Цифровизация французских книжек

История трудовых книжек, которые Дума решила перевести в электронную форму (верхняя палата собирается ратифицировать думскую цифровизацию через неделю, но возражений, похоже, не предвидится), довольно старинная.

Их придумали во Франции в XVIII веке, когда ни о цифровизации, ни о пенсии трудящихся не было и слышно. Так что можно ещё называть их французскими книжками (типа как английская соль или французская болезнь).

Более двух веков назад была сконструирована модель, дожившая до сего дня:

а) без книжки не принимали на работу;

б) книжка хранилась у работодателя;

в) в книжке записывалась дата поступления на работу, а затем — причины увольнения.

То есть увольнение по статье сулило работнику неприятности ещё в давнюю эпоху камзолов и париков.

Также по теме

Стаж в цифре: с 2021 года в России вводятся электронные трудовые книжки

Госдума утвердила новый формат трудовых книжек в России. Все желающие до 30 декабря 2020 года смогут перейти на электронную версию...

Увриеры видели вред от книжек в том, что они ставили их в сильную зависимость от антрепренёра, имеющего возможность записать в книжке, что он хочет, а потом поди доказывай. Антрепренёры, которые, собственно, и продавили введение книжек, указывали, что без них никак нельзя, ибо нельзя же покупать кота в мешке и брать на работу человека, о котором ничего не известно. Тогда как посмотришь в книжку — и всё делается яснее.

Почему Франция — тоже понятно. Она была в то время и самой передовой страной, и при этом самой полицейской, могущей не только объявить порядок трудовых отношений, но и добиться его исполнения. Смотрите 90-е годы прошлого века в освобождённой России, когда правила оформления на работу с трудовыми книжками вроде бы и оставались, но соблюдались очень и очень относительно.

Если дисциплинарно-полицейская функция французской книжки — давняя и изначальная, то другая и более для работника привлекательная появилась исторически совсем недавно.

Имеется в виду значение книжки при назначении трудовой пенсии. И оклад жалованья, и длительность общего, а также непрерывного трудового стажа — всё это высчитывалось из книжки и выливалось в конкретную сумму пенсии. Весьма интересную для отставного работника.

В современной России осталась преимущественно эта функция трудовой книжки. Когда настаёт время начислять пенсию — книжка оказывается необходима.

Хотя и эта функция имеет тенденцию к отмиранию. Ещё в прошлом году вынули из загашника коронный аргумент — «На пенсию прожить всё равно невозможно, её по большому счёту как бы и нет, так что же шуметь и негодовать о мнимых величинах». Реально это не совсем так. Очень многие люди живут, хотя и не слишком роскошно, именно на официальную пенсию.

Но партизаны отражали мнение реформаторов, исходящих из того, что это лишь уступка общественным настроениям. Тогда как весь современный быт очень сильно изменился и будет меняться, индустриальная эпоха уходит в прошлое, а с нею и такое её детище, как массовая пенсионная система. А человек сам будет кузнецом своего счастья, сам станет накапливать пенсию и тратить.

В прошлом году прожектёры-реформаторы перестали говорить это вслух — так ведь и до дрекольев можно договориться, — но в сердце своём они вряд ли изменили идеалам прекрасного нового мира, и в меру сил станут приближать его зарю. Да хоть бы и не приближали. Что делать с непостоянной занятостью, поглощающей без возврата всё новых и новых работников, и с новым классом — прекариатом, толком не знает никто. Ни в России, ни во всём мире.

А у прекариата какая пенсия и какая трудовая книжка?

Но тогда важное цифровизаторское начинание, возможно, — тут надо считать издержки и выгоды — принесёт известную пользу в ближайших (5—10 лет) временных рамках. Но пенсионное дело — оно длинное, 25—30 лет и даже более.

Когда войдёт в «золотой возраст», а равно «возраст счастья» нынешнее тягловое поколение, о трудовых книжках, возможно, вообще забудут, как забыли о видеомагнитофонах и 5-дюймовых дискетах.

Ничего тут хорошего нет, но неизбежность не всегда бывает хорошей.

А высшего технического совершенства паровозы достигли в конце 40-х годов XX века. За десять лет до того, как их стали массово отправлять в металлолом. Нет уверенности, что с технически совершенной цифровизацией французских книжек получится удачнее.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.