Мы — ну, многие из нас — наслышаны о французском правосудии. Есть французский багет, есть высокая мода, Эйфелева башня и — да — правосудие. Разве могут эти милые люди, среди которых раньше были Гюго и Александр Дюма, заниматься грязными политическими играми? Как оказалось, прекрасно могут. Не откровение, конечно, но это заставляет в очередной раз посмотреть на Францию без розовых очков. Ну так вот — из первых рук.
На прошлой неделе начались слушания по делу знаменитого революционера-подпольщика Ильича Карлоса, который более 23 лет находится в заключении. Надо, пожалуй, напомнить, что там он оказался, будучи похищенным из собственной постели наёмниками из Blackwater в 1994 году. Тогда французское государство на весь мир заявило, что экстрадиция Карлоса была произведена в соответствии с нормами международного права. Лишь спустя годы ряд СМИ опубликовал доказательства похищения.
В последующие годы французы преуспели в демонизации Карлоса путём выпуска бульварных книг и публикаций. Тот же приём использовался позднее в США, когда был де-факто похищен российский предприниматель Виктор Бут. Незадолго до его доставки в Соединённые Штаты в Голливуде презентовали фильм «Оружейный барон», в котором Бут, сыгранный обаятельным Николасом Кейджем, был представлен в образе монстра, беспринципного торговца смертью.
Этот фильм объяснял домохозяйкам, что Бут не заслуживает снисхождения. Ну кто будет защищать человека, чья мефистофельская деятельность обрекла на смерть многие дюжины людей из условной Руанды? Так и в случае с Карлосом — на помощь пришёл Голливуд со своими лучшими актёрами, в первую очередь Брюсом Уиллисом. Уиллис и Кейдж мне нравятся — мы потом обязательно снимем фильмы и про них. С Микки Рурком и Сергеем Безруковым.
Ещё раз напомню — следите за руками — последний приговор, вынесенный в отношении Карлоса, датируется 2017 годом (то есть это произошло в прошлом году). А теперь внимание: обвиняется он по делу от 1974-го — с момента происшествия до судебного дела прошло 43 года. По прошествии этого времени стандартные ответы свидетелей на все вопросы суда: «Я не помню. Не могу точно сказать. Я не уверена, что он может быть похож». Именно эти фразы я слышал в первые несколько дней слушаний. Разумно сказать: если нет убедительных свидетелей — предоставьте убедительные доказательства.
Но и тут случился конфуз: главные доказательства — это выдержки из художественных книг, написанных в разное время. Лично я в зале насчитал сразу нескольких писателей.
С одной стороны, меня радует особое внимание, с которым представители Фемиды и вообще французского общества относятся к литераторам, но мне сложно представить такое в нашей стране, в наших судах, которые так любят критиковать оппозиционные журналисты и блогеры.
«Я не верю ни одному их слову. Самое смешное — как они в своих мантиях притворяются, что следуют букве закона. Они делают это потому, что знают — теперь нет ни КГБ, ни СССР», — сказал мне накануне Карлос.
Само слово «КГБ» не раз звучало в ходе слушаний. Они уверены, что Карлос работал на русские секретные службы. Для западного общества это пикантная деталь. У нас же, в Москве, мы постоянно слышим про «бурятские дивизии» и задержанных на Украине адмиралов ГРУ. Нет-нет да и покажет украинский президент то военные билеты, то кусок автобуса. Мы тут с вами смеёмся, а в зале суда удивлённые участники с трепетом раскрывают рты.
В четверг в Palais de Justice должен был пройти предпоследний день слушаний, однако к обеду стало ясно, что Карлос объявляться там не намерен. После последнего заседания он объявил протест в связи с предвзятостью по отношению к представленным защитой доводам и аргументам. Судьи покинули зал и ушли в совещательную комнату. В это время журналисты развлекали себя изучением русского языка. Если вы однажды будете в редакции Le Figaro, не удивляйтесь, услышав: «Здравствуйте, мой дорогой товарищ, спасибо, Россия — очень хорошо». И не только в Le Figaro.
Посовещавшись, консилиум принял ошеломившее всех решение: завтрашнего заседания не будет, вердикт будет вынесен сегодня, присутствие подсудимого не является необходимым. Кристин, художник Libération, протараторила мне на ухо, что впервые за многие годы, в течение которых она посещает судебные процессы, вердикт будут зачитывать без предоставления подсудимому последнего слова и в его отсутствие. «Это кошмар! Они хотят его замуровать!» — выдохнула она. Кристин сложно заподозрить в симпатиях к этому другу России.
В общем, все подозрения в политической заказухе данного судебного слушания подтвердились.
Незадолго до этого в Москве я разговаривал с супругой Виктора Бута — Аллой.
«Да брось, я давно уже не верю в американское правосудие. Может быть, мы подадим документы в ЕСПЧ?»
ЕСПЧ, если кто не помнит, Европейский суд по правам человека, известный своими отрицательными вердиктами в отношении русских, югославов и остальных представителей «оси зла».
Выброшенные деньги, подумал я тогда. Сегодня, когда решением телефонного звонка Карлоса оставили без права на защиту, я лишь убедился в правильности собственных мыслей. Нужно это помнить: Ильич Рамирес Санчес — живой трофей холодной войны, который, как и Виктор, может надеяться только на Россию, страну, которой эти люди служили в меру собственных сил и поставленных задач. Вчера Изабель, адвокат Карлоса, передала мне конверт с посланием от него, чтобы я отвёз его в Москву. Это послание пока нельзя разглашать.
P.S. 15 марта в 20:28 по парижскому времени суд оставил приговор без изменений.
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.