—Не могу не поздравить вас с выходом в прокат «Матильды». Кажется, волна негатива, которая сопровождала картину, ещё не вышедшую в прокат, сошла на нет. С чем вы это связываете? С тем, что большинство людей, которые высказывали недовольство, посмотрев фильм, изменили своё мнение? Или прекратилось искусственное раздувание конфликта?
— Я думаю, и то, и другое. Но, прежде всего, конечно, пошёл широкий зритель. Потому что прокат был очень широкий. Много было, как мы называем, экранов и сеансов, особенно в начальный период. И нигде — вот это меня самого удивило, я ожидал, что какие-то отдельные будут всплески провокаций, — нигде ничего. Даже отдельных плакатов. Просто пошли люди. Я думаю, что и среди них было много верующих, которые убедились, что разговоры были ни о чём.
И я считаю, это для нашего кино плохо, потому что шли смотреть что-то непотребное. И это, может быть, и повлияло на восприятие. Потому что ждут одного, показывают другое. А надо было просто сесть и посмотреть кино. Это уже, скорее, мои режиссёрские амбиции срабатывают. А люди просто убедились, что всё это было враньём и таким наговором, который абсолютно не соответствует тому, что мы показывали на экране.
— Сейчас вы работаете над четырёхсерийным мини-сериалом по «Матильде»?
— Да.
— На какой стадии работа? Есть ли уже дата выхода на ТВ?
— Нет, пока конкретной даты нет, потому что нужно закончить кинопроект, а он ещё будет длиться какое-то время. Может быть, не так широко, но будет. Потом будет премьера телевизионного кинофильма, а только после этого — телевизионная премьера сериала. Я думаю, это произойдёт не раньше, чем следующей осенью. Сейчас мы заканчиваем производство. Думаю, что максимум к весне всё будет готово.
— Вы говорили, что в сериале будут прописаны линии всех второстепенных героев.
— Да.
— Чьи судьбы мы увидим подробнее?
— Как я и говорил, это касается второстепенных героев — великого князя Владимира и его сына великого князя Андрея, который впоследствии стал мужем Кшесинской. Это и история балерины Леньяни — в то время номер один. И линия Фишеля, немецкого доктора. Все эти линии будут значительно расширены. Ну, конечно, произойдут некоторые новые события и с нашими основными героями. Это тоже будет. Поэтому, собственно, всё выражается во времени. Если фильм длится 01:45, то в сериале будет четыре серии по 45 минут.
— На следующий год объявлены съёмки вашего фильма о Викторе Цое. Вы уже знаете, кто будет сниматься в ленте? И очень интересно, привлечёте ли вы к работе иностранных артистов?
— Вряд ли я привлеку к съёмкам иностранных актёров. Меня все спрашивают, кто будет играть Виктора Цоя. Я сразу отвечаю — никто. Потому что это история немножко другая, она связана как раз с гибелью Виктора и событиями, которые происходили потом. Идея, которая пока в моей голове, — это как раз актёры, которые исполняют все роли, кроме Виктора Цоя. Цоя я попытаюсь (поскольку у меня много снято материала с реальной жизнью Виктора) внедрить в игровую ткань. Не знаю, как у меня получится. Но я хочу, чтобы Цой не был сыгран актёром, а был настоящим. Если мне это удастся, будет хорошо.
— Получается, вы уже третий раз вернётесь к его личности. В «Роке», в «Последнем герое» — Виктор Цой. А почему для вас это так важно?
— Ну, знаете, это важно не только для меня. Я думаю, это важно прежде всего для зрителей и тех людей, кто его любит и знает. Меня на это подвигла очень простая история. Несколько лет назад, после смерти Виктора, я сделал документальный фильм, который назывался «Последний герой». И продюсер этой картины мне сказал: «Я хочу выпустить этот фильм на экраны». А прошло уже почти 20 лет! Я говорю: «Это безумие! Какие экраны? Какой фильм?» И тем не менее он это сделал, и заново была премьера в Петербурге, в кинотеатре «Аврора» на Невском, в нашем центральном кинотеатре.
Я шёл с каким-то предубеждением. Понимал, что соберутся фанаты. Но, когда подошёл, увидел огромные толпы людей. Директор кинотеатра сказал, что проданы все сеансы чуть ли не на три дня вперёд. И вот тогда я задумался, что есть какой-то феномен, дело не в количестве, а в том, что это ещё будоражит. Не только его песни, а его личность… Как я говорил, он был таким своеобразным шаманом, в хорошем смысле слова. Именно поэтому после смерти его популярность ещё больше возросла.
— Он безусловный герой нашего времени. А можете ли вы назвать героя следующего поколения? О ком бы ещё вы хотели снять фильм? Именно художественный, не документальный.
— Ну, это же не возникает само по себе. Вы имеете в виду реальных, живущих сейчас людей?
— Да.
— Это не обязательно должен быть чрезвычайно известный человек. До «Матильды» я снимал фильм «Восьмёрка» по повести Захара Прилепина. Это про ОМОНовцев, четверых друзей. Эти люди по-своему очень интересны, потому что очень противоречивы. У них свои судьбы; (в фильме показано. — RT) как они себя чувствуют в современном обществе, их личные истории. Поэтому для меня — как вам сказать — важен не только героизм. Каждый раз по-разному. Простые люди тоже очень интересны. Но я уже знаю, что буду снимать после Виктора Цоя. Это я знаю. Но это будет…
— Скажете?
— Не знаю, к счастью или к сожалению, но это опять будет уход в небольшое историческое прошлое. Но мне безумно интересно. И никто ещё не прикасался к этой фигуре. Это Шостакович! Дело не только в его творчестве. А вот творец и власть — взаимоотношения, которые были у него (очень непростые, интересные). И очень интересная личная жизнь. Постараюсь сделать такое кино.
— Я всё-таки не зря хочу продолжить тему героев нашего времени. Прошло 15 лет со дня трагической гибели Сергея Бодрова. Его называют как раз одним из таких людей. Что вы думаете про феномен его личности? Это связано с тем, что он так рано ушёл из жизни?
— Во многом, конечно, это личные качества Бодрова-младшего. Но ещё, конечно, это заслуга Алексея Балабанова. Потому что он с помощью и актёрских, и личных качеств Бодрова снял фильмы «Брат» («Брат-1», «Брат-2»). Они создали совершенно своеобразного героя. Поэтому это такой совместный плод того, что мы воспринимаем. Мы воспринимаем ещё некий миф, связанный с этими фильмами. Ну, конечно, и сам Бодров-младший был, мне кажется, уникальным человеком. Это личность — прежде всего. И поэтому мы о нём всё время вспоминаем.
— Вы испытывали на себе попытки государства или общественности влиять на творческий процесс, на искусство? И кто должен следить за тем, чтобы мы не вернулись к цензуре, которая была в советские времена?
— У меня особый случай. Мне как раз государство помогало. И, наоборот, отстаивало то, что я сделал. И это, я считаю, говорит о том, что пока мы сильны в правовом смысле слова. Есть законы. Если фильм не нарушил эти законы, значит, там ничто не может поменяться. И в нашем фильме ничего не поменялось.
А вот отдельные личности действительно пытались чуть ли не запретить наш фильм. Но это как раз противозаконно. Я считаю, что те, кто выступал... А ведь теперь их даже не слышно и не видно — после проката. Это говорит о том, что, во-первых, они говорили неправду. А во-вторых, они практически выступали против государства и против законов, которые у нас изложены. Я думаю, очень хорошо, что удалось это победить, и фильм вышел на экраны. И то, что его посмотрело уже почти два миллиона зрителей, — это очень хороший результат.
Интервью с режиссёром Алексеем Учителем было записано в рамках Санкт-Петербургского международного культурного форума.