— Чем, как вам кажется, «Реальные пацаны» привлекают зрителей на протяжении такого большого периода времени?
— Сериал тем дорог нашим зрителям, что каждый в нём видит частичку себя или своего окружения, своего двора, семьи. Каждый чувствует причастность. Потому что истории, показанные в «Реальных пацанах», написаны нашими авторами на основе личного опыта.
— По-вашему, всем зрителям близки такие истории?
— Об этом пускай говорят рейтинги канала. На протяжении такого длительного времени было много сомнений и у меня, и у нас всех, в правильном ли направлении мы движемся. По крайней мере, мы очень серьёзно относимся к своему делу и стараемся каждый сезон перепрыгнуть через свою голову. Мы не ленимся, каждый цех, каждый департамент нашего большого коллектива очень добросовестно старается сделать продукт как можно лучше.
— Как вы считаете, аудитория за это время изменилась? В первом и в восьмом сезонах вас будут смотреть одни и те же люди или нет?
— Я думаю, есть люди, которые смотрят от начала до конца. Есть процент людей, которые уже выросли и закончили институт, вышли из тюрьмы, уехали в другую страну и вернулись. Я слышал много разных историй от наших фанатов, которые говорили, что выросли с нашим сериалом. Думаю, остался процент людей, которые смотрят нас от начала до конца. Есть люди, которые ушли, и те, кто недавно пришёл.
— Чем проект интересен лично вам? Почему хочется из года в год обязательно возвращаться к «Реальным пацанам», а не заняться чем-то другим?
— Мы переключались на другие вещи на протяжении всего этого длительного периода. Каждый из нас вёл какие-то свои собственные проекты и продолжает вести, разрабатывать новые сериалы. Вот под началом Лёши Базанова вышел сериал «Патриот». Каждый из нас чем-то занимается. Но есть основное дело, которому нужно отдать дань уважения.
Я, на самом деле, уже два или три раза участвовал в крайнем для себя сезоне. И точно знал, что вот мы сейчас закончим — и всё.
Но наш сериал показывал очень интересные цифры на канале, и это не может не воодушевлять, если тебя смотрят, ты интересен. Конечно, с каждым разом всё сложнее и сложнее выходить из воды сухим.
— Почему?
— Потому что, как вы сказали, проект идёт уже десять лет. Мы ориентировались по продолжительности сначала на сериал «Друзья», любимый многими из нашего коллектива. Теперь в шутку мы начали ориентироваться на «Санта-Барбару».
— Думаете, сможете приблизиться к «Санта-Барбаре» по количеству серий?
— Не знаю, сколько у нас сейчас серий, но, если по-прежнему будет желание, творческий потенциал и это будет интересно людям, зачем пилить сук, на котором сидишь?
— Расскажите, часто ли у вас на съёмках сериала бывает возможность импровизировать?
— Постоянно. У нас же весь коллектив, весь костяк — люди, вышедшие из «Клуба весёлых и находчивых». Поэтому мы уже на профессиональном уровне относимся к юмору и к пониманию юмора в себе и вокруг. Если рождается что-то очень смешное, а через два-три повторения оно остаётся таким же весёлым и мы понимаем, что это смешит не только нас...
Есть такие вещи, которые называются «внутряк», когда тебе смешно до истерики, а потом выходишь в зал — и хихикаете только вы. Поэтому, если импровизация удачная и она прошла «цензуру», внутреннюю редактуру, она может остаться. Очень много таких вещей, которые родились непосредственно на съёмочной площадке уже во время разводки сцены. Или кто-то удачно ошибся.
— В этом году также должен выйти полнометражный фильм «Реальные пацаны. Зомби не за горами». На каком этапе работа над этим проектом?
— Думаю, на 70—80% она завершена. Для нас это было пробой пера, с таким форматом внутри нашей компании мы работали впервые. И есть определённые особенности в съёмке, в подходе к процессу. В ближайшие месяцы, если будет возможность, мы закончим основное дело, потом вернёмся и будем доснимать кое-что из «Зомби».
— Съёмки фильма тоже проходили исключительно в Перми?
— Основной массив — да, в Перми. Были очень сложные съёмки и тяжёлые смены. Речь идёт об апокалипсисе и апокалиптическом обществе, и нам было необходимо вставать очень рано, чтобы снять пустынные улицы. А в Перми, моём любимом городе, часто достаточно сложная погода: низкое небо, идут дожди и дует ветер. Поэтому группа испытывала сложности. Но основные виды, планы, показывающие настоящую Пермь, мы снимали там, а затем какие-то интерьерные сцены, внутренние, доснимали в Москве.
— Ваша фильмография состоит преимущественно из комедийных проектов. Это осознанный выбор или так сложились обстоятельства?
— Здесь и то и другое. Мы начинали свою деятельность как кавээнщики, и вся наша работа была связана с юмором, написанием юмора и его исполнением. В дальнейшем коллеги, которые встречались на моём пути, тоже занимались юмористическими проектами, снимали комедийные фильмы.
Играть драму и комедию — это совершенно разные вещи. Возможно, я пока и не дорос до драматических вещей.
Хотя в нашем сериале «Реальные пацаны» очень часто вы можете наблюдать и смех сквозь слезы, и достаточно драматические, батальные, динамические, детективные истории. Только на первый взгляд кажется, что всё это комедия. Но наша с вами жизнь состоит и из каких-то печальных вещей, что мы отражаем и в сериале.
— А хотели бы вы сыграть серьёзную, глубокую роль в драматическом проекте?
— Вот, пожалуй, отвечая на этот вопрос, я отвечу ещё и на предыдущий. У меня такого желания, честно говоря, нет. Искать в себе какие-то глубокие переживания, трагические чувства... На самом деле, это, наверное, гораздо тяжелее, чем думать о весёлом и смешном. Тем более что у нас, по-моему, это немного получается.
— Вы сначала планировали пойти по стопам отца, который был военнослужащим, а потом попали в педагогический университет, на факультет иностранных языков, и в итоге стали комедийным актёром. Вы ни о чём не жалели? И как, кстати, к вашему выбору отнеслись родители?
— Вы знаете, как-то и не было никакого выбора. Жизнь как лилась, так и продолжает литься, слава богу. Кроме того, я немного пошёл по стопам отца и закончил военную школу. А затем как сложилось, так сложилось. В вузе ребята познакомили меня с такой игрой, как КВН. И всё одно за другое цеплялось, и совершенно логично как-то само двигалось, текло, лилось…
Были, конечно, сложные моменты, когда тебе нужно, стоя на жизненном перекрёстке, отдавать себе отчёт и выбирать: закончить вуз и найти себе «нормальную» работу или ступить на достаточно зыбкую почву и остаться в КВН.
Конечно же, мои родители очень сильно переживали за это, и я их прекрасно понимаю. Я, как и мой отец, считаю, что у мужчины должна быть в руках какая-то профессия, он обязательно должен твёрдо стоять на ногах. Мне, к счастью, удалось моему бате доказать, что и с КВН, и с кино можно связать жизнь, зарабатывать деньги, содержать семью.
— А сначала вам говорили родители что-нибудь вроде: «Поразвлёкся — и хватит, занимайся теперь серьёзным делом»?
— Ну а как вы думаете! Конечно же, говорили. Но ничего доказывать им не пришлось. Как-то всё само сложилось. Понимаете, так вот случается в нашей жизни. Мне повезло, слава богу.
Есть очень много и актёров, и кавээнщиков, у кого не сложилось, чуть-чуть не получилось. Конечно же, это ещё отчасти зависит от удачи, божественного провидения. Мне повезло, я очень благодарен за это Богу и моим родителям — за их терпение.
— Интерес к иностранным языкам у вас остался? Кстати, сколько языков вы изучали и сколько выучили?
— Я изучал английский язык и помню кое-что из него. Конечно, когда мы приезжаем в какую-то другую страну, семья пользуется моими переводческими способностями.
Как только я побуду несколько часов с носителями языка, язык возвращается. Потому что язык — он как фортепиано, как говорила одна из моих любимых учительниц. Нужно играть каждый день, иначе инструмент уйдёт от тебя. Я с ней полностью согласен.
— В планах у вас нет получения актёрского образования?
— Я думал об этом. Но, как только начал думать чуть серьёзнее, столкнулся со следующими мыслями: нужно найти преподавателей или вуз, прийти туда, а мне уже глубоко за 35. И у меня ведь уже есть возможность играть благодаря тем инструментам, которые я имею. Как бы не потерять то, что есть, приобретая что-то другое. Однажды в разговоре с нашим режиссёром Жанной Кадниковой я задался этим вопросом, она сказала: «Это может тебе повредить в какой-то мере».
На тот момент мы занимались «Реальными пацанами», и была необходима эта непосредственность. Наверное, для вас не секрет, что огромное количество (95—99%) играющих в нашем сериале людей — непрофессиональные актёры. Один из актёров — сам оператор с камерой. Она тоже играет и проживает историю. Так мы добивались псевдореальности. И фамилии некоторых актёров точно такие же, как в жизни.
Формат, который нам удалось создать, был новым, диковинным, интересным, неизбитым.
Одна из формул успеха сериала — как раз игра непрофессиональных актёров, помноженная на глубокий режиссёрский талант Жанны Кадниковой. Нелегко объяснить человеку, который оказывается перед камерой, пытается что-то играть «профессионально», что нужно пропустить это через себя и делать так, как ты это чувствуешь.
— Почему же вы всё-таки задумались об актёрском образовании? Вам чего-то не хватало?
— Нет, мне хотелось быть круче и мощнее. Но иногда бывает, что лучшее — враг хорошего. И потом, время — деньги. Пожалуй, именно время в нынешнем мире самое главное. Его просто нет. Нужно ходить на работу, возвращаться домой к детям, снова идти на работу, думать о том, что будут кушать дети и куда они будут ходить тренироваться и учиться. И это превращается в замкнутый круг.
— Получается, уже немного не до того?
— Совсем не до того. Но мы же все ходим на тренировки в зал, занимаемся саморазвитием, читаем какие-то книги по личностному росту. Вышеупомянутая моя близкая подруга Жанна Кадникова подарила мне, например, несколько книг Станиславского, которые я могу прочитать и что-то для себя понять, принять. Кроме этого, сейчас очень много различных курсов и всего подряд. Так что если не лениться и заниматься, то можно приобрести какие-то новые навыки, новые элементы актёрского мастерства и самостоятельно.
— Много времени вы уделяете саморазвитию?
— К сожалению, нет. Думаю, что очень часто какие-то полезные вещи приходят ко мне сами. Я очень удачливый человек. Я благодарен Богу за то, что он так меня любит и помогает, ведёт меня по жизни.
— Вы относительно недавно переехали из Перми в Москву. Как сильно, на ваш взгляд, отличается жизнь в столице от жизни в Перми? И чего вам не хватало первое время в Москве, по чему скучали?
— Я и сейчас очень скучаю по Перми. Пермь — мой любимый город. И я всегда стремлюсь попасть домой и пробыть там как можно дольше. Москва — это совершенно другое место. Москва — это океан, культурный и финансовый. Все аспекты жизнедеятельности человека здесь в избытке. А не хватает мне людей, душевности.
— Конкретных людей или в целом?
— И то и другое. Хотя, пожалуй, люди везде одинаковые, а различается настрой этих людей на жизнь. Наверное, в Москве они более свирепые... лютые, что ли. И заточенные на успех.
Я не могу сказать, что и в Перми нет людей, стремящихся улучшить свою жизнь. Они есть. Просто я заметил такую закономерность: чем сложнее физически жить, на Урале, в Сибири, на Севере, тем люди более отзывчивые.
Это, конечно же, банальность, но тем не менее правда (на мой взгляд). Важно отношение людей. Ну и потом, Москва такая большая и такая разная, что каждый может найти для себя что-то своё.
— Это скорее плюс...
— Конечно. Но и минус. Потому что если ты не знаешь, что тебе надо, то, скорее всего, собьёшься с пути. А очень мало людей знают, что им нужно.
— Вы ещё как-то говорили, что вас интересуют такие серьёзные вещи, как, например, строительство кирпичного завода...
— Да, я как-то сказал в одном из интервью про кирпичный завод, а сейчас вы мне напомнили об этом и для меня это воспоминание почему-то стало тёплым и дорогим. Я давно забыл про этот кирпичный завод. Просто я думал, что было бы круто что-то производить своими руками. Почему бы и нет? Но в дальнейшем, после этой моей сентенции про завод, я узнал, что нужно, чтобы эта мечта реализовалась. И как-то мой пыл немного поугас. Завод должен находиться рядом с местом, где много сырья, а таких мест в стране не много, и там уже стоят заводы. (Смеётся.)
Но это то, чего бы мне действительно хотелось, — иметь какое-то производство, на котором работали бы люди и создавали настоящие вещи, которые можно потрогать.
— Вы увлекались спортом, занимались футболом, сноубордом, единоборствами, йогой... Какое место спорт занимает в вашей жизни сейчас?
— Очень важное, потому что мы снимаем спортивный сезон, боевой. И наш Николай должен много времени проводить в спортзале. В данный момент я занимаюсь кикбоксингом и хожу в тренажёрный зал, для того чтобы наращивать мышечную массу. В моём случае это очень сложно, потому что я астенического телосложения — высокий, худой. Но я начал заниматься этим где-то полтора года назад и уже достиг кое-каких успехов.