Эволюция сил

Короткая ссылка
Максим Соколов
Максим Соколов
Родился в 1959 году. Известный российский публицист, писатель и телеведущий, автор книг «Поэтические воззрения россиян на историю», «Чуден Рейн при тихой погоде», «Удовольствие быть сиротой».

Опрос ВЦИОМ об отношении граждан к ГАИ/ГИБДД показал, что положительное отношение к этой службе не подавляющим образом, но, однако же, превалирует.

Доля полностью или скорее доверяющих ГИБДД составила 52%, тогда как доля частично или полностью не доверяющих — только 41%. При этом в возрастной группе 45—59 лет, т.е. среди лиц, могущих на основе личного опыта сравнивать век нынешний и век минувший, соотношение для ГИБДД ещё более благоприятное — 57% против 37%.

Если же вопрос несколько переформулировать: «По вашему мнению, в целом ГИБДД справляется с поставленными перед ней задачами или нет?», ответы будут ещё более лестными. «Бесспорно или скорее справляется» — 57%, «скорее или даже абсолютно не справляется» — только 34%.

Безусловно, это далеко от всеобщего обожания. С другой стороны, во-первых, дорожную полицию во всех странах не сказать чтобы очень любили. Поскольку она вправе налагать санкции начиная от штрафа (порой весьма чувствительного) и вплоть до временного или даже бессрочного лишения прав, полной любви и доверия здесь не будет никогда. Во-вторых, инерция восприятия всегда велика. ГАИ ещё с советских времён имела устойчивую репутацию служебной корпорации мздоимцев и вымогателей, и каждый процент ныне относящихся к ведомству скорее благожелательно имеет особый вес.

Это относится не только к ГАИ, но и к силовым ведомствам вообще. По крайней мере, к тем силовым ведомствам, с которыми сталкивается существенная часть граждан. Об эволюции отношения к разведке и контрразведке нам ничего не известно.

Зато известно, как меняется отношение к милиции/полиции, к армии вообще и к военкоматам в частности. Ежегодные опросы, которые ВЦИОМ проводит на протяжении десяти лет, показывают, что представление о коррумпированности армии и полиции монотонно понижается, тогда как о ряде других сфер это представление либо стабильно (парламент, шоу-бизнес, суды, образование), т.е., по мнению граждан, как воровали, так и воруют с прежней интенсивностью, либо даже коррупция возрастает (торговля, медицина, ЖКХ).

Конечно, восприятие коррупции — штука тонкая. Одно дело — восприятие, другое дело — объективные показатели (если они вообще есть). Но имеется способ проверить мнение граждан.

Достаточно сопоставить сегодняшние ленты новостей с таковыми же пяти- и десятилетней давности. И посмотреть, сколько встречается известий о мздоимстве гаишников, злоупотреблениях товарищей милиционеров, неуставных отношениях в армии сейчас и в старых лентах. Сравнение впечатляет. При этом чтобы избегнуть возражений, что сегодня-де в лентах агентств имеет место цензура и лакировка действительности, можно сравнивать ленты сугубо оппозиционных СМИ, лакировкой не грешивших и сейчас не грешащих. Результат будет тот же самый.

Вероятно, структуры МО и МВД не превратились в ангелические, но в чём-то они свою работу улучшили, что и отметили благодарные россияне.

Механизм восприятия коррупции, известный ещё по историческому анекдоту про графа Орлова. Проживая в Москве на покое, он как-то разговорился с чиновником, который пожаловался, что его обвиняют во взятках. Граф ответил: «Да-да, меня тоже обвиняли. Но вот удивительное дело: когда я перестал брать, тут же и перестали обвинять».

Самое же интересное — в том, что явные успехи в деятельности МО и МВД, которая нынче вызывает существенно меньше нареканий, чем десять лет назад, никто не называет реформой, хотя, казалось бы, если ведомство стало работать лучше, разве это не есть реформа, о необходимости которой так долго говорили сислибы?

Но рядовые граждане не назовут это реформой, потому что языковой узус сложился чётко: реформа есть нечто крайне болезненное и порождающее в итоге сугубый бардак. А в эволюции МВД и МО не наблюдается ни крайней болезненности, ни крайнего бардака.

Либералы тоже не назовут, потому что, с их точки зрения, реформа есть нечто институциональное, но что же генералы могут сделать институционального? 

Простое же наведение в работе ведомства элементарного порядка — что отчасти имело место и гражданам в общем-то понравилось — не заслуживает почётного звания реформы.

Между тем, может быть, в чём-то принципиально институциональном нет и особой надобности. Пётр Андреевич Гринёв, дожив до старости, обращался к читателю: «Молодой человек! Если записки мои попадутся в твои руки, вспомни, что лучшие и прочнейшие изменения суть те, которые происходят от улучшения нравов, без всяких насильственных потрясений».

И даже без институциональных преобразований.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.

Сегодня в СМИ
  • Лента новостей
  • Картина дня

Данный сайт использует файлы cookies

Подтвердить