Направленные против России меры, принятые после 24 февраля, отличаются широчайшим размахом и разнообразием сравнительно с прежней санкционной практикой, которая сейчас на их фоне выглядит как шёпот, робкое дыханье...
Возможно, поэтому персональные санкции вызвали сравнительно малый интерес, хотя в иное время вопрос «Они там в Еврокомиссии совсем з глузду зъихалы?» был бы естественным. Санкции против М.М. Фридмана и аггела его П.О. Авена, которые в отношении светлого Запада (и проживая там к тому же) всегда вели себя верноподданнейшим образом, — это уже не санкции, а дебош какой-то. К тому же в справке по Фридману указано: «Место рождения — Львов, Российская Федерация». Чёрт знает что такое.
Попавшие в проскрипционный список редактор ИА «Регнум» М.А. Колеров, тысячу лет как не ездивший за границу, и писатель Прилепин (Лавлинский) заставляют поинтересоваться: Урсула фон дер Ляйен с Боррелем завтра будут налагать санкции на пользователей «Одноклассников» и «ВКонтакте»? Явно писали в спешке и от очень большой балды.
Но курьёзы персональных санкций занимают ничтожное место в общей картине. Всё-таки главное — это не судьба отдельного капиталиста, журналиста, депутата etc., а дубина, обрушенная на страну в целом.
В части финансов это заморозка резервов ЦБ, оказавшихся в досягаемости наших партнёров (можно даже сказать кража, поскольку случаи, когда замороженные деньги возвращали, науке неизвестны). Отсюда разные последствия с курсом национальной валюты, процентными ставками etc. Хотя в ответ на экспроприацию может последовать встречная экспроприация, и там уж неизвестно, кому будет больнее.
В части коммуникаций и транспортных средств это закрытие всего западного неба для России, а также прекращение лизинга воздушных машин. Это в самом деле больно. Карта полётов в юго-западном направлении ограничена турецко-египетским бутылочным горлышком (не через Китай же в Европу летать). С одной стороны, Эрдоган банкует, взяв под себя весь пассажиро- и грузопоток. С другой стороны, можно представить себе то давление, которое может быть оказано свободным миром на Турцию, чтобы принудить и её к закрытию неба для России.
Что же касается самолётов, то нерешаемых проблем нет. С тем, что без своей авиационной промышленности страна уязвима и принцип «всегда может купить» сейчас звучит злой насмешкой, все будут согласны. Или будут (сислибы) молчать в тряпочку, чтобы не подвергнуться оскорблению словом и действием. Но даже экстренная программа развития авиапрома требует времени, и переходный период будет несладким.
Можно сказать, что вся Россия сейчас — как Крым в 2014 году. Мы знаем, что за восемь лет в Крыму сделано очень много и всё решаемо, но это были совсем не лёгкие годы.
Можно ещё отметить санкции культурные, спортивные, всякие иные, неприятие России на всех уровнях в ЕС, он же четвёртый рейх, — всё это сегодня зашкаливает и будет ещё какое-то время зашкаливать.
Здесь нужно учесть два момента.
Во-первых, санкционный режим в рейхе сейчас тотальный. Его можно сравнить — mutatis mutandis, конечно — с режимом тотальной войны, объявленным д-ром Геббельсом 18 февраля 1943 года в его знаменитой речи в Берлинском дворце спорта. То есть переход от дозированных мер воздействия на неприятеля на меры неограниченные.
Шольц, Макрон, Джонсон и прочие теперь произносят сходные речи и не ограничивают себя в мерах. Вероятно, рассчитывая, что перед таким неистовым давлением устоять невозможно.
Во-вторых, действия правительств дополняются живым творчеством гражданского общества. Требования к дирижёру Гергиеву («Отрекитесь!» — ревели...»), травля русских школьников и студентов, стигматизация русских учёных (что теперь будет с индексом Хирша?), нападения на посольства, объявления «Русские здесь нежелательны» etc. — всё это делается не на основе письменных предписаний Еврокомиссии с исходящими номерами (зачем же?), но благодаря попустительству властей. Дан молчаливый сигнал: «Теперь можно, никто с вас не спросит, никто не осудит».
А в истории Европы (в том числе и в недавней истории) довольно примеров того, что творит белый европеец, освобождённый от химеры, именуемой совестью. Причём это далеко не одних немцев касается. Гражданское общество всюду сильно, и нужно быть готовым к самому впечатляющему расцвету такого общества. Здесь утешает только то, что при должной твёрдости и должном отпоре тотальное санкционирование захлёбывается.
Захлебнулся рейх третий, захлебнётся и четвёртый. Но делов наделает немало. Насчёт гуманитарной Европы здесь не надо иллюзий.
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.