Слова «ополчение», «ополченец», пропитанные дымом блиндажной буржуйки, надеждами на великие свершения и победы, таившие в себе ощущение пробудившейся великой силы русского Донбасса, ныне уже почти неупотребимы. В народных республиках уже давно нет иррегулярных воинских образований: все, имеющиеся в наличии, относятся к тому или иному военному ведомству — МО, МВД, Министерству доходов и сборов, МГБ и прочим. Это просто воинские части за номером таким-то, а люди в форме именуются теперь военнослужащими ДНР и ЛНР. Тем не менее отблески «русской весны» образца 2014 года до сих пор нет-нет да и заиграют на обветренных лицах или на холодной поверхности оружейной стали. Легендарные батальоны «Спарта» и «Сомали» не потеряли своих имён, став регулярными подразделениями Армейского корпуса республики. Для бойцов всё остаётся по-прежнему... Нет, конечно, не всё.
Военная служба стала для многих жителей спасением от безработицы и безденежья. Приличные по республиканским меркам зарплаты помогают выживать в сложнейших условиях, в которых живёт воюющий уже четвёртый год Донбасс. Но где за аккуратными столбиками зарплатных ведомостей место той самой романтике, той неукротимой вере в слова «наше дело правое», которые поднимали на борьбу тысячи и тысячи людей в бывших Донецкой и Луганской областях, которые неведомыми путями приводили на фронт тысячи добровольцев из России? Осталось ли что-нибудь от этого народного подъёма сегодня, когда многим стало ясно, что никаких быстрых и чудесных изменений не произойдёт, когда война превратилась в выматывающую душу, скучную и не всегда безупречную в своих отдельных элементах рутину?
Смею утверждать, что да, осталось. И более того, вера, надежда и любовь окрепли и возмужали, освободившись от лихорадочных, неоправданных и, скажем прямо, во многом инфантильных ожиданий. Да, очень многие, не выдержав самого тяжёлого испытания — пытки временем, которое, как кажется, ведёт события по кругу, замыкает их в дурной бесконечности обыденщины, — сошли с дистанции. Но значительное число (если не большинство) военных, продолжающих сегодня оборонять рубежи республик, — это всё те же люди, поднявшиеся в 2014-м и продолжающие считать свою службу не просто оплачиваемой работой, но прежде всего высокой обязанностью защищать своё русское Отечество, своих русских людей, свой русский язык, свои обычаи, героев, память предков.
Недели две или три назад ВЦИОМ опубликовал обескураживающие данные социологического опроса, проведённого в России на тему: «Нужно ли поддерживать Донбасс?». Всего 46% ответили, что да, это делать необходимо. Мой друг, писатель и военнослужащий ДНР Захар Прилепин, тогда написал на своей странице в Facebook, что-то вроде того, что для него эти цифры мертвы, они ни о чём ему не говорят, а вот совесть, убеждения, пронзительное и непреодолимое чувство родства с русским народом вновь и вновь приводят его на передовую, где он и его бойцы отстаивают будущее не только Донбасса, но и России в целом.
Я прекрасно знаю, что пафос раздражает — слова о Родине, долге, величии духа, жертвенности кажутся лишними и надуманными многим, в том числе и тем, кто сидит сейчас в окопах. Осень, плавно переходящая в зиму, не добавляет комфорта людям, которые высиживают долгие, холодные дневные и ночные часы под артиллерийским обстрелом. Вокруг грязь, распутица, с неба сыплется дождь, теперь уже бывает, что и со снегом. Не все командиры умны, не все интенданты честны, не каждый раз из штабов поступают адекватные, соответствующие обстановке приказы. Тут не до высоких идеалов — сдержать бы рвущуюся матом наружу досаду.
Но по факту эти люди уже победили, не дав взбесившимся нацистам сломать их судьбу и судьбы близких им людей, встав непреодолимой преградой на пути тех, кто мечтал выжечь на земле Донбасса всё русское, всё неизмеримо дорогое, впитавшее в себя кровь, боль и невероятное терпение многих поколений. Они живут своей, русской жизнью, которая иногда видится полной безнадёгой, тянут свои цигарки, говорят на языке предков и великой культуры, как и встарь, дают отпор врагу, тянут лямку через сумрак бесконечных будней.
Сегодняшнему ополченцу — пусть военный человек всё равно остаётся в этом статусе, предполагающем добровольность, — требуется куда больше мужества, для того чтобы оставаться верным выбору, сделанному три с лишним года назад. Тогда в паруса задувал ветер истории, всё было просто как дважды два, горизонт был расчерчен всполохами гигантских перемен, которые казались неизбежными. Легко и радостно было умирать, поскольку все знали, что жертвы приносятся не напрасно. Сегодня от тех прекрасных ожиданий не осталось и следа. Чуда не произошло — ни тебе молочных рек с кисельными берегами, ни военных парадов на площадях Киева и Львова...
Но на самом деле чудо произошло. Просто оно так въелось в плоть и кровь, что стало незаметным, умаляемым в силу своей повторяемости. Чудо — это толпы дончан с детьми по выходным в парке имени Щербакова, чудо — это запускаемые предприятия, чудо — это живая, свободная русская речь повсюду, чудо — это Россия, которая давно уже здесь — вся, без малейших изъятий, — хотя кто-то считает, что отношения должны быть оформлены юридически. Я тоже так считаю и очень надеюсь, что доживу до этого момента.
Донбасс живёт своей волей, своим умом. И воюет. Воюет за право жить своей волей и своим умом. И это не дурная бесконечность, а процесс, наполненный надёжными русскими смыслами.
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.