Комментируя расовые протесты, начавшиеся с хладнокровного убийства американскими полицейскими афроамериканца Джорджа Флойда в Миннеаполисе и охватившие уже всю страну, экс-советник по национальной безопасности Сьюзан Райс тут же нашла виновного. Им стала, конечно же, Россия, которая, по мнению госпожи Райс, имеет даже специальные «методички» по разжиганию расовых конфликтов в американском спокойном и сытом обществе.
Классика жанра, как говорится, — перекладывание проблем с больной головы на здоровую. Такая тактика, правда, в долгосрочной перспективе выйдет боком самим Соединённым Штатам, которые, вместо признания факта наличия болезни — серьёзных проблем в своей стране — и поиска выхода из кризиса, пытаются переключить внимание общества на некоего «внешнего врага», обвиняя его во всех бедах и неурядицах. И это понятно: решать проблемы сложно — это означает, что многие засидевшиеся в уютных тёплых креслах политики могут потерять свои нагретые места.
Нужно срочно создать «врага государства», свалить на него всю вину и самоотверженно бороться с ним под громкое улюлюкание разъярённой толпы.
Эта ситуация до боли напоминает фразу из известной советской комедии Леонида Гайдая «Кавказская пленница», где главный герой — Шурик — интересуется: «Часовню тоже я развалил?» Было бы смешно, если бы не было так грустно.
Для США, впрочем, технология создания образа врага далеко не нова. Давайте обратимся к истории. Каждый раз, когда в Штатах возникали конфликты на почве несправедливого распределения ресурсов, теракты или протесты, в них моментально находили «русский след», внешнюю угрозу, которая, как мерзкий червь, вгрызлась в сочную мякоть американского благополучия и своим присутствием отравила плоть демократического спокойствия. Такими червями всегда очень любили называть коммунистов, которые поднимали вопрос классовой несправедливости в обществе. Эта методика даже получила своё название — «красная угроза». Зачистки страны от «красной заразы» в истории США проводили как минимум дважды — с 1917-го по 1920-й и в 1947—1957 годах.
Первый период борьбы с «красной угрозой» начался сразу после победы Октябрьской революции в России. Америка переживала не лучшие времена. Там, как и во всём мире, произошла промышленная революция, в результате которой увеличилось число занятых на производстве и, как следствие, произошла их миграция в крупные города. Экономический подъём Первой мировой войны, когда производственные мощности работали на армию, сменился послевоенным спадом. Возник дефицит бюджета, бороться с которым американские политики решили просто — повышением налогов. Восторга у населения такие меры, как не сложно догадаться, не вызвали, в стране стали появляться вспышки антиправительственных действий — террора и уличных протестов. Всё больше людей высказывали идеи равенства и справедливости. Вариантов было два: решать проблему на системном уровне (но это означало бы перераспределение ресурсов) или создать виновника, козла отпущения, на которого, будто в древнем иудейском обряде азазель, возложить все грехи. Власти США выбрали второй вариант.
Эту работу поручили только что поступившему на работу в Министерство юстиции США Джону Эдгару Гуверу, который вскоре возглавил отдел регистрации граждан враждебных государств. Несложно догадаться, что этот список возглавила Советская Россия. Когда в 1919 году Гувер был назначен начальником отдела общей разведки Министерства юстиции США, у него появился сильный союзник — Александр Палмер, руководитель Минюста, генеральный прокурор США, ещё один ярый борец с «коммунистической заразой». Под его началом появились печально известные «рейды Палмера» — открылась охота на сторонников левых идей. В результате было арестовано больше 10 тыс. человек и более 500 выдворено из страны. Это были крупнейшие массовые аресты в истории США. Проводившуюся кампанию не забывали освещать в прессе, планомерно разжигая ненависть к коммунистам — виновникам всех бед в стране. Цель была достигнута: враг найден, и с ним велась бескомпромиссная борьба.
Второй этап «красной угрозы» (и опять во главе с Гувером) начался в 1947 году. И снова недовольство населения падением уровня доходов вылилось на улицы. Экономический рост, обусловленный мобилизацией промышленности в период Второй мировой войны, сменился спадом — города наводнили потерявшие работу и демобилизованные с фронта граждане.
Опять дилемма: решать проблему на внутрисистемном уровне или искать виновника. Власти США пошли по уже проторенному пути, назначив врагом коммунистов.
К тому моменту уже директор ФБР Гувер с энтузиазмом вступил в новый крестовый поход против врагов народа, на этот раз уделив особое внимание поощрению доносительства истинных патриотов государства при поиске «подозрительных лиц». Под шумок борьбы с коммунизмом власти США решили расправиться и со всеми несогласными в стране. Любая протестная активность была приравнена к коммунистической подрывной деятельности. Так, движение за гражданские права чернокожих во главе с Мартином Лютером Кингом — младшим тоже оказалось в списке врагов. Гувер назвал Кинга коммунистом, тайно пытался запугать и дискредитировать лидера борьбы за гражданские права.
Американские власти не забывали правильно освещать в прессе свои действия: рядовых американцев запугивали ядерной войной, резко возросла популярность домашних убежищ на случай ядерной атаки, регулярно проводились учебные тревоги в школах и университетах. Не обошлось и без поп-культуры — с 1950-х годов в США появилось уже 1,5 млн телевизоров, которые наводнили триллеры и фантастические фильмы о чудовищных хладнокровных врагах, покушающихся на американский образ жизни.
В этой борьбе Гувер оказался не один: новым союзником директора ФБР стал сенатор от штата Висконсин Джозеф Маккарти — именно в его честь вся эта эпоха борьбы против левых и либеральных деятелей в США получила название маккартизма.
Гувер и Маккарти вели многочисленные политические расследования о «проникновении коммунистических агентов» во все сферы американского общества — профсоюзные и фермерские организации, СМИ, университеты, Государственный департамент и армию. В ФБР появилось специальное подразделение — Управление по контролю за подрывной деятельностью. В его обязанности входила охота на членов коммунистических партий и движений, а также сочувствующих им граждан США и иностранцев. Коммунистическую партию обязали зарегистрироваться в качестве иностранного агента, она лишилась права выдвигать своих кандидатов в национальных выборных кампаниях. Коммунистам запрещалось получать заграничный паспорт, состоять на государственной службе в федеральных учреждениях и работать на военных предприятиях. Въезд в страну иностранцам, которые были или являются членами коммунистических партий, и другим лицам, представляющим «угрозу безопасности США», был запрещён. Все коммунисты, не натурализованные в США, подлежали высылке.
И снова цель была достигнута: общество, как маленького ребёнка, плачущего из-за разбитой коленки, переключили на яркую красную игрушку.
Проблема только в том, что переключение внимания на внешнего врага — мера в корне неправильная, она только загоняет настоящую проблему вглубь, где болезнь разрастается и позже вспыхивает с новой силой. Происходящее в США сейчас и есть результат таких действий.
Истинные беды американского общества — несправедливость и расовая дискриминация — замалчиваются.
Взять хотя бы тот факт, что афроамериканцы в пять раз чаще белых оказываются в тюрьмах. Чернокожие, которых в США всего 12%, составляют 33% от числа всех заключённых. Вместо того чтобы выдвигать обвинения в том, что чернокожие, видимо, больше склонны к преступлениям, американским властям стоило бы посмотреть вглубь проблемы. Почему люди идут на преступление? От безысходности, безвыходности и бедности, часто просто потому, что в тюрьме хотя бы кормят и есть крыша над головой. Для последнего есть даже специальная фраза в тюремном жаргоне: three hots and a cod («три горячих приёма пищи и койка»).
Может быть, вместо того чтобы в очередной раз обвинять этих «злобных русских» во всех бедах Америки и начинать новый крестовый поход на «красную угрозу», стоит выбрать правильный путь и заняться решением внутренних проблем США?
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.