—«Крымский мост. Сделано с любовью!». Что вкладывали в название?
— Тут много смыслов по большому счёту. Потому что, например, если бы сделано не с любовью, не было бы так красиво. Наверное, если серьёзно, то мы просто фильм делали и вправду с любовью. Как мне кажется, легко, задорно и весело. Вероятно, потому что мы снимали о молодых, разных очень людях, которые ещё и что-то строят. То есть не наркоманы, не убийцы, не некрофилы — а, представляете, тоже веселятся, живут как-то, шутят, но и строят ещё.
— Вы не могли бы поподробнее рассказать, что вас привело к этой идее?
— Именно то, что меня достаточно сильно уже длительное время... удивляет, так скажем. Когда я вижу фильм, у меня возникает ощущение после просмотра (потом я просто прекращал смотреть через некоторое время)... не понимаю, где я живу. Вроде бы я общаюсь, выхожу на улицу, вижу этих людей — разных людей, очень разных. И это слава богу. Которые как-то живут вместе со страной, страна с ними живёт. Куда-то двигаются, чему-то радуются. Не только грустят — хотя и грустят тоже. А смотришь фильмы — создаётся ощущение, что мы просто депрессивное общество какое-то, в котором нет нормальных отношений, нормальной любви… любви не больной, я бы так сформулировал. Наверное, я вот от этого немножко получил идиосинкразию. И решил: давай-ка снимем такое кино, чтобы было весело, хорошо и хорошие были бы люди, без внутреннего излома.
Даже по собственному опыту могу сказать, что кино, особенно авторское российское, часто страдает от переизбытка чернухи. Всегда, во все времена авторское кино — это были единичные такие лаборатории авторов. А лабораторий много не может быть. Поэтому это такой очень частный сектор.
—Штучный продукт.
— Абсолютно верно, штучный. Сейчас то ли из-за того, что грязное и плохое можно снять дёшево достаточно, «авторское кино» (закавычим, потому что всё-таки не всегда это авторское кино) стало мейнстримом. Какой-то перевёртыш произошёл странный.
— В названии ещё «Крымский мост»... Какую роль он играет в картине? Это как в традициях классицизма — единство места и времени? Или что это такое?
— Это как символ, потому что это история… Если вы знаете, в 1945 году мост был разрушен ледоходом. И наша история начинается с этого самого 1945 года. Когда дети — молодые люди лет 11—12 — обещают: будем встречаться здесь. У них свидание, у них явно детская влюблённость. А потом мост разрушается — и их раскидывает, их разбрасывает жизнь. И после того, как этот мост наши герои молодые, о которых мы рассказываем, достраивают, — эти уже очень старые люди, пожилые, встречаются. В общем-то, на том же мосту. Такое объединяющее начало. Плюс сам факт Крымского моста — это же факт нашей жизни. И это по-настоящему нереально красивое сооружение, нереально смело задуманное и реализованное. Без всякого там размахивания флагами. И это сделали люди, ребята, которых я прекрасно знаю, со многими из которых я знаком. Потому что мы там снимали и с инженерами, и с рабочими.
— Какая часть съёмок проходила на мосту?
— Треть как минимум. Треть, а то и 40% — это на мосту. Я безумно благодарен всем строительным организациям, всем службам безопасности, которые нам разрешили хулиганить на таком важном стратегическом объекте. Я правда очень благодарен им.
—Расскажите, в фильме есть какая-то одна сюжетная линия, которая объединяет начало и конец, или это какой-то сборник новелл?
— Это истории о взаимоотношении трёх-четырёх пар, которые всякие коллизии претерпевают за достаточно короткий промежуток времени. Всё, что свойственно молодым людям, наполненным жизнью, силами, эмоциями, солнцем, морем. Я сейчас не хочу спойлеры давать.
— Про актёрский состав чуть-чуть поподробнее можете рассказать? У вас снялся такой мэтр отечественного кинематографа, как Юрий Стоянов...
— Сергей Никоненко, Ира Розанова, Саша Ильин.
—При этом очень много молодых людей. Может быть, не настолько медийных. Расскажите, почему они? Что нужно, чтобы попасть к вам в кино?
— Потому что они просто подошли. Ничего не надо делать, чтобы попасть ко мне в кино. Надо просто совпасть с тем, как я вижу ту или иную роль, больше ничего. Не надо читать стихи Маяковского, танцевать «Яблочко», просто надо совпасть.
— Кто из актёров на съёмочной площадке вас больше всего удивил? Самое большое впечатление со съёмок какое осталось?
— Не могу сказать, что это удивило... но отношение уважительное, дружеское, некая атмосфера единения — это нужно, необходимо для меня. Чтобы не было отвлекающих, каких-то раздражающих моментов. Всегда есть что-то, что раздражает и отвлекает. Что ты опоздал, что-то не приехало, что-то не получилось, в чём-то я оказался неправ, надо было по-другому. Но именно в контексте «Крымского моста», понимаете, все наши съёмки проходили или на мосту, или у моста. Смысл был в этом. Там дом вот этого дедушки, который был в начале фильма юношей, мы даже построили специально с красивым видом на мост, на стройку моста.
—Даже дом — это настоящий дом? Это не декорация, а прямо… заезжай и живи?
— Это мы строили. Да, вот сейчас не знаю судьбу этого дома. Но там можно было жить. Но это же всё-таки на территории заповедника. То есть там всё аккуратно, каждую веточку не дай бог сломать.
Но когда мы смотрели на этот мост… Это правда умопомрачительный вид, честно. Вот такая гордость. Там как раз арку поставили первую. И появился этот рисунок моста. И все — группа съёмочная, осветители, операторы, костюмеры и артисты — все вот так стояли… Какая красота. И вот в этот момент у меня была какая-то гордость внутренняя. Мы стояли, просто совпало — вечер, красивый закат. Вот это такая гордость. У всех гордость. Вот это честно было.
— Продолжая о людях, с которыми вы работали над картиной. Сценарий же написала ваша супруга.
— Маргарита, да.
— Расскажите про то, как происходил этот творческий процесс.
— Она сама писала. Просто…
— Или вы как-то, может быть, обсуждали это на семейных ужинах...
— Конечно. Сначала канва, сюжетные повороты, персонажи и так далее. Всё, что должно быть. Каждый эпизод, очерёдность. Потом работа шла уже над сценарием.
— Сколько времени это заняло — сценарий до финального момента?
— Месяца два с половиной — три, может, даже больше. Я просто хочу напомнить — у неё есть работа ещё основная. А это, в общем-то, хобби. И хобби не должно мешать основной работе. Поэтому как-то выкраивалось что-то, поэтому писалось долго.
— Случались ли какие-то непредвиденные ситуации на съёмках? Какие-то, может быть, форс-мажоры?
— Вы знаете, это режимный объект. Слава богу, что ничего не было форс-мажорного. Потому что, если бы что-то было, мы бы там не снимали. То есть, понимаете, пришлось бы кино как-то по-другому называть. Вы знаете, сами условия — они и подстёгивают, и организовывают. Это у всех включается профессионалов — у группы, у артистов.
— У вас какое ощущение после того, как фильм уже смонтирован и вот-вот выйдет в прокат? Что-то хочется переделать? Есть какая-то творческая самокритика?
— Конечно, всегда. С чем хорошо — так это с самокритикой. Нет режиссёра, которому всё нравится на монтаже. Конечно, можно всегда лучше. Но это же, знаете, как момент фото. Как-то и придумывалось раньше: чпок — и это зафиксировано.
Я ориентируюсь на реакцию людей, которые смотрели это кино в Ялте... Мне, тьфу-тьфу-тьфу, кажется, что они смеются, аплодируют. У меня традиционно всегда на всех премьерах, когда выхожу на сцену и говорю: «Спасибо, что пришли» и так далее, — есть финальная фраза: «Я желаю только одного — чтобы эти полтора часа не были самыми зря потраченными в вашей жизни».
— У вас есть опыт создания и полнометражных фильмов, и сериалов. Над чем больше нравится работать? Очень разные вещи, очень разные жанры.
— Абсолютно разные. Разные подходы в драматургии, разные подходы в съёмках. Всё зависит от материала: если материал позволяет думать, придумывать, разговаривать с артистами, ставить какие-то задачи, иногда удивляющие самого тебя... это что кино, что сериал. Это вопрос честного отношения к работе, к профессии. Мне кажется, что везде надо относиться честно. Я, по крайней мере, стараюсь. Они самостоятельные, отличные и достойнейшие жанры моей профессии — и сериалы, и кино.
— Что дальше? Уже есть какие-то планы на будущее?
— Есть. Уже написан даже сценарий.
— Кино или сериал?
— Кино. Мне что-то понравилось кино снимать снова. Здесь спойлеров не будет. Это военная драма. События, происшедшие в Сирии. Спокойной жизни после съёмок на Крымском мосту я себе уже не планирую.
— Какой последний фильм вам понравился?
— «Движение вверх», безусловно. Да не просто понравилось. «Движение вверх», наверное, один из главных движущих моментов — мне опять захотелось кино снимать. Понимаете, кино — это же массовое искусство. Оно и вправду задумывалось как большой зал, много мест и так далее. То есть как можно больше людей вовлечь, завладеть их вниманием, переманить в свою веру... И вот я увидел вдруг фильм драматургически выстроенный, с хорошей историей — ну всё хорошо, все компоненты. Который, оказывается, понравился зрителям. И которые в массовом порядке пошли на это кино. Потому что хорошие фильмы-то есть, но зритель почему-то проходит мимо, на мой взгляд. А здесь совпало. Значит, можно. То есть надо честно, хорошо, последовательно подходить к тому, что ты делаешь. К сценарию в первую очередь, а дальше — к работе. И должно получиться.
Полную версию интервью смотрите на RTД.