В Берлине, как и год назад, запретили российскую символику на церемониях у советских мемориалов на День Победы. Под запретом и военная песня. Судя по всему, постепенно пытаются подобное возвести в традицию. Простор для её расширения весьма велик, если помнить о запрете в ряде стран советской символики, после чего, как правило, начинают неистово воевать с памятниками.
Посольство России в Германии уже назвало решение властей Берлина неприемлемым и дискриминационным, потребовало отмены запрета атрибутики, связанной с Днём Победы, на мемориалах в Берлине. Российские дипломаты напомнили, что «за мирное небо Советский Союз заплатил жизнями свыше 27 млн своих граждан, павших на полях сражений, замученных в нацистских концентрационных лагерях, умерших от непосильного принудительного труда, голода и болезней».
Логика немецких инициаторов подобного запретительства вполне понятна, и она заключается не только в современной конъюнктуре, требующей твердить, что Россия — средоточие всего дурного. Мы имеем дело со сражением в исторической плоскости, которое проводится в стиле «не мытьём, так катаньем».
Исторические манипуляции и переписывания-подмены происходят маленькими шажками, постепенно. Привыкло общество к одному допущению — ему предлагают свыкнуться с другим — и так до достижения искомого результата. В этом случае, безусловно, речь идёт о стремлении Германии избавиться от груза вины за немыслимые преступления Второй мировой войны. Видимо, такова победившая там идеология «освобождения», за которой могут проглядываться уши реваншизма.
Сейчас мы видим момент истины в этом вопросе, который как раз и проявляется в подобного рода запретах, а также знаковых оговорках немецкого Шольца, объявившего свою страну свободной от ответственности за самую жуткую войну в истории человечества. А ведь именно эта ответственность и память являлись гарантом — сильнее ядерного сдерживания — неповторения подобного.
Помнится, ещё со времён советской перестройки немцев начинали ставить в пример как полностью покаявшуюся и преобразившуюся нацию. Отмечалось, что смогли найти в себе силы не только признать груз исторической ответственности, но и продемонстрировать абсолютное отличие от своих предков времён Третьего рейха — и это якобы самый показательный пример деятельного покаянного исправления. Говорилось об уникальном примирении народов России и Германии. Нам самим хотелось верить и надеяться на лучшее. Но оказалось, что всё это иллюзии и маски. Оказалось, что примирились и простили только мы, а нам наших 27 млн не простит никто. Как и нашей Победы, которую они воспринимают как поминки.
Мы наделись, что не зря Советский Союз освободил Германию и Европу от фашизма. Что не зря спас эту страну от мстительных союзников после войны. Не зря в ущерб себе настоял на объединении, подарил это единство, надеясь, что человечество входит в новую, лучшую и безопасную эру, в которой партнёрам можно доверять, а совершая те или иные шаги доброй воли, можно ожидать, что отплатят той же монетой. Но, к сожалению, все эти надежды обратились в прах.
И дело не только в том, что невозможно изменить ту или иную нацию, что притаившийся в иных людоед никуда не исчезает, умеет мимикрировать и пускать пыль в глаза внешней благопристойностью. Рано или поздно ему захочется вырваться наружу, и при определённых условиях это у него получается. Сейчас мы наглядно увидели, что вместо покаянной памяти и вынесения уроков подспудно шла целенаправленная борьба с историей.
Что нет и никакой благодарности, а это чувство становится поводом для мстительности. И именно того, что должны быть благодарны, нам не забудут и не простят.
В прошлом веке мы увидели, что цивилизованный европейский человек легко может превратиться не просто в людоеда, а в шестерёнку колоссальной фабрики массовых убийств. Сейчас, увы, мы начинаем понимать, что это неисправимо, особенно когда прогрессирует запрет на символы Победы, а параллельно с этим наших людей вновь убивают европейским оружием.
Становится понятно, что Германия упустила шанс не просто стать лидером современной Европы, но и быть форпостом европейского здравомыслия, который бы предохранял Старый Свет от впадения в катастрофические крайности. Вместо этого она оказалась прямым соучастником преступления 2014 года, связанного с переворотом на Украине. Там огонь в одесском Доме профсоюзов реанимировал призраки учинённой в прошлом веке кровавой бойни. Затем делалось всё, чтобы милитаризировать и накачать мускулы украинскому режиму. Так «благодарили» историческую Россию за своё объединение. Теперь же Берлин окончательно утратил свою суверенность. Её своей волей повязал не только заокеанский сюзерен, с демонстрацией послушания на примере разрушения «Северных потоков», но и просыпающиеся демоны прошлого всё отчётливее берут бразды правления в свои руки. Они страсть как страшатся всего, что касается Победы. И им вновь указывают на Восток, где будто бы содержится источник всех их бед, а также ключи от врат процветания.
Выверт, который пытаются провернуть, очевиден. Помните аксиому: начиная бороться с советским, приходят к отмене всего русского? Так и в этом случае, только заход происходит с другого конца: силятся отделить российское от советского, а раз той страны уже нет, значит… Многое спекулянтам можно вычленить из этого. И в первую очередь снятие всякой ответственности за геноцид войны с погружением в пучину беспамятства, а что это такое, отлично известно на примере Украины.
Нынешнее буйство говорит о страхе перед символикой Победы. Впрочем, в Третьем рейхе советское тоже было не в чести, но красный флаг всё равно взвился над Рейхстагом. И это очень правильное сочетание, как и немецкие штандарты, брошенные к мавзолею. Всё дело в том, что история не где-то в прошлом, это не просто предания старины глубокой. Она неизменно соприсутствует в реальности, непосредственно влияя на неё. Тут мы и подходим к тому, что именно память и беспамятство или поддельная память — движущие силы истории. Как развилка двух дорог. Украина по маршруту беспамятства двинулась известно куда. Европа, Германия также маршируют сомнительными тропами.
Россия же движется туда, где музыка «Дня Победы», строки которой становятся всё более актуальными и начинают звучать будто из нашего времени:
День Победы, как он был от нас далёк,
Как в костре потухшем таял уголёк.
Его всеми силами пытаются затушить, но он теперь в наших руках. Он память. В ней — твёрдое знание: затухнет уголёк Победы — наступит тьма.
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.