Дмитрий Мельников — один из самых известных авторов военной поэзии в России. По его словам, после трагедии в Доме профсоюзов в Одессе он понял, что «началась война против всего «русского мира» и него лично». С 2014 года он создал внушительный корпус стихов о войне в Донбассе, но настоящая известность среди широкого круга читателей пришла только с началом СВО. За всю творческую жизнь Мельников выпустил пять персональных поэтических сборников, также он является одним из авторов антологии RT «ПоэZия русского лета».
— Ваше стихотворение «Напиши мне потом, как живому, письмо» стало самым популярным за время спецоперации и остаётся таковым по сей день. В чём причина такого успеха, на ваш взгляд?
— Вероятно, в том, что оно отвечает на те вызовы, которые возникли в результате начала СВО. Я имею в виду эмоциональную реакцию людей. Стих в художественной форме отвечает на те вопросы, которые люди так или иначе перед собой ставят. Мне приходило очень много отзывов на это стихотворение от читателей, и все они о том, что оно выражает и отражает чувства людей. Получается, я дал им то, что было действительно нужно. И это при том, что никакой специальной раскрутки самого текста не было. Он сам пошёл, репостами в соцсетях.
— Сам текст стиха при этом достаточно печальный, но печаль эта светлая. В ней много надежды на то, что всё было не зря.
— Да. И вероятно, важную роль играет заключительный аккорд: «Я не умер, я сплю». Это для людей важно.
Никто не хочет смерти, все этого боятся, а стих утешает в своей финальной строфе. Кроме того, он же всё-таки про взаимную любовь мужчины к женщине и про верность. Это очень личное стихотворение.
— Вы опубликовали стих как раз в конце марта 2022 года, когда шли бои за Мариуполь, и там есть соответствующая строчка про этот город. Получается, это был отклик на происходившие события, а не просто в рифму удачно вписалось?
— Мариуполь с начала СВО был первым крупным городом, в котором мы одержали победу. И конечно, моя эмоциональная реакция была сильной. Пускай я был далеко от линии боевого соприкосновения, тем более лично не участвовал в этом, но я всё время смотрел и читал новости, репортажи, был полностью погружён в ход боевых действий. И это не могло не найти отклик. В итоге стих получился и о Мариуполе, и обо всём вообще сразу.
«Тема коснулась всех»
— Вы в числе авторов, кто писал о войне ещё с 2014 года, но известными стихи стали только после начала СВО. Как вы думаете почему?
— Тогда эта тема не коснулась людей так, как затронула их в 2022 году. Война в Донбассе от большинства была далеко. Конечно, и добровольцами ездили туда, но это всё равно была капля в море. Большой России, я имею в виду статистически значимой части людей, это по-настоящему коснулось только с началом СВО.
— Есть ли другие причины, помимо этого?
— Да, конечно. Войну в Донбассе литературные круги заметали под ковёр. Публиковать стихи, связанные с Донбассом, во многих журналах, особенно московских, было невозможно: был блок на эту тему. А в отношении автора в этом смысле лучше всего работает самая простая тактика замалчивания. Всякое упоминание, критика, противоборство приводит к тому, что люди заинтересовываются человеком. Так или иначе это реклама, даже если со знаком «минус». Тогда как на замалчивание сил не тратишь, а эффект большой.
С началом спецоперации получилось обойти этот камень за счёт читательского интереса, выйти напрямую к людям через интернет. Плюс раньше не было такой мощной социальной платформы, как Telegram. Конечно, кто-то читал и отзывался на стихи ещё тогда, в 2014 году, но их было немного. Тема коснулась нас всех сейчас — и пошла эта волна. Если бы не это, можно было бы ещё 20 лет так кричать, и никто бы не услышал.
— А почему такой мощный всплеск интереса идёт именно к поэзии?
— Поэзия — это как отряд быстрого реагирования. Поэты дают самый быстрый отклик из возможных, если подразумевать художественную форму. Серьёзная проза должна отстояться. Для этого требуются годы, а иногда вообще десятилетия. Так же и с хорошим художественным кино. Если судить по опыту Великой Отечественной, многие фильмы были сняты через 20—30 лет после войны. А поэзия — это сразу, это воплощение духа времени.
Стихи нацелены на эмоциональный отклик читателей. Раньше перед людьми не так остро стояли вопросы, которые имеют экзистенциальный характер. Это не «где купить дешевле» или «как получить более высокую зарплату», а самые важные вопросы, стоящие над суетой: про жизнь, смерть, необратимость происходящего, страдания, кровь. Та бездна, которая открывается в войну. Сейчас люди это всё увидели так или иначе. Кто-то непосредственно стал участником или свидетелем, кто-то сделал это опосредованно, через СМИ.
— Как у вас в этом стихотворении получилось выразить то, что максимально откликнулось у большинства?
— Я не был в Донбассе, но у меня есть критический экзистенциальный опыт, который я могу накладывать на другие события, поскольку он универсален и подходит для любого времени. Всё, что связано с жизнью и смертью, имеет и носит характерные черты. Я бы описал это как такую сетку из памяти, в которую можно вбросить новый материал.
Разумеется, я бы не смог это всё писать, если бы у меня не было собственного опыта существования в экстремальных обстоятельствах. Я писал о войне и в 1990-х, об Афганистане и Чечне, но по масштабу те события не сравнятся с тем, что происходит сейчас. Нынешнее противостояние, очевидно, носит принципиальный и глобальный характер.
— Сейчас много говорят о войне против «русского мира». Что для вас лично значит это понятие?
— «Русский мир» — это территория смыслов, выраженных на русском языке. Поскольку это определение носит в большей степени метафизический характер, то у «русского мира» границ, естественно, нет. Если человек думает этими смыслами, находясь даже в США, он тоже часть «русского мира».
— И в чём наши главные смыслы сегодня?
— И раньше, и сейчас они фундаментальные. Россия — это Катехон (богословское понятие исторического субъекта, чья миссия — препятствовать окончательному торжеству зла в истории, приходу антихриста и отдалить конец света. — RT), то есть все мы — носители традиционных смыслов, в частности любви, справедливости, веры, надежды, милосердия. Эти неизменные смыслы основообразующие для «русского мира», и из них исходит свобода русского человека.