Президент Владимир Путин присудил Юлии Чичериной звание «Заслуженный артист России». Как раз тот случай, когда можно поздравить не только певицу, но и нас всех. Почему это так и почему это важно?
В своё время на Чичерину был поставлен блок, как сейчас принято говорить, либеральной цензурой. Из-за чего и сложилось впечатление, что она как певица закончилась, что остановилась на «Ту-лу-ла». А Юлия поддержала Донбасс...
Причём это типичная история. Маргинализация и замалчивание — старый приём культурной деформации. Ещё писатель Василий Белов рассуждал о фальшивых образах, каковым, например, является свобода, если за неё берутся спекулянты. И в качестве примера приводил ситуацию, когда перед ним закрывались многие двери, когда отказывали в эфирах и уже запланированных интервью. Постепенно отправляли на культурную периферию и в резервацию.
Да-да, бескрайняя свобода как пустота Зала Свободы, венчающего семь дней творения новой России в екатеринбургском «Ельцин Центре». Бескрайняя, но не для всех, её ещё нужно заслужить, присягнуть на верность. Все же прочие сталкивались с типичным проявлением постсоветской цензуры, ориентированной на культурную отмену, на выверт традиционной цивилизационной матрицы.
Рынок, конкуренция, в том числе и в культуре? Не смешите. В своё время произошла монополизация культурной сферы, и оппоненты объявлялись мракобесами, красно-коричневыми, «совками» и т. д. и т. п. Вариантов клеймения или «волчьих билетов» для них было придумано великое множество.
Если уж совсем плясать от царя Гороха, то ещё в начале 1970-х будущий идеолог перестройки Александр Яковлев, который, как позже выяснилось, люто ненавидел всё отечественное, в СМИ устроил настоящий погром почвенническому направлению. Тогда пугали монархическими настроениями, в постсоветской России в каждом патриоте видели опасность возврата в Союз. А ведь призывали рвать с корнем и навсегда. Рвали не только советское, но и зачищали традиционную Россию. Сначала были «враги перестройки», затем — «враги демократии», а после требовали «раздавить гадину».
Вот так и оформилось стереотипное восприятие, что будто бы одни тянут в тёмное и гнетущее прошлое, что в баню с пауками, а другие ведут к свету цивилизации, к прогрессу и передовым европейским гуманистическим ценностям. Чем оказался этот еврогуманизм, которому нам было велено поклоняться, некритически относиться, во всём подражая, и быть вторичными, сейчас предельно понятно — там всё отчётливей проступают клыки людоеда...
Другой путь культурной деформации, который у нас превалировал, — деление на высший и низший стили. Вот Юлия Чичерина все годы поддерживала ополченцев, выступала на передовой — это, мол, низший стиль, потворствование тёмным инстинктам, тому самому косматому и дикому мужику с топором, агрессивно-послушному большинству, плебсу, а потому фи и фу. Что с них взять?.. В приличное общество не пущать!
Подобная чёткая градация проявляется, например, когда Ксения Собчак отвечает Захару Прилепину, что, дескать, у нас есть БГ и Земфира, а вы можете утешиться и сходить на концерт Шамана. Постсоветские культурные монополисты с пеной у рта всё пытаются доказать, что талант равняется их воззрениям, их образу мыслей и модели поведения: что не вписывается в этот формат — там разруха и лишь сквозняк гуляет, пьяные мужики с балалайками да бабы в кокошниках.
Иного ничего, ноль, пустота, иной альтернативы нет, а посему только по их стандартам, трафаретам и ни шагу в сторону, иначе придёт серенький волчок — представитель тёмной отечественной хтони — и ухватит за бочок.
Под эти стандарты все последние годы и переписывалась отечественная история, подменялась система ценностей, культура, а по факту обнулялась и отменялась. Для того чтобы доказать: всё, что мы сейчас имеем, — высшее достижение российского культурного творения, вернее, не российского, а европейского, демократического и цивилизованного, ведь российское — тупики и заблуждения. Подобный навязанный ориентир тот же Василий Белов называл чужебесием, а писатель Валентин Распутин сокрушался по поводу того, что людей «обчужили», чтобы они стали отзывчивыми и восприимчивыми к чужому и были отчуждены от своего.
Именно поэтому наша культура, родом из эпохи распада, из 1991 года, в массе своей шарахается от символа Z, как до этого морщилась при виде георгиевских ленточек и устраивала вакханалию перед каждым Днём Победы. А всё потому, что это квазикультура отмены, отрицания, нигилизма, пустоты и проигрыша. Разрушения и вымарывания. В своё время филолог Игорь Золотусский в статье «Наши нигилисты» писал, что «новые идеологи и мыслители начинают сокрушать святая святых — нашу духовную традицию».
Так эта квазикультура и замкнулась в своём коконе, варилась в собственном соку, на тысячный раз переиначивая свои старые и бесконечные, как сказка про белого бычка, песни. Она попросту отстала от реальности, пребывала в удручающем застое, оттого и не чутка к происходящему, не чувствует пульса и поступи истории. А 24 февраля и вовсе проснулась в шоке, принялась сомнамбулой метаться и бежать в паническом приступе куда глаза глядят.
Наша современность — а это, без преувеличения, эпические времена — отличный момент истины и проверка на состоятельность культуры. Вот мы все и увидели. Кто чего стоит. Куклы оказались на нитке длинной, и все они марионетки... Образовался огромный тромб, который стопорит любое развитие и производит отчуждение от отечественной почвы. Этакая смесь воровской малины и вечного голубого огонька, от которой ушёл на малую родину Егор Прокудин из шукшинской «Калины красной».
А то, что годами объявлялось маргинальным, усиленно затаптывалось и отвергалось, — там, оказалось, жизнь, причём чрезвычайно чуткая к происходящему.
Фальшивая бежит, живая возвращается. Например, поэзия. Её уже практически было загнали в формат выморочной, безжизненной конструкции, самопрезентации и бубнения для узкого круга своих. Но теперь проявляется настоящая, восприимчивая к нерву не только дня текущего, но и пульсу отечественной цивилизации. И так во всех сферах.
Только надо помочь, само собой ничего не произрастает, а если и проклюнется, то сорняки заглушат, асфальтом зальют и катком уплотнят, чтобы не росло без спроса, без мандата тех самых культурных монополистов — производителей симулякров и агрегаторов финансов.
Сейчас очень часто вспоминают времена советского большого стиля, когда до и после великой войны происходил мощный культурный всплеск, когда это было делом государственной важности и этим делом занимались со всей серьёзностью, не пускали на самотёк. Но ведь не только при вожде народов значение культуры отлично понимали, но и в любой период, сопряжённый с победами, с мощным цивилизационным прорывом. Например, во времена Дмитрия Донского, Сергия Радонежского и его учеников. Тогда не только были победы на поле ратном, но и в сфере книжности, зодчества, иконописи. Фантастические, головокружительные победы. Страна преодолевала рознь и усобицу, собираясь вокруг центра, которым стала Москва.
Князь Дмитрий приближал к себе самых образованных людей своего времени, покровителей искусств, книжников. А герой Куликовской битвы князь Владимир Серпуховский, прозванный Храбрым, опекал знаменитого Феофана Грека. Основанная же святым Сергием Троице-Сергиева лавра и вовсе стала центром культурной жизни и духовным сердцем Руси-России на многие века. Другим главным символом той эпохи стала величайшая «Троица» Андрея Рублёва. Так соборно создавалось и шло поколение победителей.
Всё потому, что в отечественной культуре испокон веков была установка на единство, преодоление раздробленности и обособления. Или как писал о древнерусской литературе Дмитрий Лихачёв: «Борьба за разъединение Руси не могла быть популярной». Чего, к сожалению, нельзя сказать о наших последних десятилетиях, как раз инфицированных энергиями распада.
У той же Чичериной есть такие строки: «А на войне как на войне // — Дороже жизнь и смерть вдвойне. // Мы переплавились в металл, // Прочней металла мир не знал».
И вот мы вновь подходим к необходимости закалки человеческой стали. К тому, что стране необходимо настоящее культурное делание. Если, конечно, претендуем на то, чтобы стать поколением победителей.
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.