему перевязки и подбадривал. Для бойца это было первое в жизни ранение, к тому же по несколько раз в день над ним кружили вражеские беспилотники.
«Эта тактика у ВСУ достаточно распространённая: когда одного ранят, камикадзе либо садится и становится «ждуном», либо подлетает периодически и смотрит, идёт ли группа эвакуации. Они понимают, что мы придём забирать своих в любом случае, и раненый становится как бы приманкой», — говорит командир.
Чтобы эвакуировать раненого товарища, Знахарь и ещё три бойца прибежали к нему с носилками на моноколесе. Солдата погрузили и, пока работала наша станция РЭБ, глушившая беспилотники, с носилками пробежали в гору полтора километра.
«Бежим, сменяясь, — пот со всех льёт градом. Пацаны все: «Винни, ты зачем столько ел?!» Как в горку закатили, вроде и легче стало, но его же надо ещё до наших 5 км так провезти… Но ничего, доставили его к медикам, жив-здоров. Я периодически к нему захожу, говорю: «Ты давай-ка подскинь». Да он и сам уже это понял, обещал заняться формой», — смеётся Знахарь.
«Привет им из Донбасса»
«Конечно, мы и штурмы продолжаем совершать, — говорит Знахарь. — Сами видите, как в последние месяцы двигается фронт: всё меняется молниеносно, мы активно освобождаем населённики сейчас».
Один из таких боёв у группы Знахаря случился за стратегическую высоту, которую до этого не могли отбить около месяца. Эта точка была нужна, чтобы освободить село в 3 км от важной трассы, которая соединяет Красноармейск и Константиновку. В свою очередь, Красноармейск остаётся важным узлом обороны для ВСУ в Донбассе, прикрывая подступы к Славянску и Краматорску.
«Эту высоту надо было взять, чтобы не позволить противнику обстреливать наших, которые готовились освободить село. Заходили мы с двух флангов, противника удалось застать врасплох. Кстати, один из вэсэушников, когда нас заметил, сразу убежал через поле, их осталось человек 13. Я выстрелил сразу в короб из пулемётной точки. Это достаточно эффективная тактика: чтобы снова пользоваться пулемётом, им пришлось бы сначала его чинить. Постепенно всех противников обезвредили, остались двое, которые засели в блиндаже. Мы сначала кинули гранаты, но у них было поверх натянуто одеяло: граната просто скатывается по нему, в блиндаж не попадает», — вспоминает Знахарь.
Тогда он с товарищем стал вести переговоры с противниками о том, чтобы они сдавались.
«Подходить к ним было не вариант: они просто огонь откроют. Решили их уговорить: «Ну сколько вы тут просидите? Вас двое осталось, вы в окружении. Воды, еды мало». Ну в итоге они вышли, конечно. Нам показалось, что на все переговоры ушло минут 15, а оказалось, что мы полтора часа с ними говорили… На адреналине время летит незаметно», — добавляет штурмовик.
В результате захвата стратегической высоты в группе Знахаря был ранен только один боец, погибших не было. К тому же в трофеи взяли два пулемёта и много медицинского оборудования.
Сам Знахарь говорит, что солдат украинской армии не считает врагами, а называет всегда только противником.
«Я помню, как 11 лет назад на Украине говорили, что наши, донецкие дети в школы не смогут ходить, «будут по подвалам сидеть от обстрелов». Тогда ещё можно было сесть и договориться с нами, с ДНР, но только на Украине нас называли «донецким быдлом». А теперь видите, как повернулось? Хотелось бы, чтобы это (боевые действия. — RT) закончилось как можно быстрее, но пока наши территории не освобождены, ВСУ будут и дальше нести потери. Привет им из Донбасса», — обратился к противнику Знахарь.
В родном Донецке бойца ждут мама и любимая девушка. Знахарь надеется, что, когда наконец возьмёт отпуск, сможет жениться, а после окончания боевых действий — стать отцом и воспитать детей.
«Хотел бы передать привет своей маме: закончим воевать — буду дома! Знаю, что ты меня ждёшь, я у тебя один остался. И любимой своей сказать: никто умирать не собирается, сделаем ребёнка — и всё будет у нас хорошо! Хочется пожить, полюбить, что-то создать и кого-то воспитать», — говорит командир.