По поводу западного гегемонизма, деструктивных и навязчивых претензий на исключительность Владимир Путин много говорил год назад также на заседании Валдайского клуба. Тогда он подводил итог увечного миропорядка, который сложился после распада СССР.
Вроде бы ушло в прошлое противостояние двух сверхдержав, Советский Союз распался, новая Россия распахнула объятия «цивилизованному» миру. Казалось бы, выстраивай мировую гармонию на основе равноправия, и уйдут в прошлое глобальные конфликты. Но вместо этого Запад провозгласил идею своей победы — полной и окончательной, цивилизационной и тотальной. Через идею этой победы произошло установление того самого однополярного мира и монопольного права Запада быть эталоном мер и весов во всех сферах, права диктовать свою волю и подавлять любое своеволие. Поэтому и шанс для мира, едва переведшего дух после перманентных апокалиптических страхов холодной войны, был упущен.
Мир превратился в пирамиду, на вершине которой — тот самый «сияющий град». Оформилась, вообще-то, дикая ситуация, когда человечество оказалось вновь разделённым, но не по идеологическим основаниям, а поделено практически на олимпийских полубогов золотого миллиарда и прочее человечество. Оно должно исполнять волю первых, терпеть их прихоти и приносить щедрые жертвы к их алтарю, дабы не осерчали и не превратили страну в Югославию, Ирак, Ливию и далее по списку.
Но вся эта конструкция — утопия американской мечты — с годами показала свою полную нежизнеспособность и крайнюю опасность для мира. Поэтому российский лидер год назад и говорил, что «доминированию Запада в мировых делах» пришёл конец, а также констатировал исчерпанность капитализма (нынешние реалии, когда Запад отказался от своих же фундаментальных принципов, таких как неприкосновенность собственности, это подтвердили).
На прошлом «Валдае» Путин формулировал путь выхода из сложившейся ситуации через ставку на суверенитет, ориентацию на традиционную и уникальную для каждого народа, каждой культуры систему ценностей, которая не является производной той или иной идеологии, текущей конъюнктуры. И этот путь он обозначил как «консерватизм оптимистов». Тогда же президент отметил, что наше преимущество — «в нашем историческом опыте». Сейчас на заседании дискуссионного клуба «Валдай» он назвал Россию самостоятельной и самобытной цивилизацией.
За год многое изменилось. Если в прошлом году подводились итоги периоду гегемонии, то теперь разговор уже шёл о мире после неё. Собственно, события, последовавшие за 24 февраля, окончательно показали, что мир уже не будет прежним, что в старые стандарты его не загнать никаким образом.
В те самые колониальные колодки, приготовленные Западом, — его главное правило, по которому глобальные власти предержащие, как отметил Путин, «имели возможность жить вообще без всяких правил и всё им было позволено, всё бы сходило с рук, что бы они ни делали».
Отсюда и истерика, и панические реакции в рядах основных бенефициаров прежнего мироустройства. Когда они, по сути, стали саморазоблачаться и явили себя во всей неприглядной красе, совершенно прозрачными стали их поступки, поведенческие реакции, а также цели. С Олимпа падать психологически тяжело, особенно, когда внушили себе, что там, внизу, дикие, агрессивные и совершенно неразумные человекоподобные орды, за которыми можно лишь со своей выси наблюдать да манипулировать, как в компьютерной игре.
Как и год назад, Путин говорил о реализме и называл вещи своими именами. Одно из таких принципиально важных называний — былые опасения, что Россия превращается в полуколонию, а также бывшие ощущения, что без западных партнёров её будет ожидать мерзость запустения и ничего более. Антитезой этой полуколонии в президентской речи выступило понятие «цивилизация».
И на самом деле, существовало устойчивое воззрение, что России не просто было указано место где-то у порога цивилизованного мира, но она была повязана им, стреножена, действовала с оглядкой на учителей и западных начальников, пыталась долгое время быть прилежной и закрывала глаза на многое. Плюс пребывала в системе западноцентрических координат, когда стирались индивидуальные различия, а всё суверенное воспринималось как несоответствие идеалу, к которому необходимо стремиться. Отсюда и проистекало определённое недоверие к себе, неверие в свои силы, а то и нигилизм по отношению к себе.
Страна будто увязла в топях установившегося однополярного мира абсурда, который навязывал только своё и отрицал всё уникальное. И сейчас этому миру отмены противопоставлена российская цивилизация. Возникла уверенность в себе, в своих силах, преодоление нигилизма по отношению к себе, комплекса неполноценности. Избавление от культуры отмены, во власти которой были и мы. Так Путин показал путь преодоления подобия колониализма на примере России. Заявил, что произошло «очищение», «понимание своих возможностей».
Какая перспектива у нас была бы дальше, если безропотно идти по пути, назначенному «победителями» и гегемонами, также понятно. Наиболее наглядно западная колониальная деструктивная политика отмены видна на примере Украины: организованный и щедро оплаченный переворот, после которого делалось всё, чтобы зачистить страну до основания и неузнаваемости, лишить собственного лица и вместо него водрузить чудовищную людоедскую маску. Зачистка с самого начала производилась через кровь, этой крови там и поклоняются, ведь она будто бы избавляет Незалежную от себя прежней, дескать, освобождает.
Собственно, такой сценарий готовился и для России: переворот, хаос, смута и перестроечная зачистка с расчленением. Поэтому и важна путинская отсылка к борьбе с террористическим гнездом на Северном Кавказе, которому Запад оказывал всяческую финансовую, политическую, информационную поддержку. Тогда ослабленную страну пытались загнать в террористическую матрицу и раздробить.
Сейчас подобное происходит на той же Украине и через Украину, которая также превращена в подобие террористического гнезда.
Всё потому, что гегемону нужен хаос и очаги нестабильности. Он ими питается, он не терпит любого намёка на конкуренцию, даже и в гипотетической перспективе. Через них он управляет и манипулирует, ввергает в зависимость, монополизирует понятие свободы, а также конструирует собственную трактовку либеральных и демократических ценностей, выполнявших функции прикрытия для распространения колониального ига, а то и хлыста колонизатора.
И вот, как показали нынешние реалии, от современного извода либерализма и прогрессизма один шаг до фашизма, а то и вовсе разницы никакой. Чтобы преодолеть эту инерцию, необходима ставка на традиционные общества. Суверенные, самодостаточные и равноправные — это и есть мир объединённых наций.
Отсюда и главная цель мира после гегемонии — восстановление субъектности, в том числе и Европы. Освобождение и спасение её, ведь концепция исключительности гегемона, который силится любой ценой продлить свою былую власть над миром, предусматривает превращение её в очередной плацдарм глобального противостояния. Причём сама она и не вполне осознаёт это, постепенно перетекая в формат анти-Европы.
«Мы стоим на историческом рубеже, впереди, наверное, самое опасное, непредсказуемое и вместе с тем важное десятилетие со времён окончания Второй мировой войны», — отметил российский лидер, который не строит каких-то умозрительных утопических конструкций, не пытается подверстать мир под российские интересы, а оперирует реальностью, руководствуется понятием справедливости. Россия, по его словам, лишь отстаивает своё право на развитие и не собирается становиться новым гегемоном.
Причём это не какое-то ситуативное решение, а тот самый цивилизационный путь России. И тут вспоминаются строки поэта и мыслителя Алексея Хомякова, написанные им ещё в 1839 году в стихотворении «России». В нём он писал о «светлом уделе» России, например, «хранить племён святое братство», а также призывал: «...все народы / Обняв любовию своей, / Скажи им таинство свободы, / Сиянье веры им пролей!» Чрезвычайно актуально, надо сказать…
Да, впереди время со многими опасностями, но заключающее в себе очередной шанс для мира «строить симфонию человеческой цивилизации», произвести определённую работу над ошибками, которые были допущены 30 лет назад, когда завершилось предыдущее глобальное противостояние.
Валдайская речь Владимира Путина, безусловно, революционная. Но дело в том, что современная революционность заключается в традиционализме. Это две составляющие нормального развития.
И ещё: одно время можно было сетовать, что после Ганди и поговорить не с кем... Теперь есть.
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.