Москва и Тегеран готовы перевести свои отношения на новый уровень. Об этом заявили в Министерстве обороны России после переговоров главы ведомства Сергея Шойгу с его иранским визави Мохаммадом Аштиани. «Стороны подчеркнули приверженность основополагающим принципам российско-иранских отношений, включая безусловное уважение суверенитета и территориальной целостности друг друга, что будет подтверждено в готовящемся к подписанию большом межгосударственном договоре между Российской Федерацией и Исламской Республикой Иран», — именно так говорится в сообщении.
Любопытно, что иранские СМИ пока молчат. Однако в то же время очевидно, что отношения между Москвой и Тегераном за последние несколько лет сделали огромный скачок вперёд. Предыдущие обиды (отказ России поставлять иранцам систему С-300, отказ иранцев соблюдать свои контрактные обязательства в отношение российских компаний после того, как Обама снял с них санкции и позволил им закупаться на Западе) сейчас если не забыты, то по крайней мере отложены в долгий ящик. Вперёд вышли общие интересы по сворачиванию одностороннего миропорядка, раздёргиванию американских ресурсов по войнам на периферии, совместному экономическому развитию (включая создание транспортного коридора Север — Юг), технологическим ноу-хау, контролю цены на нефть, ядерному сотрудничеству и много чему ещё. Базисом для всего этого скачка являются большой опыт взаимодействия и доверия, накопленный Россией и Ираном в ходе совместных действий в Сирии, а также хорошие личные отношения между президентом Владимиром Путиным и его иранским коллегой Ибрагимом Раиси (которого называют чуть ли не самым пророссийским главой Ирана в современной истории).
Именно поэтому вслед за заключением Ираном большого договора о всестороннем сотрудничестве с Китаем в 2021 году пошли разговоры о том, что аналогичное соглашение будет заключено и с Россией. Ведь резкая интенсификация сотрудничества после начала СВО нуждается в документальном оформлении.
Оформлять, судя по всему, будут различные аспекты.
Это и военно-техническое сотрудничество. У России есть много наработок в области ПВО, которые интересны исламской республике.
Это и координация внешнеполитической деятельности. Причём не только в рамках БРИКС (куда Иран уже вошёл с 2024 года) и ШОС, но и на двусторонней основе. Собственно, эта координация уже частично происходит — например, Москва и Тегеран вместе выступают против действий Израиля в Газе и США в Йемене.
Это и транспортные коридоры. Через Иран Россия может выйти в Индийский океан и дальше к портам Южной и Юго-Восточной Азии, а Иран через Россию получает доступ в Европу. Да, казалось бы, не сильно привлекательный вариант, учитывая сложные российско-европейские отношения, однако, во-первых, эти отношения когда-то нормализуются и, во-вторых, Ирану особо выбирать не приходится. Его текущий транзит в Европу через Турцию и Восточное Средиземноморье может быть легко перекрыт американцами, которые могут выстроить антииранский санитарный кордон от Азербайджана до Кувейта.
Это и технологии. Да, Иран по ряду направлений отстаёт, но у него, в отличие от Москвы, колоссальный, почти 50-летний опыт импортозамещения. Настоящего, а не номинального. Поэтому иранцы тут могут много чем поделиться.
Наконец, это банальная торговля. Москве нужна продукция иранской промышленности, а Тегерану — российское сельхозпроизводство и высокие технологии. Да, последнее иранцы теоретически могут получить от китайских товарищей, однако аятоллы всё-таки не хотят чрезмерно зависеть от товарища Си.
С другой стороны, заключению соглашения препятствуют определённые обстоятельства в двусторонних отношениях. Прежде всего касающиеся третьих стран.
Во-первых, курс Москвы на многовекторность. Россия выступает за то, чтобы поддерживать одновременно хорошие отношения и с арабскими государствами, и с Ираном. Иногда это даже приводит к определённым трениям с Тегераном — как, например, когда Россия признала спорные между ОАЭ и Ираном острова эмиратскими. Да, сейчас между Саудовской Аравией и Ираном идёт процесс нормализации отношений, но он как начался, так и может закончиться.
Во-вторых, уровень конфликтности между Ираном и США всё-таки выше, чем между Россией и США. Кроме того, в отношениях между Вашингтоном и Тегераном отсутствует ядерный фактор сдерживания, а значит, начало войны (либо напрямую между странами, либо в два этапа, сначала через войну между Америкой и Израилем) выглядит куда более вероятной, чем российско-американская (которая может стартовать только в том случае, если США решат ввести войска на Украину). И заключение военно-политического союза может означать и то, что Москва даёт Тегерану определённые гарантии собственного участия в конфликте.
Конечно, нужно смотреть итоговые пункты соглашения. Понимать, насколько гибкое оно будет, насколько оставит сторонам пространство для манёвра. Однако сам факт его заключения станет серьёзным ударом по коллективному Западу и США в частности. Америка в очередной раз будет пожинать плоды своей гиперагрессивной политики в отношении России. Политики, которая сначала сблизила Москву и Пекин, а затем Москву и Тегеран. И на фоне ирано-китайского сближения это может в перспективе привести к созданию евразийского суперальянса, который будет в той или иной мере поддерживаться всем развивающимся миром.
Поэтому подпишем. И посмотрим, что из этого выйдет.
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.