«Путь Крови», Дуглас Престон, Линкольн Чайлд («Азбука-Аттикус»)
В новом детективном романе Дугласа Престона и Линкольна Чайлда спецагенту ФБР Алоизию Пендергасту, его напарнику Армстронгу Колдмуну и стажёрке Констансе придётся расследовать запутанное дело, связанное с появлением в Саванне (Джорджия) бескровных тел. Дело принимает серьёзный оборот на фоне массовой истерии, связанной с легендами о вампирах.
Агент постепенно распутывает клубок происходящих событий и находит связь между жертвами и нераскрытым делом полувековой давности — в 1971 году некий Д.Б. Купер угнал самолёт, который следовал из Портленда в Сиэтл. Он угрожал уничтожить всех пассажиров и экипаж с помощью бомбы, но получив сумму в размере $200 тыс., спрыгнул с парашютом в неизвестность, и больше его никто и никогда не видел.
Пендергаст и его команда тщательно изучают оба случая, обнаруживают ту самую нить, связывающую дела, и находят внеземное зло, победить которое практически невозможно.
Роман «Путь крови» входит в серию об агенте Пендергасте, а Дуглас Престон — автор более 20 бестселлеров The New York Times, часть из которых он написал совместно с Линкольном Чайлдом. Их роман «Реликварий» лёг в основу фильма ужасов Питера Хайамса «Реликт» (1997).
«Он нажал кнопку, и на экране появились отснятые на «Стедикам» Павла кадры с полицейскими, осматривающими место преступления среди заброшенных могил.
Бэттс остановил видео.
— Вот. Видишь, позади них, за теми кустами? Я побывал там. Видно плохо, но дальше есть ещё могилы. И мавзолей с приоткрытой дверью. Точно сказать трудно, но похоже, что она слетела с петель. Возможно, нам удастся забраться туда и заснять изнутри.
— Я вижу.
— Хорошо. Вот там мы и будем снимать. Принесём прожекторы с фильтрами, дымовую машину и сделаем всё как надо. Посмотрим, не получится ли у нас засечь ещё какую-нибудь нечистую силу, то есть настоящее зло вроде вампиров... Если ты понимаешь, к чему я клоню.
Мюллер помрачнел ещё больше.
— Но на молодого человека напали не среди этих заросших кустами гробниц. И мощные сверхъестественные проявления я зафиксировал тоже не там.
— Это не важно. То есть важно, конечно, но... святые угодники, это же кладбище! Там полно всяких духов, верно? А нам нужен хороший фон заброшенного кладбища после заката. Гэннон включит генератор, напустит тумана. В слабом косом освещении всё будет смотреться круто. Правда ведь, Гэннон?
— Точно.
— Ну, что скажете, Герхард?
— Я попробую. Когда вы собираетесь туда поехать?
— Когда? Как только сядет солнце, разумеется».
«Тайм-код лица», Рут Озеки (АСТ)
Американская писательница японского происхождения, автор бестселлера «Моя рыба будет жить» Рут Озеки провела необычный эксперимент: сидела перед зеркалом и в течение трёх часов смотрела на своё лицо, параллельно записывая мысли, которые ей приходили в голову. Так автор книги пыталась заново осознать себя и увидеть, каким человеком она стала.
Во время наблюдения самой себя Рут Озеки задумалась о недостатках и достоинствах внешнего вида и погрузилась в воспоминания. Например, автор делится с читателями размышлениями о детстве, первой любви, корнях и предках, любви к Шекспиру, публичности и многом другом.
К финалу книги писательница осознаёт своё «истинное лицо» и предстаёт перед собой и читателем такой, какая она есть — личностью, сформированной жизненными обстоятельствами, опытом и окружением.
Вдохновением для написания такого необычного произведения стали буддистский коан «Какое у тебя истинное лицо?» и эксперимент по наблюдению, описанный в статье «Сила терпения» гарвардского профессора истории искусств и литературы Дженнифер Л. Робертс. Каждый год Робертс давала студентам следующее задание: провести в музее не менее трёх часов, смотря лишь на одно произведение искусства, после чего составить отчёт об увиденном с личными предположениями и наблюдениями.
«Мама моя была с юмором, но острила так сухо и иронично, что часто трудно было понять, шутит она или нет. Особенно к концу жизни, когда у неё стало меньше поводов для юмора. У неё была болезнь Альцгеймера, но, несмотря на это, мама умудрялась шутить. Когда мы выходили на прогулку или по делам, она иногда вдруг останавливалась у зеркала в магазине, в ресторане или в кабинете врача, долго смотрела в него, а потом спрашивала у меня: «Что это за старуха?»
Когда она в первый раз так сделала, я решила, что у неё приступ болезни Альцгеймера, поэтому сделала глубокий вздох, подавила собственный приступ паники и объяснила, как могла, нежно и утешительно:
— Это ты, мама.
— Нет! — сказала она, покачав головой. — Никогда раньше не видела эту женщину.
Она прищурилась, вглядываясь в своё отражение, потом наши глаза встретились в зеркале, и я поняла, что в ней говорит не слабоумие. Мама прекрасно понимала, что смотрит в зеркало на себя, но сама себя не узнавала. И то и другое было правдой. Теперь я понимаю, каково это, и с годами это становится всё понятней».
«Дом огней», Донато Карризи («Азбука-Аттикус»)
Новый роман итальянского писателя Донато Карризи — продолжение книг «Дом голосов» и «Дом без воспоминаний» о флорентийском гипнотизёре и психологе Пьетро Джербере, который специализируется на работе с травмированными детьми.
На этот раз пациентом Пьетро становится десятилетняя Эва. Девочка живёт в особняке на холме с няней Майей и домоправительницей. У Эвы есть воображаемый друг, наличие которого тревожит молодую няню — она обращается за помощью к Джерберу, и тот берётся за дело, несмотря на то что сам находится не в лучшем душевном состоянии. По мере общения с Эвой Пьетро выясняет пугающий факт: оказывается, несуществующий приятель пациентки откуда-то знает о враче слишком много.
Книги Донато Карризи издаются в более чем 20 странах мира. Широкую известность автору принесли его детективы «Девушка в тумане», «Девушка в лабиринте» и «Подсказчик».
«— Изгонять воображаемых друзей — не моя специальность, — сказал Джербер, держась за всё ещё открытую дверцу. — Но завтра я заеду к вам, чтобы взглянуть на Эву.
Девушка сперва обрадовалась такому неожиданному повороту, но тотчас же помрачнела.
— Я должна вас предупредить, — начала она, — что воображаемый друг не любит новизны: если что-нибудь не по нём, он отыгрывается на Эве, и я вижу на её теле новые синяки.
Будет нелегко, подумал психолог. Но успокоил Майю.
— В конце концов, он всего лишь ребёнок, — сказал он с улыбкой. — А дети — как раз моя специальность.
Прежде чем такси отъехало, они договорились встретиться на завтра, во второй половине дня.
Майя порылась в карманах синей куртки и вытащила письмо Эвы, которое пыталась вручить доктору, выходя из его кабинета несколько часов назад.
— Хотя писалось оно не для вас, доктор Джербер, думаю, вы заслужили право его прочесть.
Забыв о выдумке, которой Майя пыталась его улестить, Джербер принял дар в виде потрёпанного конверта. Долго глядел вслед удаляющемуся такси, надеясь, что сделал правильный выбор. Прежде чем продолжить путь домой, решил открыть конверт. Он ожидал увидеть рисунок или трогательное послание с грамматическими ошибками — письма такого рода он уже получал не раз.
Но на листке было написано одно-единственное слово, мгновенно затянувшее его в прошлое. Слово это дожидалось его 25 лет.
Аримо».
«Юркие люди», Анна Лужбина (АСТ)
Прозаик и психолог Анна Лужбина с особым вниманием ко всем живым существам написала сборник рассказов о людях, которых читатель, возможно, видит каждый день, но не замечает. О людях без искрящихся амбиций, мечтаний о многомиллионном заработке и высокой должности, о тех, кто находится в поиске самого себя и маленькими шагами продвигается к счастью.
В сборнике более 20 историй о таких героях, как бездомный Егорыч, который любит наблюдать за птицами и живёт в канализационном люке, повар Рома, после развода воспитывающий неродного ребёнка, девочка Варя, которая села в машину к незнакомцам, и многих других.
В книге нет положительных или отрицательных персонажей. Её герои — как люди в реальном мире — могут лукавить, ошибаться, не слушаться, но в то же время делать кормушки для птиц, ухаживать за детьми, верить, что у животных больше души, чем у человека.
Анна Лужбина — финалист премии «Лицей» (2023), и «Юркие люди» — первая её книга. До этого она публиковалась в таких журналах, как «Дружба народов», «Знамя», «Этажи», «Новый мир».
«Звёзды в небе — пустота, безвременье. Вдалеке немного огоньков-окон, длинные тени невысоких домов, под ногами — грязь, подвижная и живая. Вокруг медленно ходят лошади с заплетёнными в косы хвостами, овцы, козы, лёгкие люди, невооружённые. Ехать дальше не на чем. Среди голосов людей и животных шумит речка Козубай. Пахнет мокрыми камнями, талым снегом, рыбьей чешуёй. В горах днём лето, а ночью зима. Место для палатки слишком людное, потому опасное. Олень идёт к реке, набирает ледяной воды, видит рядом чьё-то крыльцо и садится на ступеньки. Всё чёрное, он хватает эту черноту рукой: замёрзшее ведро, удочки-ветки, затвердевшая сеть. Рыбацкий, видимо, домик».
«Бурный XVI век: Габсбурги, ведьмы, еретики, кровавые мятежи», Фрэнсис Вейнс («Азбука-Аттикус»)
Историк Фрэнсис Вейнс написал книгу о переломном XVI веке в Европе, когда на смену Средневековью с охотой на ведьм и определёнными культурными традициями пришла Реформация с кровопролитием, а после нагрянуло Новое время и принесло открытия в сфере науки и множество перемен.
По мнению автора книги, именно этот век считается переходом к эпохе Просвещения, заложившей фундамент современного мировоззрения — смотреть вперёд, а не назад.
Произведение поделено на десять основных частей: «Конец герцогства», «Летний король», «Суровая красота», «Век великих перемен», Imperator Romanum, «Охота на еретиков», «Великий император», «Принц без земли, граф без головы», «Побег из Антверпена», «Дьявол и его друзья».
В каждую из частей входит по несколько глав, в которых писатель ярко и литературно погружает читателя в события времён Карла V, великих художников и инквизиции. Вейнс акцентирует внимание как на известных исторических личностях, так и на обычных людях, давая возможность увидеть картинку происходящего когда-то под разными углами.
«Продажа поддельных реликвий, рьяный блуд духовенства, тысячи незаконнорождённых детей католических священников и папские оргии меркли на фоне бурной торговли индульгенциями. Согласно церковному учению, тот, кто нарушал моральные принципы, установленные церковью, совершал грех. Согрешившая паства шла на покаяние к священнику, который мог отпустить грехи и освободить от искупления вины либо назначить наказание для искупления вины. Искупить вину можно было, например, приняв участие в крестовом походе или пожертвовав на строительство часовни или церкви. Документ об отпущении грехов назывался индульгенцией. В 1476 году папа Пий IV разработал настоящую бизнес-модель для торговли индульгенциями. С этого момента верующих призывали покупать индульгенции для искупления грехов как живых, так и умерших христиан.
Приобретение индульгенции служило гарантией сокращения срока искупления грехов в чистилище, месте временного пребывания души до того, как она попадала в рай. Покупатели полных (и, следовательно, более дорогих) индульгенций могли рассчитывать на то, что сразу попадут куда нужно».
«Фабрика счастливых граждан. Как индустрия счастья контролирует нашу жизнь», Ева Иллуз, Эдгар Кабанас (АСТ)
Это книга — не мотивирующее пособие, а социальное исследование на тему того, как феномен позитивной психологии влияет на корпорации, политические доктрины и социнституты. Как в «Предисловии» пишет доктор философских наук, профессор Александр Павлов, авторы книги описывают трезвый взгляд на фразы «не грусти» или «будь счастливым». Взяв в руки книгу, читатель узнаёт, как именно появилось понятие позитивной психологии и каким образом оно стало формой контроля над сознанием людей.
Написали научное произведение Ева Иллуз и Эдгар Кабанас. Иллуз — директор по исследованиям EHESS в Париже и преподаватель социологии в Еврейском университете Иерусалима. Её работы в последние годы активно переводятся на русский язык. Эдгар Кабанас занимает должность научного сотрудника по изучению талантов в Университете Камило Хоче Села, а также работает соредактором серии издательств Routledge.
«Без всяких сомнений, сегодня счастье является в высшей степени политическим понятием, и в англосаксонских культурах оно было таковым по крайней мере с начала Нового времени. Это подтверждают как экономисты счастья, так и позитивные психологи, которые считают, что счастье имеет как политические, так и экономические и социальные последствия. Как доказывает Эшли Фроули, почти 40% работ позитивных психологов содержат выводы, влияющие на политические меры. Однако они неохотно признают, что у исследований и у внедрения счастья могут быть политические и культурные подоплёки: за научным изучением счастья и его политическим, экономическим и социальным применением может стоять идеологическая повестка дня, а также культурная предвзятость. Исследователи счастья пытаются избежать любых культурных, исторических или идеологических постановок вопросов, придерживаясь дихотомии «наука/ценности» и настаивая на том, что научный подход не позволяет нагружать их определение счастливого человека моральными принципами, этическими предписаниями и идеологическими ценностями. Тем не менее это явно контрастирует с той тесной связью, которую счастье поддерживает с основными индивидуалистическими допущениями и этическими требованиями, характерными для неолиберальной идеологии».