Бишкек и Вашингтон
Очередная попытка переворота в Киргизии была воспринята внешним миром довольно спокойно. Хотя, конечно, многие местные граждане воспринимают всё это несколько иначе — более драматично.
Координационный совет в Киргизии намерен создать своё правительство
Причина такого равнодушия в том, что на каждый чих не наздравствуешься. Уже третий раз за 15 лет, к тому же в забытой Богом маленькой среднеазиатской республике (когда-то её называли среднеазиатской Швейцарией, но это было давно и не сказать чтобы правда), откуда три года скачи — ни до какого государства не доскачешь. Что же — знать, судьба такая.
Но, конечно, судьба Киргизии не только печальна, но и поучительна. Дух Шарпа может радоваться, ибо рекомендованный переход от диктатуры к демократии происходит уже третий раз за весьма небольшой промежуток времени.
Переход стандартный. Происходят выборы, их результаты оспариваются народом (равно противоборствующим кланом), диктатор бежит, на смену ему приходит демократический правитель, после чего цикл повторяется.
И даже не сказать, что здесь всё — ложь. Диктатор не диктатор, но уж точно вороватый. Сам по себе или против своего клана — не попрёшь. На выборах имеют место исправления ошибок Фортуны. Штурм местного Тюильри с последующим разграблением — а разве с парижским Тюильри было иначе? И даже новый демократический правитель не сразу начинает воровать, а с некоторым временным лагом. А сменяемость власти — вообще святыня, и как-то не очень явно проговорено: без погрома иди с погромом.
В Сербии, Грузии, на Украине всё было именно так — и всё это горячо приветствовалось мировым сообществом, видевшим в том живительную силу демократии. С некоторой натугой (просвещённого Акаева было немного жаль) приветствовалась и киргизская «тюльпанная революция» 2005 года. Единственный сбой в том, что киргизам всё это понравилось и новые революции происходят с однообразием латиноамериканских пронунсиаменто.
Хотя весьма давно неким русским (хотя и еврейского происхождения) было сказано: «Не будите во мне киргиза». Не послушались.
Но, казалось бы, перманентную киргизскую революцию можно и не замечать. Киргизии как суверенному государству нет ещё и 30 лет. Государствообразующий народ по историческим меркам ещё недавно вёл кочевой образ жизни. Что, с одной стороны, не способствует появлению деспотии (для того потребно земледелие и «гидравлическое общество»), а с другой — способствует анархическим началам. Каковые мы и видим во всей красе.
Как бы то ни было, это случай весьма специфический, и вроде бы нет оснований делать из него далеко идущие выводы, применимые также и к развитым странам с многовековой традицией устойчивой демократии. И уж тем более к Сияющему Городу, продвигающему демократию по всей ойкумене.
Но это как сказать. В Киргизии ещё не полыхнуло, а наблюдатели — причём в том числе и не российские (которых можно обвинить во вмешательстве в выборы в США с целью подрыва демократии), а вполне американские — с тревогой писали о том, что будет после 3 ноября сего года.
Они опасались (да и сейчас опасаются), что раскол американского общества очень велик: республиканцы и демократы быстро эволюционируют к тому состоянию, когда люди не сообщаются между собой ни в еде, ни в питье, ни в молитве. И при таком расколе любой объявленный результат выборов может послужить детонатором к силовому выяснению отношений. Тем более что репетицию такого выяснения все видели летом во время борьбы за содействие прогрессу цветного населения (BLM), а в смысле вооружённости граждан огнестрельным оружием, то есть по числу стволов на душу населения, США кроют Киргизию, как бык овцу.
Хиллари Клинтон уже велела не признавать победу Трампа ни при каких обстоятельствах. Но что значит — «не признавать»? Это значит — действовать по-киргизски. Ибо непризнание в кругу семьи за чайным столом уже давно имеет место и Трампа нимало не страшит. Хиллари нужен хардкор, и она к нему открытым текстом призывает.
А то, что после таких призывов как бы не пришлось американцам бежать в мирную и безопасную Киргизию, — это расходившимся гусакам в голову не приходит.
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.
