Валерий Гергиев: Воссоединение Крыма с Россией спасло десятки тысяч людей

Я высказался сразу прямо и откровенно, что спасли тысячи, а может десятки тысяч людей. Это самое главное, очень жаль, что много тысяч людей не вернуть. Я очень переживал за события в январе, когда я видел, к чему это все идет в Киеве. Мы тогда еще чувствовали, что могут быть большие жертвы. Потом так и оказалось.Я считаю, что никакие даже самые красивые лозунги не должны приводить к человеческим жертвам, к потере хотя бы одной жизни. Теперь этим уже не оправдать никакие политические задачи. В этом году мы наблюдали самую крупную с момента распада Советского союза трагедию людей, миллионов людей.Об освещении событий на Украине и в России за рубежомМне не может не доставлять тревожных напряжённых минут размышлений о том, как во всем мире по-разному оценивали события, которые имели место на протяжении 2014 года. Я половину времени провожу за пределами России. С коллективом часто, иногда сам, на своих гастролях. Я привык смотреть, что показывают наши каналы, что дают англичане и американцы. И теперь можно и Deutsche Welle на английском послушать, есть и китайские новости на английском и русском, и французы.Собираешь общее впечатление от того, что говорит весь мир и сравниваешь это с тем, что говорят люди, которые принимают в этом непосредственное участие. Совершенно ничего общего не имеет одно с другим. Вот это заставляет задуматься. Я ведь выступаю в Лондоне столько же, сколько и в Москве. У меня за плечами сотни, может даже тысячи выступлений в США, Японии. Много связывающих с этими странами воспоминаний и официальных назначений. Я занимаю заметные позиции в мире классической музыки, общаюсь с огромным количеством не только музыкантов, но и известных политиков. Может быть, у меня даже больше в этом плане знакомых в мире, чем в России.Но речь не обо мне. Речь о том, что те люди, которые смогли избежать трагедии, и которые, надеюсь, навсегда ушли от этой страшной опасности просто гибнуть из-за каких-то своих убеждений, из-за желания говорить на своём языке, переживать эти бомбёжки. Эти пожилые люди, женщины, которых мы сейчас видим, - это всё большая человеческая трагедия. Далеко не весь мир, особенно то, что принято назвать «прогрессивный мир», developed world, далеко не все даже задумываются о том, что сотни тысяч людей проходят через такую страшную драму.О социокультурных причинах кризиса на УкраинеЯ не историк и не ищу исторических фактов, которые должны обязательно объяснить нам то, что происходит сегодня. Виноватых очень много. Мне кажется, громадное значение здесь имеет огромная пропасть между теми, кто вообще не имеют никакой работы или имеют работу, но не имеют достаточно средств к существованию, для того, чтобы прокормить детей или содержать старых родителей. Благодаря невиданному разгулу коррупции в некоторых странах бывшего советского союза – просто дошло до исполинских размеров. Есть несколько тысяч людей, которые страшно разбогатели, - это далеко не люди масштаба Леонардо да Винчи, Пушкина, Чайковского или Моцарта. Совершенно другие люди ворочают миллионами или миллиардами, навряд ли думают день и ночь о своей стране или странах.К сожалению, у меня нет возможности, что-нибудь хорошее сказать о бывшем президенте Украины, Януковиче. Как многие на Украине и в России могу сказать, что он безусловно страшно поспособствовал тому, чтобы Украина оказалась у края пропасти. Это и экономика, и безопасность жизни людей. Все это вместе не может не беспокоить.Об отношениях русских и украинцевЯ не вижу ненависти в России к украинцам или Украине, я не думаю, что мы стараемся её разжигать. Десятки миллионов россиян очень обеспокоены и встревожены, страшно переживают за то, что происходит. Но мы не ведем, или нас не ведут, общество наше к тому, чтобы возненавидеть украинцев. Не во всей, но во многих частях Украины картина совершенно прямо противоположная по отношению к России. Я слышу об этом от людей, которые там бывают. Или от тех, которые говорят. У нас в оркестре, в театре много украинцев: и певцов, и музыкантов, и все они страшно переживают. Желания мелькать в политических каких-то коллективных заявлениях у меня никогда не было. Я один раз позволил себе рискнуть и повезти коллектив в Цхинвале, потому что я знал правду, что там происходит. Я осетин сам. Я также народный артист Украины. Это звучит немного иронически сейчас. И я думаю, что огромное количество талантливых людей, которые растут сейчас на Украине сами в конце концов пробьются к свету и к правде, потому что я не думаю, что всех можно обработать, одурманить. Сегодня весь мир, безусловно, сидит на этой игле новостной. Знаете, новости каждые пять минут. Мне кажется, люди в конце концов задумаются и находят ответы немногочисленные на те вопросы, которые каждого из нас сегодня беспокоят.Я надеюсь, что будущее и Украины, и России, и Европы будет развиваться - не сразу и не скоро - в направлении, которое приведет к какому-то более-менее естественному добрососедскому ощущению всех на единой земле. А то, что есть люди, которые не умеют общаться элементарно в рамках культурных приличных заявлений, не будоражащих всех, не разжигающих ненависть, не призывающих кого-то убивать. Но есть люди, которых уже ничто не исправит. Таких много. Этот конфликт привел к тому, что появилось очень много ненависти.О человечностиКоллектив Мариинского театра выступал в 70 странах за последние 20-25 лет, которые я руковожу театром. Мы давали благотворительные концерты, откликались на любую беду. Когда-то в Северной Ирландии взорвали школу, мы давали концерт. Он тогда прозвучал на всю Великобританию. Я лично давал концерт в Амстердаме, когда страшный цунами в Таиланде унёс жизни тысяч людей. Несколько землетрясений в Японии. С оркестром Венской филармонии давали концерт собирали средства для них. А оркестр Венской филармонии давал благотворительный концерт собирали средства для Беслана. Ну уж сколько мы давали концертов, чтобы помочь людям, потому что беда не оставляет никого равнодушными.Но здесь все вышли за рамки каких-то гуманитарных или благотворительных усилий. Когда погибают дети и бушует стихия – это одно, когда люди настроены ненавидеть кого-то – это уже человеконенавистническая доктрина. Неважно, западная или восточная. Это не должно быть с нами. Человечность и ненависть не могут идти вместе. Поэтому когда я слышу заявления некоторых политиков, то мне это становится неинтересным и сразу хочется выключить телевизор. Хочется, чтобы это в нашу жизнь не входило. Я надеюсь, что Россия воздержится от того, чтобы со своей стороны попытаться углубить, расширить этот разрыв — раскол, который потом не заштопаешь десятилетиями и столетиями.Будем умнее и исходить из гуманистической позиции. То, что помогают – один, второй, третий конвой – это люди хоть как-то чувствуют себя защищёнными от морозов, холодов. Это небольшие хорошие новости, о которых тоже надо говорить, потому что если сегодня наши европейские друзья будут оказывать огромную помощь и материальную и даже просто собирать, чтобы люди просто прошли эту зиму, это будет гораздо важнее заявлений политических лидеров.О возвращении КрымаХоть что-нибудь делать для людей - это гораздо важнее, чем говорить и тем более обсуждать поведение России и говорить о Крыме. Я знаю очень многих, кто считают, что это совершенно естественный результат всех этих событий. В какой-то момент они стали неуправляемыми, когда бежал Янукович, а это было именно бегство, события стали развиваться в очень опасном направлении. И я думаю, многие люди, особенно в Крыму, думали просто о том, чтобы сохранить свои жизни.В некоторых высокоразвитых странах об этом не хотят говорить. Когда им говоришь: «А вы хотели, чтобы 20-30 тыс. человек жгли заживо?», в ответ молчание. Мне кажется, здесь и музыканты, и артисты театра, и кинорежиссёры, модельеры — кто угодно — люди которые делают документальное кино, могут исходить из чисто гуманистических принципов и говорить об этом. И в этом нет никакой политики и «руки Кремля», как это любят говорить сегодня.О западной критике российских законовЯ избегал разговоров где-то год назад, вообще ни с кем не хотел говорить о том, что происходило вокруг пресловутого закона о запрете пропаганды нетрадиционной… Мне даже не вспомнить формулировку этого закона, у меня сотни симфоний в голове. Но я попал в самый центр, в яблочко, - и в это яблочко били все, кому не лень. У нас в Мариинском театре работают либо с талантливыми людьми, либо не работают с не очень талантливыми. А каких они пристрастий или наклонностей, это мало кого интересует. Хотя детей я ограждал бы, скрывать не буду.Я прошел через несколько месяцев невероятного крика, невероятных публикаций. Но все равно иногда вынуждали, наступали на меня. Вот я должен чуть ли не выбежать на площадь и последними словами ругать свое правительство и президента. Я спрашиваю: «А там, что погибшие есть, мучают кого-то, посадили или не дай бог живьем закопали? Назовите мне хоть один случай в любом городе России, что этот закон принес какие-то страшные бедствия всем. А что произошло-то? Кого спасать-то надо? Я первый побегу. Назовите где они, кто их арестовал, за что? Будем из гуманистических соображений будем стараться что-то делать, поднимем разговоры, шум поднимем». Но никто ничего не говорит. В то же время, я работал с десятками людей, которые, кто-то открыто, кто-то не очень, может быть, придерживаются своих собственных соображений, какой частной жизнью им жить.Никому в голову не пришло вступить в этот разговор, когда речь зашла обо мне, например, ни одному. Могли бы сказать: «Мы работаем в Мариинском театре, нас не то что не притесняют, мы чуть ли не главные действующие лица, нас приглашают, со всего мира и со всей России приглашают».Так что есть о чем задуматься, по крайней мере. Я год уже об этом не говорил, потому что я себя приучил давно к тому, что есть главные приоритеты, которыми надо всерьез озаботиться и что-то делать.«Истина не только в экране телевизора» Сейчас я возглавил Мюнхенский филармонический оркестр. Здесь лучший оркестр в Германии. Но я не только не бросаю Мариинский театр, у меня как никогда много планов, обширных и очень интересных, связанных с театром. Но поспособствовать укреплению взаимопонимания надо, а, если хотите, может быть, даже делать что-то во имя спасения отношений между такими двумя государствами, как Россия и Германия. Какая Европа без отношений Россия-Германия, что это за Европа? Поэтому надо делать, будем делать, конечно.У нас очень много друзей здесь, в Америке у меня очень много друзей, и далеко не всем нравится то, что происходит, особенно, в этом медиа-пространстве. Ведь есть люди, которых вообще мало волнует это. Они не знают, где Украина. Их интересуют совсем другие вещи. Но им говорят день и ночь: «Мир вот такой и никакой другой». А на самом деле мир может быть совсем другим. Многие подозревают, что истина, на самом деле, не только в экране телевизора.