1960-е годы — это молодость человечества не только потому, что в Париже проходили студенческие восстания, в Италии расцветал неореализм, в Советском Союзе — пилотируемая космонавтика, а в Африке 32 колониальные страны получили независимость. 60-е — это молодость человечества ещё и потому, что в Голливуде был отменён кодекс Хейса, благодаря чему и появились все роскошные кинокартины последних 60 лет.
Кодекс Хейса был принят в 1930-х годах Ассоциацией производителей и прокатчиков фильмов, назван в честь республиканца Уильяма Хейса и нужен был для того, чтобы очень жёстко регулировать содержание американского кинематографа. Согласно этому кодексу на экране артисты не должны были произносить неприличных слов. Причём к ругательствам относились такие слова, как «господи» или «о боже мой», если они не употреблялись во время молитвы. Обнажённая натура не допускалась даже в виде силуэта или тени, не могло в кино идти речи и о сексе.
Как только действие кодекса ослабло благодаря общественному мнению и естественному течению жизни вообще, появились такие шедевры, как «Некоторые любят погорячее», «Кто боится Вирджинии Вульф» и «Психо».
Казалось бы, урок получен и должен быть усвоен — чем меньше ограничений, тем лучше кино. Но прошло время, и мир стремится вернуться в 30-е.
Американская киноакадемия установила довольно жёсткие ограничения для кинокартин, которые будут номинироваться на «Оскар» в категории «Лучший фильм».
Теперь один из главных героев должен в обязательном порядке относиться к плохопредставленной расовой или этнической группе. Он должен быть темнокожим или азиатом. Одна из сюжетных линий фильма должна прямо быть связана с проблемами людей с ограниченными возможностями, представителями ЛГБТ-сообщества или проблемами национальных меньшинств.
Как минимум две ключевые творческие позиции в съёмочной группе должны занимать женщины, представители ЛГБТ или инвалиды. Как минимум одну творческую позицию должен занимать представитель национального меньшинства.
Иными словами, американская киноакадемия занялась расизмом, сексизмом и прочей дискриминацией на почве социальной сегрегации. Теперь, понятно, имеет смысл составлять съёмочные группы исключительно из меньшинств, в число которых, по мнению академии, почему-то попали и женщины, меньшинством не являющиеся. Женщин в США больше, чем мужчин, но тут нашёлся термин — плохопредставленные. Значит, нужно набирать в съёмочную группу всех плохопредставленных, ведь это увеличивает шанс на получение главной кинопремии и улучшает перспективы проката.
Главный критерий — не талант, а плохопредставленность. Чем хуже ты представлен, тем больше у тебя шансов состояться в кинематографе.
Есть тут, конечно, такой аспект — на премию «Оскар», хоть она и главная, ориентируются не так строго. Скажем, главной проблемой же сейчас считается не кто получил Нобелевскую премию — через год никто и не вспомнит лауреатов. Главная проблема в том, что Нобелевскую премию получает мало темнокожих учёных. То же касается чемпионатов мира по шахматам — непростительно мало темнокожих чемпионов.
И кто помнит, скажем, что в 2018 году премию «Оскар» в номинации «Лучший фильм» получила картина «Форма воды»?
Вся история культуры учит нас, например, тому, что благодаря любви, доброте и аленькому цветочку чудовище может превратиться в прекрасного человека, способного на высшую психическую деятельность. В фильме же «Форма воды» всё ровно наоборот — женщина из-за недостатка любви вынуждена связать свою жизнь с земноводной тварью и сама уподобиться ей. Этот фильм несколько опередил своё время, но он бы идеально подошёл под новые стандарты киноакадемии.
Другая сторона принятых правил может быть в том, что некоторые преимущества получит европейский кинематограф. Он точно будет выглядеть более свободным и раскрепощённым. Подумать только — на роль будут принимать не по цвету кожи, а по результатам кинопроб и по решению режиссёра. В мире американского кинематографа такое станет экзотической роскошью.
И наконец, новые правила, которые кажутся нам довольно смешными, но отражают внутреннюю проблематику в США, заставляют снова задуматься о том, что такое свобода. Существует ли свобода не писать главную или второстепенную роль в сценарии для темнокожего? Существует ли свобода не нанимать на работу слепого оператора и глухого звукорежиссёра? Или никакой свободы врагам свободы? Никакой толерантности врагам толерантности?
Как снять фильм о средневековой Франции, следуя этим правилам? Сюжет об Орлеанской деве, положим, есть. Уже удача. В соответствии с английским написанием имени Жанна д’Арк вполне может быть темнокожей. Дофин Карл после изгнания из Парижа бежит на юг Франции, чтобы там окончить факультет гендерных штудий и, проповедуя ценности ЛГБТ, вместе с Орлеанской девой под соответствующим флагом едет громить белого и привилегированного Генриха V. По дороге каждый воин должен писать твиты, красить волосы в гамму от синего до малинового и пить бескофеиновый латте на миндальном молоке.
В финале Жанна д’Арк убеждает всё белое население Франции — его там немного в силу особенностей нового кастинга — встать перед ней на колени, после чего самопроизвольно сгорает и путешествует по Европе в платиновом гробу.
Хотя такой вот фильм я бы посмотрел. Проблема только в том, что к 2025 году, когда начнут действовать новые правила, появятся ещё какие-нибудь ограничения — и проще будет кино не снимать совсем.
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.