— В Госдуме на рассмотрении находится проект закона «О развитии виноградарства и виноделия». Его принятия особенно ждут на юге России и Северном Кавказе. Решит ли признание вина продуктом сельхозпроизводства проблемы винодельческой отрасли?
— Проект закона принят в первом чтении. Сейчас на рассмотрении находится его изменённая редакция, подготовленная правительством Российской Федерации ко второму чтению. Часть вопросов будет решаться через изменения к закону о контроле за алкогольной продукцией, которые обязательно должны коррелировать с теми вещами, которые есть в новом законе о развитии виноградарства и виноделия. И они вместе к концу года должны дойти до окончательного принятия. Если получится быстрее — это счастье.
Теперь по поводу содержания этого закона. Признание вина сельскохозяйственным продуктом — это лишь один из его пунктов. На самом деле в процессе обсуждения законопроекта Министерством сельского хозяйства было принято решение, что эта проблема может быть решена просто распоряжением правительства. Его проект уже находится на стадии рассмотрения. И мы очень надеемся, что оно будет принято даже раньше, чем появится законопроект.
Но не надо быть наивными и надеяться на то, что сразу после признания произойдёт какая-то революция и вино превратится в морковку. Нет. Вино по-прежнему будет контролировать Росалкогольрегулирование и 171-й федеральный закон. Просто признание вина сельхозпродуктом позволит нам в будущем получать большие преференции для развития и виноградарства, и виноделен. Мы лелеем мечту, что и виноградарство, и виноделие в перспективе будет регулировать один орган. Но пока это невозможно.
— Какие ещё изменения в отрасли ожидаются после принятия закона «О виноделии»?
— Будет поставлен восклицательный знак после фразы «государство помогает виноградарям и виноделам». Закон позволит надеяться, что каждый год, принимая закон о федеральном бюджете, правительство будет находить средства для финансирования посадки виноградников, помощи в приобретении сельхозмашин, кредитования строительства, создания и реконструкции винодельческих предприятий, на которых будет производиться вино. Это, пожалуй, главное. Мы очень надеемся, что появится Реестр виноградных насаждений, который должен будет учесть все виноградники до последнего кустика и весь урожай до последнего килограмма.
Мы надеемся, что сможем уйти от этой безумной системы проверки вина в лаборатории и перейти к контролю по соотношению, как это сделано во всём мире: из одного килограмма винограда всегда получается, грубо говоря, одна бутылка 0,75 литра вина. Если это соотношение выдерживается, то не нужны лаборатории, а вино всегда будет настоящее, из винограда. Если это соотношение нарушается, значит, это претендент на штрафы, лишение лицензии и т. д.
— Уточните, пожалуйста, почему Вы назвали лабораторный контроль «безумным»?
— Любой химик серьёзного уровня вам скажет, как можно создать некий продукт, который не будет являться вином, но тот продукт в лаборатории будет отвечать большинству требований вина. Химия — великая наука. Она позволяет нам сегодня очень многое создавать. Вопрос в том, что такой продукт может оказаться дороже, чем производство вина из обычного винограда.
Мы, собственно говоря, на это больше всего и рассчитываем. В мировой практике любые лабораторные исследования обязательно подлежат интерпретации экспертов. И эксперт иногда может сказать не так, как лаборатория: на плохое сказать хорошее, а хорошее превратить в плохое. Вот этой системы экспертов в России, к сожалению, пока ещё нет, такой, как она сформирована, скажем, в других винодельческих державах.
России ещё предстоит стать по-настоящему великой винодельческой державой. И принятие подобных законов и норм поможет нам сформировать все те атрибуты, которые нужны виноделию.
— Есть вина с защищённым географическим указанием происхождения. Что нужно для получения этого разрешения?
— Тут нужно разъяснить. У нас в законодательстве есть два новых понятия. Если раньше у нас все вина были столовые, то теперь появился уровень чуть более высокий — это вина с защищённым географическим указанием. И ещё более высокий — у самых лучших вин появилось такое понятие, как вино или винодельческая продукция с защищённым наименованием места происхождения. И вот здесь надо понимать различие, оно очень простое.
Если мы говорим о столовом вине, то оно может быть сделано из российского винограда, из импортного виноматериала и из их смесей. Любое творчество допустимо. Но как только мы произносим «продукт с защищённым географическим указанием», это, прежде всего, означает одну вещь: данный продукт произведён из российского винограда. Это первое.
Второе. Винами с защищённым географическим указанием могут быть только те вина, в которых остался осадочный сахар при брожении. Это достаточно сложная технология. И при этом получается всегда классное вино.
И третье. Самый лучший продукт — это винодельческая продукция с защищённым наименованием места происхождения. В этом случае продукт сделан из российского винограда, произрастающего на определённых землях, ограниченных, описанных и понятных. Кроме того, при описании этих вин должно обязательно присутствовать подробное описание технологий, применяемых и при выращивании винограда, и при производстве вина.
Сейчас практически в каждом винодельческом регионе России уже есть саморегулируемые организации виноградарей и виноделов. И именно на них возложено право формирования особенностей этого продукта. Виноделы и виноградари понимают, что вино с защищённым наименованием места происхождения — это лучшее вино. И поэтому предъявляют высокие требования к технологиям выращивания винограда и производства вина.
Нет такого государственного органа, куда можно прийти и получить эту категорию для своего вина. Это балльная оценка вкуса и аромата вина. Ведь в виноделии всё течёт, всё изменяется, год на год не приходится. В какой-то год вино получит защищённое наименование места происхождения. Но если вдруг климатические условия сложатся иначе и вино, полученное с этого виноградника, не вытянет на эту категорию, то оно просто останется вином с защищённым географическим указанием.
В прошлом году лишь полтора-два миллиона бутылок вина имели защищённое географическое указание. В текущем году будет больше. Мы лишь в начале пути. На многие вопросы, которые вы готовы мне задать, я не смогу пока ответить, потому что нам, всем виноградарям и виноделам, предстоит ответить на них вместе.
— Ни для кого не секрет, что наши предприятия, даже те, которые на Юге, не имеют должного количества виноградников и закупают виноматериал для производства. И кроме импортного вина у нас на рынке присутствует ещё одна категория вин, которая называется балковое вино, или, как его называют специалисты, вино наливом. Какова доля такого вина?
— Здесь важны два момента. Первый. Почему-то в последнее время слово «балк», или «вино наливом», начало приобретать в России негативный оттенок. Словно к нам привозится обязательно всё очень плохое. Это миф. Если мы посмотрим на мировое виноделие, то увидим, что балковое вино из Италии везут во Францию, из Испании — в Германию и т. д. Там разливают эти вина, привозят к нам, мы пьём и восторгаемся. И просто потому, что не знаем об этом. А если даже и знаем, то на вкус и аромат это никак не влияет.
Второй момент. Винодел всегда может себе позволить такую операцию, которая называется купаж, смешивание — для того, чтобы вина были вкуснее и интереснее. И поэтому сказать со стопроцентной гарантией, что вот в этой бутылке только российское или только импортное вино, достаточно сложно.
В прошлом году мы привезли в Россию из зарубежных стран порядка 150 миллионов литров вина наливом. При этом мы произвели около 500 миллионов литров игристого и тихого вина. Ещё часть вина наливом была использована для производства винных напитков, в которых вина должно быть не менее 50%. Вот такое соотношение.
— На сельхозфоруме вы сказали о том, что в Крыму есть недостаток воды, что делает вино интереснее. Поясните, о чём идёт речь?
— С точки зрения количества воды для полива виноделие делится на несколько категорий. Есть определённый объём воды, чтобы виноград вырос. В пустыне виноград не растёт. Поэтому, в зависимости от того, в каком регионе выращивают виноград, винодел принимает для себя решение, пользуется ли он дополнительной водой для полива или не пользуется.
Но существует обратная сторона медали. Если предприятие ставит перед собой главную задачу получить не объём, а высокое качество, то в этом случае влаги нужно меньше. Потому что при правильном посортовом подборе невысокая урожайность может быть компенсирована получением винограда, из которого получится более интересное на вкус вино, которое можно продать дороже и заработать те же деньги. Так уж случилось в Крыму, что основной источник воды из Украины был перекрыт. И поэтому сейчас там в основном богарное виноградарство. И виноградари Крыма к этому приспосабливаются: стараются делать более интересные вина, для того чтобы компенсировать недостаток воды и урожая.
— Сейчас активно развивается фермерское виноделие, мини-предприятия, частные винодельни с небольшим количеством выпуска продукции. Они, как правило, имеют свои виноградники на небольших участках земли. Какими темпами идёт это развитие?
— За последние три года в 171-й закон уже внесён целый ряд изменений, которые направлены на стимулирование фермерского виноделия. Но структура закона такова, что он написан для больших предприятий. И когда требования к большому предприятию прикладываются к фермеру, он их не выдерживает. И поэтому мы провели пока первое упрощение, которое зафиксировали в законе от 31 декабря 2014 года. Прожили этот период. И оказалось, что на сегодняшний день у нас только 7 или 8 фермерских лицензий. Фактически те облегчения, которые были сделаны, оказались недостаточны. При работе над новым законом «О развитии виноградарства и виноделия в РФ» предусматривается целый ряд моментов по сокращению административного давления и облегчения работы виноградарям.
Например, в соответствии с законом эти фермеры могут производить из своего винограда не более 5 тысяч декалитров вина, это примерно 65 тысяч бутылок. И когда фермеры начали работать, они говорят: ну не окупаем мы свои затраты этим объёмом. Сейчас есть предложение увеличить разрешённый объём в три раза — с 5 до 15 дал. Это уже 180—200 тысяч бутылок, объём, который позволяет зарабатывать достаточно денег.
В принципе, государство сейчас повернулось лицом к фермерам. Но сразу все вопросы не решить. По мере того, как возникают вопросы, мы пытаемся их снимать. И очень надеемся, что фермерство начнёт развиваться более быстрыми темпами, а количество лицензий, получаемых крестьянско-фермерскими хозяйствами, значительно увеличится.
— Роскачество готовит к выпуску гид вин России. Если бы вы его составляли, какие бы вина вы туда включили?
— У меня есть принципиальное мнение. Если это делает государственная организация Роскачество, то там должны быть абсолютно все вина, выпускаемые российскими предприятиями. Все 5—7 тысяч наименований. С моей точки зрения, там должно быть всё, до последнего вина. Любой человек должен найти в нём то вино, которое он сегодня покупает в магазине. И не важно, сколько оно стоит, 130 рублей или 1500 рублей. Абсолютно все вина, выпускаемые в России, должны быть в том гиде. Иначе сразу возникнет вопрос: каким принципом руководствуется Роскачество, включая или не включая те или иные вина.
— Каковы главные заблуждения о российском вине?
— Главный стереотип — что российское вино хуже, чем вина из Европы. На самом деле это полная чепуха. Нельзя говорить о винах, говоря о стране. Надо говорить о винодельнях, надо говорить о регионах. И говорить очень подробно. И нам с вами вместе, с прессой, надо что-то делать. Потому что вино России, с моей точки зрения, очень хорошее. И мне бы очень хотелось, чтобы пресса всё чаще говорила: Россия — винодельческая держава. Потому что, только произнося эти слова, можно в голове у людей сформировать понимание того, что вино надо оценивать не по названию страны, а по вкусу и аромату.
— Какие самые благоприятные для виноделия области страны?
— У нас восемь регионов, где выращивается виноград: Крым, Севастополь, Краснодарский край, Ставропольский край, Ростовская область, Дагестан, Кабардино-Балкария, Волгоградская область. Их можно разделить на две зоны: так называемая зона укрывного виноградарства и зона неукрывного виноградарства. Что это такое? Укрывное виноградарство — это там, где бывает зимой низкая температура и виноград каждый год закапывают землёй для того, чтобы он не замёрз. К таким регионам относятся Ростовская область, Волгоградская область, частично Ставропольский край, Краснодар, Крым. Ведение укрывной культуры дороже. Поэтому там стараются сделать лучшие вина и продать их подороже. В России очень много совершенно разнообразных терруаров, так же как и во всей Европе.
— Достаточно ли внимания уделяется развитию культуры потребления вина?
— Нет, нас душит закон о рекламе. К сожалению, после того, как в законе о рекламе было записано, что алкоголь рекламировать нельзя, все это поняли достаточно буквально. И несмотря на то, что мы достаточно часто с руководителем ФАС обсуждаем это, и они говорят, что о вине можно рассказывать, каждый раз нам предлагают: давайте лучше про молоко, масло или арбузы. И это мешает.
При этом часто показывают зарубежные программы, где совершенно спокойно рассказывают о вине. Но как только мы предлагаем что-то показать о России, тут начинается много приключений. С моей точки зрения, со всех разговоров о вине должно быть снято табу. И мы — виноделы, виноградари, эксперты — должны иметь возможность рассказывать о нашем лучшем вине. А то получается, что у нас есть вино «хорошее», есть «отличное», есть «среднее» и есть вино «не очень». И это всё, что мы можем рассказать о винах. На что наш потребитель скажет: «Видимо, нет у нас хорошего вина, поэтому он и говорит общие слова». А я готов рассказывать о каждом разделе очень подробно. Если мы хотим поднять культуру потребления вина, надо снять эти табу, чтобы вы могли мне совершенно свободно задавать вопросы, а я вам так же свободно мог называть и вина, и предприятия, и терруары. Так, как это происходит во всём мире.
Что делать и с чего начать, если вдруг вы решили стать виноделом. В нашем видео — пошаговая инструкция.